вспоминая слова Джози Миллер.
Из задумчивости Элли вывел голос Уилла:
— Знаешь, что интересно? Все компаньоны Кэллахенов винят в случившемся лишь старшего брата, в один голос заявляя, что младший, Бен, не способен на кражу. А похоже, что как раз он-то и скрылся с деньгами.
— Может, он и виноват, — согласилась Элли, — но вы сможете убедиться в этом наверняка, только когда отыщете его.
— Пока что это мне не удается. Знаешь, я уже начинаю беспокоиться, что народ в Ларами начнет судачить, что шериф из меня ни к черту. — Уилл действительно выглядел очень озабоченным.
Элли сочувственно коснулась его руки.
— Вы как раз такой, каким и должен быть хороший шериф. Порядочные люди уважают вас, а преступники боятся. И об этом все в городе прекрасно знают, не переживайте, Уилл. — Было видно, что Элли говорит искренне.
— Я думаю, мне стоит назначить тебя своим помощником хотя бы для того, чтобы ты возвращала мне веру в собственные силы, когда мне это необходимо.
— Что ж, неплохая идея, — Элли улыбнулась, — я не стану настаивать на большом жалованье.
— А сколько бы ты хотела? — поддержал шутку шериф.
— Я думаю, обеда с вами мне было бы достаточно, только, конечно, не в этой забегаловке, а в каком- нибудь приличном месте.
— Что ж, казне Ларами это не нанесет большого ущерба.
— Тогда решено. — Элли, смеясь, протянула шерифу руку. Ответив рукопожатием, шериф поднялся из- за стойки.
— Спасибо тебе, ты и в самом деле хорошая девушка, — поблагодарил он Элли, собираясь уходить. Уже направляясь к выходу, он вдруг обернулся и сказал: — Кстати, насчет обеда, по-моему, в нашей гостинице очень неплохой ресторан. Ты не возражаешь, если я попрошу Джози к нам присоединиться?
7
Первым, что он увидел, придя в себя, было лицо женщины, склонившейся над ним. Он никак не мог вспомнить, где находится. Все вокруг было чужим, и он не знал, кто эта женщина, с тревогой глядящая на него. Она была совсем молоденькой, и у нее были красивые карие глаза и остренький подбородок, придававший ей сходство с котенком.
— Кто вы? — выдавил он. Помедлив, она спросила:
— Ты совсем ничего не помнишь?
Все, что он помнил, — это непрекращающаяся боль, которая раздирала все его тело, и невыносимая жара.
Мужчина огляделся вокруг. Он лежал в каком-то тесном темном месте, стены и потолок здесь были затянуты тканью, а через откинутый полог ему было видно звездное небо и отблески костра.
Он понял, что находится в каком-то фургоне.
Девушка с нежностью, как маленького, погладила его по лицу.
— Скажите мне, где я? Как я сюда попал? — еле слышно произнес он. Язык его едва ворочался, каждое слово давалось с трудом.
— Я нашла тебя в долине, к северу от Ларами, в Вайоминге. Ты был ранен, Джакоб. Мимо нас проезжал миссионерский обоз, и брат Джошуа Виллис взял нас с собой, решив, что не по-христиански было бы бросить нас там.
— Ты называешь меня Джакоб. Это мое имя?
— Я не знала, как тебя зовут на самом деле. Но ты не мог оставаться без имени, и я решила назвать тебя Джакобом, мне так нравится это имя. — Она ласково улыбнулась, снова погладив его по лицу. — Я нашла тебя полумертвым. Ты был очень плох, у тебя было разбито лицо, и все тело было в синяках и ссадинах. Кто-то сильно избил тебя.
Мужчина напрягся, попробовав пошевелить руками. С ними все оказалось в порядке. Ноги тоже, хотя и затекли, двигались нормально. Похоже, больше всего пострадала голова. Малейшее движение отзывалось в ней сильнейшей болью. Он попытался было приподняться с подушки, но у него появилось ощущение, что его несчастная голова раскалывается на тысячу кусков, и он со стоном опустился обратно.
— Давно я уже здесь? — спросил он.
— Уже пять дней, как я нашла тебя и нас подобрал брат Джошуа, — ответила она. — Ты не хочешь пить?
Даже простой кивок причинил ему немалые страдания.
Девушка наполнила чашку водой и поднесла к его губам. Он жадно приник к воде, наслаждаясь каждым глотком. Утолив жажду, он сразу почувствовал прилив сил.
Девушка накрыла его легким пледом и поправила подушку у него под головой.
— А теперь спи. Тебе нужно отдохнуть, — сказала она, поднимаясь, чтобы уйти.
— Подождите, — остановил он ее, — скажите хотя бы, как вас зовут?
— Рэчел, — ответила она.
— А где все остальные?
— Ты имеешь в виду миссионеров? Они в других фургонах.
— А твой муж? У тебя есть муж? Нахмурившись, она отрицательно покачала головой.
— Нет, теперь уже нету. Он ушел от меня.
— А как получилось, что мы оказались с вами в одном фургоне?
— Я сама так захотела.
Мужчина непонимающе смотрел на нее.
— Я давно тебя ждала, — продолжала она, не обращая внимания на его изумление.
Ее невразумительные объяснения начинали пугать его, он сам не мог понять, чего именно боится, но по его телу пробегала дрожь всякий раз, как он смотрел в ее темные глаза. Его мучил вопрос: кто же все- таки эта женщина и чего она от него хочет?
— Я очень благодарен вам за то, что вы подобрали меня и ухаживали за мной все это время, но мне надо возвращаться домой. — Его не покидало ощущение, что ему нужно куда-то спешить..
— А где твой дом, Джакоб, ты знаешь об этом? — спросила девушка, ласково улыбаясь.
Он уже открыл рот, чтобы ответить, когда до него вдруг дошло, что он действительно этого не помнит.
— Я ничего не помню, я даже не знаю, кто я такой, — в отчаянии произнес он.
— Ты — Джакоб. Не беспокойся, я позабочусь о тебе.
— Но почему, почему ты заботишься обо мне? Что ты имела в виду, когда сказала, что ждала меня?
— Потому что я давно просила бога, чтобы он послал мне хорошего человека. Вот он и послал мне тебя.
Когда Джози подъехала к зданию городской тюрьмы, был уже полдень. Прошло три дня с тех пор, как шериф арестовал Кэллахена, и она решила, что пришло время навестить его, осмотреть раны и узнать, как он себя чувствует. Она сильно сомневалась, что Уилл очень уж усердствовал, меняя Кэллахену повязки и обрабатывая раны. Слава богу, если он вообще не забывал этого делать.
Из-за жары зарешеченные тюремные окна были открыты, и Джози еще с улицы увидела Уилла, который дремал, сидя на стуле и закинув ноги на стол. Когда она вошла, шериф даже не пошевелился, продолжая спать. Джози прошла мимо него, направляясь к единственной камере в этой крохотной тюрьме.
Кэллахен сидел на своей койке, безучастно наблюдая за приближением Джози. Он не выразил ни малейшей радости при виде ее.
— Ну как у вас дела? — спросила она.
— А ты как думаешь? — язвительно переспросил Кэллахен. — Я уже четвертый день парюсь в этой чертовой клетке, а ты даже не попыталась вытащить меня отсюда. Какой ты после этого адвокат?
— Я не только ваш адвокат, а еще и ваш врач. Поэтому сначала я хотела бы узнать, как вы себя чувствуете? Как ваши раны? — не обращая внимания на его раздражение, спокойно сказала Джози.
— К черту мои раны. Я буду чувствовать себя нормально, только когда выберусь из этой вонючей душной камеры, ясно тебе?
