его будет сложно. Придется либо делить с ним последний кусок, либо кромсать друг друга шпагами.
Одно из двух. Третьего не дано.
Ястребиное лицо, жестко вылепленный подбородок, породистый нос и глаза – холодные, с вмороженной в уголки насмешкой. Неприятные глаза. Точно у змеи, затаившейся перед броском. Если бы у него оказались вертикальные зрачки, я бы ничуть не удивился.
– Оставь его, Хадер Алай, – приказал дворянин и отвернулся. Его ретивый спутник последовал за ним.
Прежде чем нас разделила толпа, я услышал слова, явно чужим ушам не предназначенные.
– Выходит, мы опоздали, – сказал человек с белым пером. – Но кто? Кто еще мог захватить Башню? Вырезать этих идейных фанатиков и уйти, не оставив следов?
Дворянин поднял руку и в нервном напряжении потер висок. Тип, названный Хадер Алаем, принялся что-то объяснять вполголоса, но дворянин не слушал, погруженный в свои мысли. Его рассеянный взгляд скользил по перрону, но, наткнувшись на меня, в одно мгновение опять стал острым, точно клинок стилета!
Готов поклясться, что в тот момент он ощутил то же, что несколькими мгновениями раньше почувствовал я – если мы встретимся еще раз, то, скорее всего, будем резать друг другу глотки!
Я шагнул в сторону, укрываясь за спинами зевак.
Человек с белым пером нахмурился, и Хадер Алай тут же завертелся в поисках того, кто мог вызвать недовольство его хозяина. Настоящий цепной пес, которого дворянин, должно быть, спускает на своих врагов. Черт! Только потасовки с чернорожим сейчас не хватало! На всякий случай я опустил руку на пояс и нащупал тяжелый узкий кинжал. Схватку лучше закончить одним ударом.
На мое счастье, дворянин вдруг решительным движением нахлобучил шляпу и двинулся к выходу. Эребец скорчил мрачную рожу и поспешил следом.
Странная парочка!
Но еще более странные у них разговоры!
Только про одну башню можно было сказать так просто и многозначительно – «БАШНЯ». Это старая крепость на северо-востоке от Китара, цитадель Ордена экзекуторов – военной организации, поставившей своей целью борьбу со Злом. Но не в душах обывателей, как призывает Строгая церковь, а в мире телесном и физическом.
Экзекуторы уничтожали демонов и чудовищ, раскапывали кладбища в поисках вампиров, устраивали охоту на оборотней. Они выслеживали темные секты и культы, громили шабаши, подсылали убийц к аристократам, покровительствующим таким культам. Экзекуторы сожгли несколько Черных церквей, заслужив вечное проклятие шести Герцогов ада! Фанатики, безумцы, добро с пудовыми кулаками…
Некогда экзекуторы представляли собой рыцарский орден, состоявший на службе у мессианской Церкви. Это было небольшое, но очень боеспособное воинское братство.
В какой-то момент Церковь стала уделять больше внимания политическим играм, усилению своего влияния при дворах правителей. Дипломатия подразумевает уступки и компромиссы, поэтому скоро отцы Церкви заговорили о допустимости зла… Тогда и произошел раскол. Братство разделилось на две группы, первая из которых – экзекуторы – ушла из лона Церкви. Наплевав на дипломатию, экзекуторы взялись жечь и резать нечисть. Привлекали на свою сторону магов, не чурались оружия, способов и методов борьбы, не благословленных мессианцами.
Другая часть братства осталась, превратившись в ударный кулак Церкви. Их боевые подразделения появились при каждом монастыре. Бывшие рыцари принимали монашеские обеты, постились, вели жизнь аскетов и упражнялись во владении оружием. Называть их стали – инквизиторы. Воины-монахи уничтожили немало нежити и тварей, порожденных Тьмой, но славы экзекуторов не снискали.
Может быть, отсюда и проистекала взаимная ненависть орденов, вошедшая в поговорки…
«Вырезать этих идейных фанатиков». Дворянин сказал именно так. Выходит, братство экзекуторов разгромлено?! Надо же! невероятно! Еще более невероятно, чем поезд, бегущий без «топтуна»!
Неужели нашелся кто-то, кто решил сразиться с этим сборищем колдунов и воинов, гордо именующих себя рыцарями Очищающего Пламени?! У кого хватит сил, чтобы дать бой экзекуторам на их собственной территории? Даже мастера Сагаразат-Каддаха, творцы Тотемов, укрывшиеся в далеких тропических лесах юга, и те опасаются истребителей нечисти!
Нет, чтобы раздавить Орден, нужны силы государства, профессиональной армии… а то и личное вмешательство одного из шести Герцогов. Но Герцоги скованы в своих Цитаделях и не освободятся до конца света. Значит, это сделали люди!
Государство? Но какое? И почему?
Хотел бы я знать! Одно ясно – вряд ли это Ур, Лютеция, Тортар-Эреб или их вассалы (на это не решились бы даже Мятежные князья, готовые со шпагами в руках карабкаться по радуге, чтобы задать перцу ангелам!). Более того, согласно Нееловскому пакту, эти государства отказались от каких-либо территориальных, имущественных или вассальных претензий по отношению к ордену. В случае же прямого нападения на Башню, они не могли оставаться в стороне и должны были выступить на стороне экзекуторов против агрессора.
И что теперь?
Война? Почти наверняка. Но с кем? Кто разгромил Башню?
Кажется, в Наоле будет много жарче, чем я думал!
Впрочем, все эти мысли можно оставить на потом. Сейчас главное – попасть в поезд.
Возле облюбованного мной вагона, по привычке щурясь, торчал «мокроглазый». Он вертел головой, высматривая в толпе мальчишек, снующих по перрону стайкой мелких рыбешек. Для детворы дело чести забраться в вагон и дождаться момента, когда «топтун» зашагает по Свинцовой тропе. Вскоре «волчат» (так называют шкиперы незаконных пассажиров) обнаруживали и, после хорошей порки, выставляли вон – иной раз прямо на ходу. Но проехать даже пару шагов – высшая степень мальчишеской доблести, поэтому китарская салажня упорно штурмовала каждый поезд, прибывающий в город.
Вот он удачный момент!
Я скользнул за спину зазевавшемуся «мокроглазому». Это получилось так легко и непринужденно, что любой «волчонок» мог позавидовать.
Вагон я выбрал не наобум. Мне нужен был именно «золотой». В таких вагонах всего две комнаты, они предназначены для людей знатных и богатых, которые могут позволить себе путешествовать с удобствами. В «серебряных», предпочитаемых дворянами пожиже и негоциантами, комнат уже четыре. Про «медные» и говорить нечего, там не всегда есть даже лавки. Народу в них едет много, это преимущественно крестьяне и ремесленники. Такой вагон меня не устраивал. За время пути люди должны были рассмотреть друг друга, разговориться, перезнакомиться. Появление нового пассажира обязательно вызовет шум и ненужные расспросы. В «золотом» вагоне людей меньше, так что это лучший выбор для моей тихой, незаметной, а главное – незаконной поездки.
Две комнаты. Левая или правая?
Конечно, левая!
Я провел ладонью по замку, ощупывая его привычным движением. Тот, кем когда-то был Паук, знал замки не хуже опытного кузнеца. Колесный механизм, четыре стопорящих собачки, нарлакская работа: вполне достаточно, чтобы остановить мелкого воришку. Да и опытного взломщика тоже, если не припасена хорошая отмычка. У меня, например, отмычки не было. Но там, где кончались таланты унаследованные, у Паука начинались таланты приобретенные.
Я распустил кольца на шее, вернув татуировку на лицо. Плотно прижал тыльную сторону ладони к замку и стиснул зубы, пережидая приступ боли. Черные ленты отделились от кожи и скользнули в замочную скважину. Если бы замок запирался еще и охранными чарами, такой фокус дорого бы мне стоил – оторванной руки, как минимум. Но кому придет в голову запирать заклинаниями дверь в поезде?
Замок едва слышно щелкнул и открылся.
Уфф! Тотем вновь прильнул к коже.
Я осторожно вошел внутрь…
…дуло пистолета показалось мне очень большим и невероятно темным. Пистолетное дуло вообще имеет свойство расширяться, когда на него смотришь в упор, кожей чувствуя, как дрожит палец на спусковом
