— Фактов предательства этих двоих накопилось достаточно. Сразу после боев соберем бюро.
— Выполняйте приказ, — повернулся к Кобулову Серов. Они встретились глазами — брезгливая воля и беспредельная ненависть.
Кобулов тяжело пошел к выходу.
— Если к полуночи не доставите арестованных, я доложу Верховному Главнокомандующему о вашем саботаже и покрывательстве предателей! — добил его в спину Серов.
За Кобуловым закрылась дверь.
В кабинете Гачиева страх, от которого закаменели мышцы, немного отпустил, и генерал обвис, растекся вялыми телесами по креслу. Позвонил Берии, сказал, не в силах удержать прыгающую нижнюю челюсть:
— Это я, Кобулов. У Серова данные, что Гачиев и Валиев работают на немцев. Навели отряд Криволапова на засаду. Половина отряда выбито, сам убит.
— Что-о? — свистящим шепотом спросил нарком. — Кто донес, откуда сведения?
— Пленный чечен. Серов приказал арестовать их, будет допрашивать сам. Пленного тоже не дал мне допросить. Иванов готовит бюро.
— Когда бюро?
— Сразу после боев.
— Сколько возиться с бандами будете?
— День-два. Очищают Махкеты, Шарой, Итум-Кале. Остатки рассыпаются по горам. В Дагестане тоже все идет на спад, радировали Круглов и Меркулов.
— Кроме показаний пленного, какой еще компромат на Гачиева?
— Докладная Жукова о приказе Гачиева. Гачиев изменил маршрут отрядов Дубова и Криволапова: от Агиштинской горы, куда они посланы были Серовым для соединения с Жуковым, к Хистир-Юрту.
— Где они?
— Жуков и Дубов?
— Нарком с Валиевым, идиот!
— Не можем найти.
— Ты соображаешь, что Серов готовит? Если связь с немцами этих двух подтвердится, ты от этого дерьма не отмоешься.
— Потому и звоню…
— Заткнись! — опалил брезгливым нетерпением Берия.
Зависло молчание. Шорохом, посвистом, треском давило оно на воспаленный мозг замнаркома. Наконец пробился голос:
— Этих двоих разыскать к ночи живыми или мертвыми. Потом сразу же отправь самолетом в Москву. Второе: немедленно отбей по ВЧ на мое имя информацию: есть подозрение, что некоторые работники НКВД республики работают на немцев. Требуется расследование силами центрального аппарата. Не Серов расколол Гачиева, а ты. Все понял? Серов давно такой фарт поджидает, копает под нас.
— Эта карла свое не упустит. Обгадить нас перед Сталиным…
— Все. Делай, что я сказал. Серова я возьму на себя. Его радист о Ланге информацию дает?
— Замолчал со вчерашнего дня.
— Ай молодец! Вовремя замолчал. Ищи Гачиева с Валиевым. Никакой докладной от Жукова не было, ты ее не видел, понятно? И вообще… он такой старательный стал у тебя. Не тошнит?
— Все сделаю, Папа.
— Покрывал Гачиева? На волоске висишь. А Серов к волоску с ножичком тянется. Осознай и работай, Богдаша, землю грызи!
В НКВД СССР имеются данные о том, что в Чечено-Ингушской АССР существует подпольная Национал-социалистическая партия кавказских братьев, поддерживающая активную связь с немцами. По этим же данным, в антисоветской деятельности этой организации якобы участвуют некоторые работники ч.-и. милиции.
Для проверки имеющихся данных считаем целесообразным:
1. Провести тщательное расследование по имеющимся материалам, объединив следствие на арестованных Хучбарова, Исраилова Хусейна, Атаева, Амагова Мухаммеда, Муцольгова Абукара и других.
2. Следствие по этим делам поручить начальнику следственной части по особо важным делам НКВД тов. Влодзимирскому и начальнику отдела по борьбе с бандитизмом тов. Леонтьеву.
Руководство следствием возложить на тт. Кобулова и Круглова. Ждем Ваших указаний.
Немедленно откомандировать в Москву наркома НКВД ЧИАССР Гачиева и нач. отдела по ББ Валиева для использования их в центральном аппарате.
Канул в Лету еще один отрезок времени, давящий свинцовой тяжестью бессонницы на глаза, на сердце. И вновь взорвался звонком телефонный аппарат в кабинете у Иванова. Москва.
Иванов, потирая рукой сердце, отодвинулся, глазами показал Серову: бери. Серов взял трубку.
— Серов у аппарата.
— Почему ты такой вредный? — плаксиво спросил Лаврентий Павлович. — Меня все время обижаешь, не докладываешь. Тебе не стыдно своего наркома обижать? Может, чеченцы уже Грозный взяли, в обкоме на паркет гадят, а нарком ничего не знает. Докладывай.
— Ротами Дубова и Криволапова, батальоном Жукова разбито основное ядро агиштинской немецко- бандитской группировки. Силами 141-го полка окружены Шарой и Итум-Кале. Там практически подавлено восстание.
— Ай умница! Не врешь?
— Чтоб я сдох, — с расстановкой побожился Серов.
Дернулся, ошарашенно глянул на него Иванов.
— Ты мне нравишься, Ваня, — с некоторой оторопью сказал нарком. — Сдыхать подожди, доложи до конца. Убили сколько?
— За три дня уничтожено более двухсот человек. Взяли в плен сто семьдесят четыре. Изъято по аулам около ста бандпособников.
— Что передает ваш агент из штаба Исраилова?
— Он… замолчал. Исраилов передал его рацию гестаповцу Осману-Губе.
— Хорошо ему там, а? Зарплата у вас идет. Зарплату начисляете?
— Начисляем, товарищ нарком, — сцепил зубы Серов.
— Смотри, не забывай начислять. Он хорошо молчит, а молчание — золото. Вы ему поднимите зарплату, тоже золотой сделайте. Мне тут насексотили, что к абверовцу Ланге ты тоже своего радиста забросил. Слушай, где ты их столько берешь? Как шампиньоны разводишь, что ли?
Серов почувствовал ледяной озноб; зародившись внизу, он пополз к сердцу.
— Ну и как он освоился у Ланге? Ты куда пропал, Серов? Радист у Ланге хорошо работает?
— Он ведет Ланге к Исраилову для подстраховки нашего агента в его штабе, согласно разработке, о которой мы докладывали.
— Давно ведет?
