вот так же настырно, скажите, что меня уже разбили в пух и прах, может, и он капитулирует перед вами...
Женщины согласно и весело покивали головами, ушли вполне довольные, а Смирнов подумал: «Проблемы выпирают сами собой, явочным порядком. Интересно, какая будет следующей?»
Глава четвертая
1
Командир ракетной батареи капитан Герасимов вечером в пятницу вызвал к себе лейтенанта-инженера Федченко. Когда тот прибыл, Герасимов неторопливо поднялся из-за стола, подошел к стене, на которой висело расписание занятий на очередную неделю, и многозначительно постучал по нему пальцем.
— Я уезжаю в штаб части на неделю. Командование проводит сборы. Будете замещать меня на время моего отсутствия. Прошу вас строго руководствоваться расписанием. — Он выжидательно посмотрел на Федченко и со значением добавил: — И чтоб без всяких новшеств! Больше смотрите за дисциплиной, уставным порядком и чистотой. И вот еще что: я приказал младшему сержанту Низовцеву, рядовым Зайцеву и Барчуку подправить кое-какие стенды, подкрасить, заменить бумагу и прочее. Так вы их ни в коем случае не отрывайте в эту неделю...
И лейтенант Федченко остался за командира. В понедельник, проведя в Ленинской комнате политинформацию с личным составом, попросил младшего сержанта Низовцева задержаться.
— Вот что, товарищ младший сержант, — Федченко протянул Низовцеву пачку бумажных листов, — это схема, надо вам вместе с Зайцевым и Барчуком перевести на большие планшеты. Они станут учебным пособием по специальной подготовке. Всю работу необходимо завершить в течение недели. Я буду по вечерам помогать вам. Чертить я умею. После того, как сделаем красочные планшеты с пояснениями и формулами, построим тренажеры и действующие электрические схемы. Такие, как в нашем училище.
Низовцев растерянно смотрел на Федченко.
— Я мог бы вам ответить, товарищ младший сержант, на ваш молчаливый вопрос словами Устава: «Выполняйте последнее приказание», но мне не хочется этого делать. Вы комсорг — и должны понять, что нам сейчас очень важно иметь учебные пособия. Наглядная агитация, которой вы сейчас занимаетесь, тоже необходима, но она у нас есть, а с переоформлением ее можно подождать немного.
— Эх, влетит же нам от капитана. — В голосе Низовцева был почти восторг. — Но ничего, товарищ лейтенант. Мы постараемся за неделю и то и другое успеть.
— Ну, если все комсомольцы такие, как с Минского тракторного, то успеем.
Федченко был доволен началом.
Согласно расписанию в ночь должны быть комплексные занятия. Планировалась практическая отработка подготовки ракеты к пуску. Федченко, продумывая это занятие, решил предварительно, до выхода подразделения с техникой на старт, проверить теоретические знания расчетов и сразу же убедился, что личный состав к занятиям не готов.
— Почему такая беспомощность? — спросил он у одного из сержантов. — Ни на один вопрос толком ответить не можете.
— Беспомощность? — возразил сержант. — На технике практически мы научены.
— Значит, вам говорят, крути винтель вправо, и вы его крутите, а что происходит дальше вас не интересует?
— Почему? Все интересует. — Сержант не скрывал обиды. — Но нас пока этому не учили. — Он повернулся к солдатам: — Правильно, я говорю, ребята?
Все хором ответили:
— Правильно! Что мы, неграмотные? У каждого есть среднее образование.
Павел Федченко отдал распоряжение о выходе подразделения на занятия, но не на стартовую позицию, а в корпус, где проводилась техническая проверка ракеты.
Посреди большой комнаты покоилась ракета. Федченко попросил всех стать полукругом вокруг нее и начал занятие.
— «Ракета» — слово итальянское, в переводе на русский значит «веретено». И верно: сходство есть. Впрочем, если убрать головной отсекатель, мало чего общего останется. Сразу за отсекателем — полезный груз, этот груз может быть и атомным. Рядом механизм отделения объекта — приборный отсек с аппаратурой системы управления, баки окислителя, баки горючего, жидкостные двигатели. Это стабилизаторы, нужные, как сами понимаете, на первых этапах взлета... Но что делает ракету единственно пригодным аппаратом для полета в космос, без окружающей среды? Давайте подробнее вникнем в эксплуатационные и энергетические характеристики.
Слушали Федченко внимательно. Ясной становилась последовательность действий различных схем и агрегатов ракеты. Лейтенант-инженер видел, с каким жадным интересом тянулись солдаты к разгадке тайны летательного аппарата, именуемого ракетой. Видел и по их заинтересованно блестевшим глазам, и по раскрасневшимся лицам. Не заметили, как прошло четыре часа.
— Перерыв! — спохватился Федченко и отошел в дальний угол комнаты, чтобы хоть немного собраться с мыслями. И тут раздался стук в дверь, послышался возмущенный голос:
— Вот они где спрятались! Холода испугались! Безобразие! Где командир? Ишь что надумали! Когда весь народ...
В комнату торопливо вошла группа офицеров, впереди — подполковник Сырец.
— Личный состав ракетной батареи занимается... — начал было докладывать Федченко, но Сырец перебил его:
— Я заместитель командира части, как вам известно. Доложите, почему сорвали комплексные занятия? Вы понимаете, что каждое такое занятие у нас на строгом учете? Разве вам не известны требования по организации боевой подготовки? Это же надо, вместо занятий на стартовой площадке они спрятались в теплое помещение. Обо всем этом будет доложено командиру части, а вы, — он обратился к майору Самохвалову, — доложите подполковнику Смирнову.
— Если вы не возражаете, товарищ подполковник, — попросил Самохвалов, — то мы с представителем службы главного инженера капитаном Горбуновым останемся, поработаем у них денек.
— Ну, как знаете, — сказал Сырец и вышел из помещения.
Капитан 3 ранга Бондарев, в прямом подчинении которого находилась эта батарея, прибыл в подразделение по требованию подполковника Сырца. Он все это время стоял в сторонке и молча покачивал головой. Как только Сырец уехал, он подошел к Федченко и тихо, но строго сказал:
— За самовольство объявляю выговор. Доложить надо было. Я, может быть, согласился бы с вами. Знаете, на флоте за такие вещи...
Он долго и внимательно, будто удивляясь чему-то, смотрел на Федченко, такого молодого и такого сейчас растерявшегося, смущенного.
— Не думайте, что только вы один понимаете и заботитесь о специальной подготовке личного состава. Надо всем вместе браться за дело. Я инженер, но инженер морской, а вы инженер-ракетчик, и таких мало еще... Выдержку бы вам. — И уже иным тоном добавил: — Приходите в восемнадцать ноль-ноль ко мне — побеседуем, а то завтра уезжаю на полигон. На переподготовку... Месяцы учебы — время немалое. Но пенять не на кого — сам попросился.
— Я рад за вас, товарищ капитан третьего ранга, искренне рад. — Глаза Федченко сияли.
— Ну, так я жду.
Утром следующего дня, придя на службу, майор Самохвалов прежде всего зашел к начальнику политотдела и подробно доложил о случае в подразделении Герасимова.
Задуматься тут было над чем. Не только ведь у Герасимова такое отношение к спецподготовке. Период,
