– Земля нам не принадлежит, миссис Уэстбрук, – сказала Вероника. – Власти колонии разрешили устроить здесь больницу, чтобы оказывать помощь нескольким золотоискателям, имевшим в этом районе участки для разработки. А затем началась золотая лихорадка, и у нас оказалось полно работы. Нам постоянно приходится перевязывать раненные головы и ноги. И все из-за неосторожного обращения с лопатами и кирками!
– Я уверена, что все очень благодарны вам и другим сестрам за помощь.
– Скучать нам не приходится, уверяю вас. Но у нас возникли трудности, миссис Уэстбрук. На власти оказывают давление золотодобывающие компании, которым хочется вытеснить нас отсюда. Наш орден не располагает большими средствами, и тех небольших сумм, что выделяют нам, хватает только на приобретение медикаментов и самого необходимого. Я представить себе не могу, куда мы денемся, если нас выселят отсюда.
Они прошли небольшое ухоженное кладбище, миновали теплицу, где трудились монахини в белых одеждах, огород и двор с разной живностью.
– Мы стараемся сами себя обеспечивать, – сказала Вероника. – Но годы идут, и мы не молодеем. Самой младшей из нас пятьдесят. Нам сложно из-за недостатка средств привлекать молодых сестер.
Они подошли к деревянному домику с табличкой над дверью: «Больничная палата».
– Миссис Уэстбрук, в какое время здесь находились ваши дед с бабушкой? – спросила Вероника.
– Между 1830 и 1834 годами.
– И вы говорите, они жили где-то в этих местах вместе с аборигенами?
– Возможно, но с уверенностью говорить не могу. Сестра Вероника остановилась и посмотрела на Джоанну.
– Если они были здесь в то время, миссис Уэстбрук, то их путь лежал через Перт тогда же, когда там была и я. В Австралию я приехала в семнадцать лет молодой послушницей. Я и со мной еще две сестры прибыли с первыми поселенцами. Три года мы прожили в поселении Перт, а затем отправились на восток, где основали ферму и школу для детей поселенцев. Подождите, кажется, я что-то припоминаю.
Джоанна ждала, а тем временем солнце скрылось за деревьями и неожиданно начал затихать беспрерывный шум, доносившийся с ближних приисков.
– Это было в 1834 году, – сказала сестра Вероника. – Мне запомнился год, потому что как раз в то время я принимала монашество. Из пустыни тогда привезли маленькую девочку, белую, и лет ей было около четырех. Состояние ее было ужасное. Физически с ней все было в порядке, о ней хорошо заботились, но вот когда дело доходило до расспросов о родителях, с ней неизменно случались истерики. Она была настолько напугана, что нам с трудом удавалось разобрать, что она хочет сказать. Помню, она пыталась рассказать о собаках, диких собаках, и огромной змее. Но больше всего нас поражало то, что она не говорила по- английски, а только на наречии аборигенов!
Власти направили ребенка к нам, чтобы мы присмотрели за ней, пока ее можно будет посадить на корабль, идущий в Англию. Нам сказали, что у нее там живут родственники. Этот ребенок мог иметь отношение к вашим деду с бабушкой?
– Это их дочь и моя мать, – проговорила Джоанна, ее охватило сильное волнение. Так, значит, они были здесь все-таки. Они точно шли этим путем. А если так, то Карра-Карра должна находиться где-то недалеко.
– Что теперь вы собираетесь делать, миссис Уэстбрук?
– Я должна выяснить, куда они отправились и где жили.
– Сомневаюсь, что вам что-то удастся узнать: ведь прошло столько лет.
– Там что-то есть, сестра. Моя мать верила, что ее там что-то ждет, и теперь у меня такое чувство, что это ждет и меня.
Маленькие умные глаза сестры Вероники всматривались в лицо Джоанны.
– Так, значит, это духовное странствие? – спросила она. – Мне показалось, я почувствовала это, когда мы обменивались рукопожатиями. В вас я чувствую целеустремленность, миссис Уэстбрук. Возможно, в этом есть предопределенность, ощущение своей судьбы. – Она посмотрела на Бет. – И судьбы вашей дочери, полагаю. Господь привел вас сюда не без причины.
– Что-то меня сюда привело, – сказала Джоанна, – потому что это путешествие длится уже много лет. И начала я его не совсем по своей воле. И моя мать ощущала такую же тягу.
– Понимаю, – улыбнулась Вероника. – Много лет назад мне тоже было суждено приехать сюда. Я родом из богатой семьи, миссис Уэстбрук. И могу сказать, что была в молодости весьма недурна собой. У меня было много возможностей, но я была призвана приехать сюда, чтобы нести в этот дикий край Божью доброту и любовь.
– Что вы будете делать, если вас все же вынудят уйти отсюда?
– Тогда мы найдем другое место. Нам всегда это удавалось. – Она взяла Джоанну за руку. – Да будет Господь с вами в вашем путешествии, моя дорогая. Я буду молиться, чтобы вам удалось найти то, что вы ищете.
27
– Не нравится мне все это, и даже очень, – вздохнул Хью, закончив осмотр павшей овцы. Он встал на колени, чтобы лучше рассмотреть раны животного. Характер язв на коже и клочьями лезущая шерсть указывали на поражение личинками мясной мухи. Поднявшись с колен, он снял перчатки и окинул взглядом печальную картину. Повсюду лежали мертвые овцы. Живые тоже выглядели не намного лучше, так что не приходилось надеяться, что они протянут долго.
Хью добирался в «Меринду» пять недель и сразу с дороги оседлал коня и поскакал на пастбища к Джеко. Не прошло и часа, как он понял, что положение значительно сложнее, чем ему представлялось. По всему району наблюдался массовый падеж овец. Животные гибли сотнями. Они валились замертво все в язвах, сплошь покрытые кишащими личинками, а шерсть лезла с них клочьями. Пораженными оказались все стада от Уильямз Грейндж до Барроу-Даунс. Пока погода стояла прохладная, но Хью подозревал, что с потеплением, когда выведется новое поколение личинок, по равнинам прокатится новая, еще более грозная
