Естественный вывод из написанного: ругни в словаре больше, чем похвалы, и она разнообразней и ярче хвалебных слов. Еще важное отличие: ругали человека в целом, то есть охаивали существительным, — всего сразу опорочивали. А хвалили чаще прилагательными (умный, хороший, милый, добрый, ласковый), то есть хорошее в человеке признавали только частью его, свойством, а не целостностью. А если и хвала давалась как целостность личности, то невольно в имя существительное вкрадывалась ирония, какой-то оттенок сомнения: умник — от умного, милок и миляга — от милого, добряк — от доброго, дорогуша — от дорогого и т. д. Как если бы хвалящий остерегал себя от твердого утверждения того, что в принципе достойно хвалы. Совсем иное отношение к тому, что хулится: словарь для осуждения применяет только утвердительный, только категоричный, только существительными (дающими общую характеристику личности), а не отдельные свойства и частные черты. Человечество развивало свой язык, гораздо чаще охаивая своих членов, чем восхищаясь ими. Возможны два объяснения такого явления:
1. Недостатков у людей много больше, чем достоинств, потому и слов, характеризующих недостатки, тоже больше.
2. Отрицательного у людей не больше, чем положительного, но недостатки воспринимаются очень болезненно, а достоинства считаются нормой — почему язык и концентрирует свое внимание на выпадении из нормы, то есть на недостатках, а не на нормальных достоинствах. В этих двух толкованиях могут найти для себя питательную основу морализующие пессимисты и оптимисты. Иначе говоря, при одном толковании народ по анализу своего языка низвергается до подонства, а при другом — возвышается до святости. Разумеется, это крайности теоретического толкования, а не разумная констатация реальности.
Зато блатной жаргон со своей исконной недоброжелательностью к людям продолжает именно в пессимистическую сторону древнюю ругательность языка. Острую критику человеческих недостатков, типичных для первых стадий языка, блатной доводит до ненависти к людям, до презрения и отвержения, до отрицания у них всего доброго. И еще важное отличие: в историческом развитии языка недоброжелательство постепенно смягчается, общая ругань вырождается в частную критику, и сами ругательные словечки из высокоактивных и бытовых становятся реликтовыми, употребляются все реже. Ничего подобного не наблюдается в блатном жаргоне. Ненависть и недоброжелательство в нем не смягчаются. И не могут смягчаться: это противоречило бы природе ремесла, которое должен обслуживать порожденный этим ремеслом жаргон. Для примера можно привести и такую важную особенность блатного языка. В тюрьмах и трудовых лагерях заключенные должны трудиться. Труд, хотя и полезный для них самих (все же дает некоторый денежный заработок и сокращает срок отсидки), по природе своей — насилие, со всеми свойствами принудительности. И блатной язык точно реагирует на характер этого нежеланного труда: для обязательной работы имеется всего несколько общих словцов — трудяга, труженик, работяга. Но для отлынивания от нее созданы десятки разнообразных слов — и каждое точно выражает особый способ этого отлынивания.
Толковый словарь лагерно-воровского языка
А
АКТИРОВАТЬ — Освобождать от работы. Актированная погода — нерабочая из-за бури либо мороза.
АТАНДЕ — Сигнал опасности. Берегись! Смывайся.
Б
БАБКИ — Деньги. Они же — правда, реже — творог.
БАБОЧКА — Галстук. Он же селедка, которая также сабля.
БАКЛАН — Хулиган.
БАЛАБАС — Сало.
БАЛАНДА — Скверный суп. Плохая жидкая еда вообще.
БАЛДА — Луна.
БАЛДОХА — Солнце.
БАЛОЧКА — Базар, толкучка.
БАН — Вокзал.
БАНДЕРОЛЬ — Пачка денег.
БАНДОРЬ — Содержатель притона.
БАРЫГА — Спекулянт, скупщик краденого
БАТЯ — Пожилой мужчина. Оттенок уважения.
БАЦИЛЛА — Многозначное словцо. Чаще — масло, сало, жиры, вообще питательная пища. Но также выгодное дело. И одновременно — туберкулезник.
БЕГАТЬ — Воровать, но также покупать, купить для воровства. И еще идти. Побежим — пойдем.
БЕГАТЬ ПО СОННИКУ — Воровать в ночное время у сонных.
БЕГУНКИ — Тапочки.
БЕРДАНА — Передача.
БЗДЕТЬ — Бояться, страшиться. Типичное речение: он ее тянет, а она его бздит (он ее ругает, а она его боится.)
БИКСА — Проблядь. В принципе — блядь, с оттенком пренебрежения.
БИТЫЙ — Опытный, наученный жизнью. Оттенок уважения. Битый фрей фрайер, умеющий за себя постоять, знающий воровской закон и сам на рожон не прущий.
БЛАТНОЙ — Лагерное наименование воров.
Между собой воры не употребляют этого слова. Вор у них словцо почетное, блатной, блатяк — нет.
БЛАТЯК — Презрительное наименование воров у лагерных придурков.
БЛЯДЬ — Женщина легкого поведения, но не проститутка. Нейтральный термин. По отношению к мужчине оттенок ругательства, по отношению к женщине — нет.
БЛЯДЬ БУДУ — Честное слово! Ей богу!
БОБКА, БОБИК — Рубашка.
БОБР — Зажиточный фрайер. Завидный объект для облапошивания.
БОЙ — Карты, они же колотье и стыри.
БОКА — Часы. Они же бочары, бобичи, бобочки.
БОТАЛО — Язык.
БОТАТЬ — Говорить, ботать по фене — говорить на воровском жаргоне.
БОЦАТЬ — Плясать.
БРАТЬ МЕТРО — Рыть подкоп.
БРАТЬ НА ОТТЯЖКУ — Запугивать криком, грозным видом, но без рукоприкладства.
БУГОР — Бригадир на лагерных работах.
БУКЕТ — Внушительный набор статей уголовного кодекса.
БУРКАЛЫ — Глаза. Они же гляделки и полтинники. Оттенок пренебрежения выпятил буркалы.
БУХАРИТЬ — Выпивать.
