— У снежных комаров есть ещё какая-то особенность, но я не помню, какая именно, — сказал Клаус.
Рой подлетел совсем близко, и теперь кончик трепещущей стрелы находился всего в нескольких дюймах[6] от бодлеровских носов. Неожиданно рой остановился, не переставая раздражённо жужжать. Бодлеры пережили мучительную, напряжённую минуту, лицом к лицу со снежными комарами, а затем комар, сидящий на самом кончике стрелы, изящно выпорхнул вперёд и ужалил Вайолет в нос.
Она громко вскрикнула и принялась тереть розовое пятнышко на носу.
— Жжёт, — пожаловалась она брату, — будто укололась булавкой.
— Я вспомнил! — воскликнул Клаус. — Снежные комары очень злобные, им нравится жалить людей без всякого…
Однако закончить фразу Клаусу помешали снежные комары, наглядно продемонстрировав то, о чём он только что говорил. Лениво покачиваясь на горном ветру, стрела дрогнула и рассыпалась, превратившись в большой злобно жужжащий хула-хуп. Комары были такие малюсенькие, что их и разглядеть-то было трудно, но детям казалось, что все они гнусно ухмыляются.
— Эти твари ядовитые? — спросила Вайолет.
— Не сильно. Даже если комар ужалит несколько раз, ничего страшного не случится. Только многократные укусы могут вызвать серьёзные осложнения. Ой! Ой!
Какой-то комар подлетел совсем близко и ужалил Клауса в щёку, будто решил, что среднего Бойлера очень вкусно кусать.
— Говорят, если комаров не злить, они тебя не тронут. Ой! Ой! Ой! — нервно сказала Вайолет и тут же вскрикнула ещё раз: — Ой!
— Скорей всего это враньё, — сказал Клаус. — А что касается снежных комаров, я уж точно не верю. Ой! Ой! Ой!
— Что же нам теперь… Ой! Ой! — Вайолет с трудом выдавливала из себя слова.
— Я не… — пытался что-то сказать Клаус, но ничего, кроме «ой», произнести не мог.
Разговор не получился.
Кольцо снежных комаров кружило вокруг них всё быстрее и быстрее. Казалось, будто Бодлеры находятся в центре маленького белого торнадо. Затем, после ряда хорошо отработанных манёвров, комары начали жалить Бодлеров сперва с одной стороны, потом с другой. Вайолет закричала, когда сразу несколько комаров впились ей в подбородок. Клаус закричал, когда несколько десятков комаров ужалили его в левое ухо. И оба Бойлера громко кричали, пытаясь отмахнуться от ужасных комаров, но те не отставали, а жалили детей в отмахивающиеся руки.
Снежные комары жалили их слева, жалили их справа. Они набрасывались на Бодлеров сверху, заставляя их быстро наклонять головы, набрасывались снизу, заставляя подпрыгивать на месте. И всё время жужжали громче и громче, будто желали оповестить детей, какое наслаждение они получают от всего происходящего. Вайолет и Клаус закрыли глаза и стояли, прижавшись друг к другу. Они боялись двинуться, потому что в любой момент рисковали свалиться с горы в пропасть и разбиться насмерть или рухнуть в воды Порченого Потока и захлебнуться в них.
— Пальто! — сумел наконец выкрикнуть средний Бодлер и выплюнул залетевшего в рот комара, пока тот не успел укусить его за язык.
Вайолет сразу поняла Клауса. Она схватила запасное пальто и накинула его на них обоих. Пальто накрыло Бодлеров сверху, как опавшее полотнище парашюта.
Снежные комары яростно жужжали, стараясь проникнуть под пальто, но у них это не очень получалось, поэтому им пришлось довольствоваться касанием рук Бодлеров, удерживающих пальто на месте.
Вайолет и Клаус невесело взглянули друг на друга. В полумраке подпальтового пространства видно было плохо. Оба не могли удержаться, чтобы не морщиться, когда комары их кусали, но тем не менее мужественно двинулись вперёд.
— Такими темпами нам никогда не добраться до Главного Перекрёстка Ветров, — сказала Вайолет, повысив голос, чтобы перекрыть жужжание комаров. — Клаус, как нам избавиться от этих вампиров?
— Снежные комары боятся огня, — ответил Клаус. — В одной книжке я читал, что их может отогнать даже запах дыма. Но мы ведь не можем развести костёр под пальто.
— Ой! — Снежный комар укусил Вайолет за палец, как раз в то место, куда она уже была один раз укушена.
Внезапно сквозь выношенную ветхую ткань пальто Бодлеры увидели на склоне горы какое-то тёмное округлое отверстие.
— Наверное, это вход в пещеру, — сказал Клаус. — А не разжечь ли нам костёр прямо там?
— Попробуем, — согласилась Вайолет. — Не потревожить бы только какого-нибудь спящего зверя.
— Мы уже и так умудрились потревожить сотни этих зверей, — сказал Клаус, едва не выронив кувшин, когда комар ужалил его в запястье. — Не думаю, что у нас есть выбор. Давай всё же рискнём.
Вайолет кивнула, бросив нервный взгляд на пещеру. Воспользоваться шансом — всё равно как принять ванну. Иногда после ванны делается тепло и уютно, а другой раз кажется, будто за спиной у вас маячит нечто страшное, но вы не можете разглядеть это нечто, а потом, увидев, дико вскрикиваете и хватаетесь за единственное, что у вас есть под рукой, — резинового утёнка. Бодлеры, осторожно ступая, направились к тёмной круглой дыре, стараясь не подходить слишком близко к острому пику, стягивая на себе пальто всё туже, чтобы не дать комарам забраться внутрь. Но в данный момент высота пика или даже укусы комаров беспокоили их гораздо меньше, чем риск, на который они шли, нырнув в мрачный пещерный вход.
Понятно, что ни Вайолет, ни Клаус раньше никогда не бывали в этой пещере, и я могу с достаточной долей уверенности подтвердить, что они не были там и на обратном пути с гор после того, как снова обрели младшую сестру и узнали секрет Главного Противопожарного Вместилища. Тем не менее, когда Клаус и Вайолет всё же рискнули и вошли в пещеру, они довольно быстро обнаружили две вещи, которые были им знакомы. Первое — это огонь. Ещё стоя в проходе, они поняли, что комаров бояться больше не надо. Бодлеры сразу почуяли запах дыма и далеко в глубине пещеры увидели невысокое оранжевое пламя. Огонь, конечно, дети не могли не распознать: они помнили запах пепла на выгоревших останках бодлеровского особняка, помнили запах пламени, уничтожившего Карнавал Калигари.
Как только снежные комары метнулись прочь от входа, Бодлеры продвинулись на несколько шагов вглубь. И тут их ждала ещё одна неожиданность — знакомый персонаж, но, если честно, особа, с которой они надеялись никогда в жизни больше не встретиться.
— Эй, кексолизы! — произнёс голос из глубины пещеры, голос, заставивший Бодлеров пожалеть, что они не попытали счастья в другом месте.
Глава третья
Вам, быть может, и не совсем понятно, почему в двух первых главах этой книги я ничего не рассказываю о Солнышке. Но на это есть свои причины. Во-первых, трудно было что-либо узнать о Солнышкином путешествии в автомобиле Графа Олафа. Следы колёс его машины давным-давно исчезли, а в Мёртвых Горах случилось столько снежных бурь и лавин, что почти исчезла и сама дорога. Немногие свидетели этой поездки Графа Олафа либо умерли при загадочных обстоятельствах, либо были слишком напуганы, чтобы ответить на письма, телеграммы и поздравительные открытки, которые я посылал им с просьбой дать интервью. И даже мусор, который выбрасывали из окна автомобиля Олафа — неопровержимое доказательство, что тут проезжали нехорошие люди, — был подобран с дороги задолго до того, как я начал своё расследование. Пропавший мусор — это добрый знак, поскольку он свидетельствует о
