себя мужчиной.
– Неужели наши взаимоотношения строились только на сексе, Гейб?
– Нет, черт возьми! Сексуальный элемент в моих чувствах к тебе был минимальным. Мне не с кем было общаться, не с кем поделиться чувствами и переживаниями. Юнцы всегда распускают хвосты друг перед другом, желая любой ценой произвести впечатление на окружающих. У них на уме один секс. У нас с тобой все было по-другому. Мы говорили об учебе, о жизни, о наших мечтах…
Да, так оно и было. Джесси не забыла их долгие дискуссии об исторических событиях, греческой мифологии, поэзии. Гейб вступил в драматический кружок, и она помогала ему репетировать. Например, выступала в роли Джульетты перед своим Ромео. Конечно, когда в колледже Джесси записалась в драмкружок, она сделала это не из-за Гейба. Но все песни, которые исполняла, она мысленно посвящала Гейбу…
В темноте нахлынули воспоминания. Сердце забилось сильнее. Джесси стало трудно дышать. В темноте Гейб коснулся коленями ее ног. Она ждала этого, но теперь ее начали мучить сомнения. Ведь Гейб вернулся не к ней, он приехал в Делоунигу с какими-то своими целями…
– Не надо, Гейб, – внезапно охрипшим голосом сказала она. – Не делай этого со мной снова.
– О, Джесси. Думаю, мы не в силах остановиться. – Он лег рядом с ней. – Я тосковал по тебе. Сейчас у меня такое чувство, словно я оживаю после долгой спячки. Слишком долго я запрещал себе все, кроме работы. Но окружающий нас мир сходит с ума, и сегодня я хочу забыть обо всем. Хочу обнять тебя, и пусть все катится в тартарары!
Конечно, Гейб прав. Завтрашний день подведет черту под чудесной сказкой, подаренной им судьбой. Да, это была сказка, мечта, загаданная маленькой девочкой по первой звезде. Он уедет, и всему конец. Снова тоска. Но пока Гейб принадлежит ей, и она жаждет его прощальной ласки.
– Ты можешь вернуться домой, – шепнула она, раскрывая ему свои объятия, – по крайней мере, на эту ночь.
Гейб горячо поцеловал ее, и Джесси задохнулась, захваченная вихрем чувств. Знакомое волнение, восторг, нетерпение, но прежде всего ощущение близости Гейба, радость быть любимой им.
– Мне нравится твоя ночная рубашка, Джесс. Но она такая тонкая, и… под ней ничего нет. Тебе не холодно?
– Это ты, должно быть, замерз. – Шепча это, Джесси ласкала его обнаженную грудь, осыпала горячими поцелуями все его тело.
– Нет, мне тепло. Жарко. – Его руки устремились под легкий покров рубашки и легли на ее груди.
Джесси показалось, будто сам по себе вспыхнул потушенный фонарь, рассыпав вокруг тысячи золотистых блесток. Вьющиеся волосы на груди Гейба щекотали ее соски, его горячие губы обжигали ее лицо и шею, и Джесси застонала от наслаждения.
Душа Гейба словно возвращалась под сень родного дома, и словно солнце бросило на него свой луч, бережно пеленая покровом небывалых чувств каждый дюйм его тела.
В этот раз он вошел в нее очень медленно, как бы стремясь продлить драгоценные мгновения, чтобы испить нежность до последней капли. Прилив чувств нарастал, встречные движения Джесси все ускорялись и углублялись…
Волшебные ощущения уводили в фантастический мир, где не было ни пространства, ни времени. Гейб заполнил собой душу и тело Джесси, и все остальное куда-то ушло. Этой ночью он был ее вселенной – всем, чего она жаждала, о чем и о ком мечтала, за кем хотела следовать. Гейбриел – ангел-хранитель, Гейбриел – ее любовь.
7
Потом они лежали в изнеможении, вкусив друг друга языком, губами, всем телом, укрывшись легким пледом, извлеченным из спального мешка. Тишина и мрак окружали их. Гейб теснее привлек к себе Джесси, подложив ей под голову согнутую руку.
– Где мы совершили ошибку, Джесс?
– По-моему, все произошло из-за нашей горы. Для меня она была родным пристанищем, а для тебя – тюрьмой…
Гейб пытался утихомирить пьянящую страсть, все еще бушевавшую в крови, однако с каждым новым поцелуем желание его становилось все неуемнее, и Гейб последовал его зову. Ведь до рассвета еще далеко, как и до конца служебной командировки…
На этот раз Джесси дарила его любовью как никогда. Она всей душой отвечала на его ласки и поцелуи. Теперь инстинкты отошли на второй план, а на первый вышли чувства, мысли, нежность.
– Гейб, что теперь гадать, где мы оступились. Завтра все кончается. Этой ночью мы в последний раз вместе. – Джесси горько усмехнулась. – Такова вся история наших взаимоотношений, верно? Каждая встреча – «здравствуй», и тут же – 'прощай'…
Прощай? Мысль об этом вдруг поразила Гейба. В его жизни теперь было много такого, чего Джесси не знала и чем он хотел бы с ней поделиться, пройти заново вместе с ней отрезок жизненного пути после окончания колледжа, чтобы увидеть окружающее ее глазами.
– А если нам сделать эту встречу не последней, Джесс? Ты могла бы переехать в Атланту и там продолжить свои занятия музыкой или даже держать бар.
– А может, ты лучше б вернулся домой, Гейб? Мы, то есть ты мог бы построить дом на озере. Я бы по- прежнему держала свой бар, а ты выдвинул бы свою кандидатуру на выборах мэра, если хочешь заниматься политической деятельностью.
Последнее предположение вызвало у Гейба смех.
– Представитель клана Сент-Клеров – мэр? Ничего себе!
Джесси спрятала лицо у него на груди.
