к умывальнику.
Рената занялась другими участниками тренинга, а я подошла к стене, сплошь состоящей из зеркала, как в балетном классе. Давно, когда еще мы были вместе с Игорем, он объяснил мне значение красного цвета – энергия, борьба, агрессия. Да, я отвергала его. Но сейчас, увидев в зеркале свою размалеванную физиономию, я испытала чувство какого-то освобождения.
– Ну, как ты себя чувствуешь? – вновь появилась рядом Рената.
– Волшебно! Меня покинул страх, который мучил последние дни! Это какое-то чудо!
– Это не чудо, Лена. Это законы нашей психики. То, что мы отвергаем, наполняет нас силой.
– А то, что любим?
– Любовь несет страдания и боль.
После занятия, едва мы успели смыть с себя слои красок, кожу еще немного пощипывало, пришел Филипп Шиманский. Мы все вышли на веранду, окна которой были распахнуты, и свежий майский ветер с Мойки сквознячком гулял по владениям Ренаты.
– Девочки, – обратился к нам Шиманский; он, как обычно, выглядел патриархом, мэтром, – я предлагаю провести выставку одной-единственной картины.
– Моны Лизы? – усмехнулась Рената.
– Нет, я имею в виду видеоарт. Выставим кого-нибудь наподобие американца Билла Вайолы. Будем крутить на огромном экране библейский сюжет, перенесенный на наши улицы.
– Такие выставки только Эрмитажу под силу. Оборудование дорогостоящее, да и нет у нас художников такого класса.
– Я договорился с одним немецким художником – видел его работы, когда ездил в Германию на выставку.
– Тоже на библейские темы? – спросила Рената.
– Нет, из жизни греческих богов.
– Полагаю, кино не для детишек? – встревожилась я.
Я старалась поставить заслон маргинальному искусству на грани порно. Хотя провести эту границу часто бывает нелегко.
– Все очень безобидно, уверяю вас, Елена Павловна. В предлагаемом видео, замедленном до крайности, по улицам современного ночного города бредет Геката...
– О! Геката! Я когда-то работала над ее скульптурным образом... – воскликнула Рената.
– Расскажите, Филипп, вкратце о ней. К своему стыду, я мало знакома с мифологией.
– Стыдиться тут нечего, Елена Павловна. Школьное образование не предусматривало подробного знакомства с мифологией. Ну, слушайте. Геката – это богиня мрака, ночных видений и чародейства. Она выглядит довольно устрашающе: со змеями в волосах, пылающий факел в руке, но, между прочим, именно она помогала покинутым влюбленным. Представляете, наш художник дает два плана – два киноэкрана друг против друга. На одном Геката с факелом, на другом девчонка из нашего времени; у той волосы тоже развеваются как змеи. Девчонка стоит на мосту, собирается броситься в воду, но Геката спасает ее, возвращает возлюбленного.
– Откуда возвращает? – автоматически спросила я. – Из царства теней?
– Елена Павловна! Это же концептуальное искусство, оно не страдает подробностями, здесь простор для творчества зрителя.
– Да, дословный перевод не уместен! – воскликнула Рената.
Мы обсудили технические возможности нашей галереи, поручили Филиппу связаться с его другом, художником из Германии Дитером, и обговорить условия. Затем стали расходиться. Филипп на выходе застрял у лотка Татьяны. Уже не в первый раз я наблюдала, как этот старый ловелас подкатывает к моей подруге.
– Татьяна Васильевна, не желаете посетить мою мастерскую? У меня тоже африканские божки из черного дерева. Может, их реализовать через ваш киоск?
– Мы не продаем предметов чуждых нам религий, Филипп Сергеевич, – поджала губы моя подруга.
– Тогда, может быть, пообедаем вместе, где-нибудь неподалеку?
– У меня есть муж.
– У меня тоже есть жена. Ну и что? Разве это помеха для двух родственно мыслящих людей?
Пока они привычно препирались, ко мне подошел Матвей и тоже предложил сходить пообедать. Обедали мы обычно вместе, у себя дома, благо до него пять минут ходьбы. Мы вышли из галереи, так и не узнав, чем кончится настойчивость Филиппа на этот раз.
– Как думаешь, Матюша, Татьяна устоит против дряхлеющего донжуана?
– Не смеши, Леночка. Невооруженным глазом видно, что он просто поддразнивает твою приятельницу. Знаю я таких мужиков, им удовольствие помучить кого, хотя бы по мелочи.
– Да, все мужики такие, хотя ты, конечно, у меня исключение. Матвей, ну почему ты такой хороший?
– Жизнь так коротка, Леночка, что ее преступно тратить на то, чтобы приносить боль людям. Христос завещал любить всех без оглядки. Кстати, на Троицу надо будет съездить к твоей матери на кладбище. Только ты, пожалуйста, без меня никуда больше не отправляйся.
Я пообещала Матвею быть послушной, а затем пересказала ему, как проходил сегодня сеанс психотерапии у Ренаты.
– Это похоже на борьбу с дьяволом и избавлением от порчи, – задумчиво произнес Матвей. – Но я признаю только один способ очищения души – через церковную исповедь, через покаяние.
– Сколько людей, столько мнений, – возразила я.
– Мне хочется, Леночка, чтобы у нас было одно мнение на этот счет.
– Мне тоже, Матюша. Но пока это нереально. Слишком мало мы с тобой живем вместе. Скажи, тебе очень мешают наши расхождения во взглядах на некоторые вещи?
Мы вошли в наш подъезд, и Матвей украдкой, как подросток, поцеловал меня. Я удивленно посмотрела на него. Обычно мы не целовались на ходу.
– Это ответ на твой вопрос, Леночка, – улыбнулся Матвей своей обезоруживающей, детской улыбкой. – Взгляды – это всего лишь взгляды. А ты – это ты. – И он вновь поцеловал меня.
Глава 21
Игорь поддержал проект Шиманского о выставке видеоперформанса «Геката» немецкого художника. Он посоветовался со специалистами и понял, что сможет получить прибыль от этой затеи. Я полностью отдала бразды правления в его руки. Больше никто не угрожал моей галерее, даже Толик Коровец при встрече почтительно здоровался со мной. Я поняла: мое дело находится под надежной защитой. Я могла теперь не только думать о галерее, но и отдохнуть. Отголоски пережитого мною из-за стресса еще сказывались на работоспособности.
В воскресенье с утра мы поехали на электричке с Матвеем за город, к морю. Море – это курортная часть побережья Финского залива, и в жаркие дни здесь настоящее столпотворение, не то что сейчас, в начале лета. По песчаной дорожке от станции в сторону залива брели немногочисленные любители подышать морским воздухом. На парковочной площадке перед пляжем я заметила красную машину «ауди», такую же, как у Игоря. Рассеянный взгляд на номер подтвердил смутную догадку – Игорь здесь! Не пройдя и полусотни метров, мы увидели его. Игорь был не один, а с Ренатой. Не заметить пару было невозможно! То Игорь, то Рената, разбежавшись вдоль береговой кромки, подпрыгивали над влажным песком и взмывали вверх. Несколько секунд они парили, поддерживаемые краешками новомодных парашютов. Они были похожи на австралийских кенгуру, скачущих по прерии семимильными прыжками. Случайные зрители, и мы среди них, завороженно смотрели на летунов-прыгунов.
Когда мои друзья закончили полеты и начали складывать парашюты, мы с Матвеем подошли к ним. Летуны раскраснелись и запыхались. Пот покрывал лицо и шею Игоря – в его возрасте нелегко выдерживать такие нагрузки. Рената же чувствовала себя превосходно, только фиолетовая мандала на ее плече от прилива крови стала почти черной. Я завидовала физическим возможностям девушки, мне такие упражнения уже не по силам. Игорь же просто восхищал меня.
– Не хотите попробовать? Можете взять напрокат парашюты, – наивно предложила Рената.
