19
Мы сидели в Клавкиной гостиной, которая спокойно могла служить натурой для съемок очередной серии фильма «Бушующая планета. Ураганы». Только перья из подушек не летали в воздухе. Подушки у Клавы были синтетическими.
Вот именно, были.
— Смотри, Клава, положенные по диагонали ковры тоже замечательно смотрятся, — вполне искренне сказала я.
Клава отвлеклась от своих мрачных мыслей и с интересом уставилась в пол:
— Есть в этом что-то…
Снова повисла тишина, это было так непохоже на нас с подругой. Я долго не решалась спросить, но не выдержала:
— Что пропало?
— Пока не знаю, но все, что было ценного в моем доме, осталось на месте, — она была озадачена.
— Странно… И дверь закрыта, и окна целы.
Как они прошли в твой дом?.
— — Почему они? Ты думаешь, их было несколько?
— Ну, чтоб устроить такое…
— Нужны лишь сила и творческий подход! — Похоже, подруга восхищалась человеком, превратившим ее дом в магазин секонд-хэнд в день прибытия тюков с новым товаром.
— Ну я вполне понимаю, что вор выпотрошил все шкафы, переворошил всю одежду и белье, — недоумевала я, — но эти манипуляции с коврами мне непонятны. Ну заглянул под них, убедился, что сейф там не стоит, и оставь их в покое! Улететь он на них, что ли, собирался в случае внезапного появления хозяев? — сказала я и осеклась:
— Клава!
— Что?
— Да вор залез в твой дом через подвал! Теперь все складывается.
— Точно, — подхватила Клавдия мою догадку. — Окна, двери целы, а ковры сдвинуты.
— А вдруг он сейчас сидит под полом и слушает нас, ждет, когда мы уйдем? — предположила я.
— Сейчас он дождется! — Подруга резко вскочила с дивана, подлетела к пианино:
— Чего сидишь? Помогай!
Сначала я не поняла, что она собиралась делать, но потом в ходе ее действий разобралась…
— Клава, я больше не могу, — стонала я, толкая неподъемный инструмент к центру комнаты. Обычно пианино вшестером или ввосьмером несут взрослые амбалы. Мы с Клавой справились за считанные минуты. Инструмент монументально стоял посреди гостиной, закрывая собой люк в подвал. Подруга артистично открыла крышку клавиатуры и наиграла Бетховенское «та-та-та-та-а-а!!!» в нижнем регистре, громко и многозначительно процитировав великого композитора:
— Музыка должна высекать огонь из мужественной души!
— Клава, ты в порядке? — забеспокоилась я.
— Теперь — да!
Клава защищала свое разоренное жилище.
Я вышла в кухню. Не мешало бы подкрепиться или, на худой конец, выпить чего-нибудь.
Я пошарила глазами по полкам буфета в поисках приличного кофе. Клава в этом вопросе была неприхотлива, я же, напротив, привередлива. Баночек было много… Ага, вот «Нескафе», вполне сгодится. Я открыла крышку и нырнула туда носом. Это не кофе. А что же?
Я макнула палец в порошок и пригляделась повнимательнее, пробовать на вкус не рискнула.
Потерла неизвестную субстанцию между пальцами, они окрасились в рыжевато-бурый цвет.
Ой, что-то это мне напоминает… Это хна! Боже мой, Клава в своем репертуаре! Так, посмотрим в другой баночке. Здесь не пришлось проводить экспертизу, тут был черный молотый перец.
Понюхала вот только зря… Когда подруга в десятый раз крикнула мне из гостиной: «Будь здорова!», я не выдержала и спросила:
— Клава, а в какой из кофейных банок у тебя кофе?
— «Чибо»! — отозвалась та.
Я схватила чашки, кофе «Чибо» и закипевший чайник и направилась в комнату.
— Двигай столик к дивану, — скомандовала я, — сделаем интеллектуальный перерыв.
— Это как? — не поняла подруга.
— Выпьем кофе и подумаем, — пояснила я.
— Тогда мне по-мексикански! — распорядилась Клавдия.
— Что по-мексикански?
— Кофе! Очень простая рецептура: сваренный кофе смешиваешь с горячим молоком, сахара — две ложки. Потом желательно перелить все это в заранее подогретую чашку, ну.., и добавить палочку корицы. Вкус обалденный! И…
— Расслабься! Все будет гораздо прозаичнее, — сказала я, залила свежемолотый кофе кипятком и накрыла чашки блюдцами. Через пять минут будет готово.
Пока Клава запихивала в книжный шкаф альбомы с вываливающимися из них фотографиями, я вспомнила, что в тот День, когда закладывала вновь найденный дневник на нижнюю полку Клавкиного буфета, заметила там коробку конфет «Грильяж в шоколаде». Я устремилась обратно в кухню. Конфеты дожидались меня на том месте, где я их видела. Сладкое полезно для ума.
Заодно и дневник перелистаем, может, какая мысль появится… А где же он?
— Клава!!! — я орала как иерихонская труба. — Он украл дневник?!! Срочно вызывай милицию!
— И что я им скажу? Что украли чужую тетрадку?
Подруга была права, милиции здесь делать нечего.
На следующий день дел у меня на работе было очень много, шефиня была в ударе. Она успела поболтать со всеми сотрудниками, проверить состояние всех текущих дел, залезла во все папки и файлы. Мы все носились как угорелые, некогда было устроить перекур или выпить кофе. Я, как назло, была последней в ее списке. Клава, наверное, уже ждала меня. Вчера я пообещала ей приехать и устранить разруху в ее жилище. В душе я надеялась, что подруга уже справилась без меня, но сидеть допоздна с Виолеттой Петровной мне совсем не улыбалось. Я заерзала на стуле:
— Нога затекла, хочется размяться.
— Разомнешься, Ляля, когда полностью отчитаешься. Мне кажется, или ты в самом деле в последнее время частенько отпрашиваешься и удираешь под благовидным предлогом?
— Я? Ну что вы, Виолетта Петровна. Я уезжаю исключительно по делам фирмы, на встречу с клиентами.
— Ляля, — шефиня уставилась на меня поверх очков, как удав на кролика, — если бы у тебя было столько клиентов, как ты говоришь, то вся наша контора, весь штат сотрудников обслуживали бы только их! Где они толпятся, твои мифические клиенты? Ау-у! Не пудри мне мозги, Ляля!
Ты не забыла, что в нашем деле надо пахать и пахать, чтобы был результат?
— Нет конечно, Виолетта Петровна, — я попыталась придать лицу соответствующее выражение: в меру преданное и заискивающее.
— Иди работай и помни, я всех вас вижу насквозь. Свободна!
Я вышла из кабинета начальницы и, побросав папки в ящики стола, схватила сумку и вылетела из офиса.
20
Калитка во двор Клавкиного дома была распахнута, и Лорда нигде не было видно. Я подошла к крыльцу и толкнула дверь в дом. Она тоже не была закрыла. Странно… Последнее время Клава следила, чтоб хотя бы дверь была закрыта. Я шагнула в коридор, и меня сковал леденящий душу ужас, — в тазу прямо посреди прихожей лежала.., голова Клавы. От собственного крика у меня зазвенело в ушах. Голова повернута затылком ко входу, аккуратно подвитые локоны были такими родными, Я почувствовала подступающую тошноту, но, казалось, у меня отнялись руки и ноги, и я не могла сдвинуться с места. Еще мгновенье, и я шлепнусь в обморок, в глазах начинало темнеть. Вдруг за моей спиной раздался
