городов» разрушает не для того, чтобы усилить свое политическое влияние, совладать с инфляцией, открыть торговые пути в Черное море или к месторождениям олова в Европе. Он разрушает не для того, чтобы присвоить уловы скумбрии и тунца. Он грабит города, чтобы захватить трофеи, сокровища, лошадей, скот, золото, серебро, дорогие доспехи и оружие, и женщин. Не следует забывать, что, по легенде, похищение женщины явилось поводом для Троянской войны! Снова и снова Гомер говорит о битве за «город и его женщин». Когда Ахилл рассказывает Одиссею про двадцать три города, которые он разграбил, то упоминает только «сокровища и женщин» в качестве добычи. Это то, чем он гордится, что сохранит за ним славу и после его смерти. И чем прекрасней женщины, тем выше ценится подвиг. В этом они удивительно близки к великим африканским «верховным королям» народа занде, описанным в антропологической работе Э.Э. Эванса-Притчарда. Победоносный правитель забирает красивейших женщин себе, а остальных, вместе с детьми, отдает свите. («К этим
Таковы были цели царей-«героев». Если экономическая необходимость может лишь отчасти объяснить подобные нападения — пополнением числа рабов для «государственной промышленности», то не вызывает сомнений, что чем большая добыча была захвачена, чем больше взято золота и серебра, чем прекрасней кони и красивей женщины, тем большие почести воздавались завоевателю. Именно это обеспечивало победоносному царю массу приверженцев и гарантировало их лояльность. А чем многочисленней становилась шайка, тем более серьезные военные предприятия можно было осуществлять. Возможно, Троянская война и была таким предприятием. В свете сказанного, азиатские женщины, трудившиеся на льняных полях вокруг Пилоса, получавшие свой месячный рацион и растившие детей как рабов, и есть самая красноречивая характеристика мира Агамемнона и «разорителей городов». Такими были реалии «героического века».
До недавнего времени еще было можно встретить современное воплощение тех женщин. Деревня Кукунара (Роусо?) находится возле одного из древних дворцовых региональных центров. В табличках упоминаются женщины, вымачивающие лен в этих краях, и здесь, до 1950-х гг., ту же тяжелую работу выполняли местные жительницы. Искусственные волокна погубили древнюю традицию, но река, где «женщины из Азии» гнули спины в 1200 г. до н. э., по-прежнему называется Линария — «река льна».
Недавно открылись важные свидетельства микенского присутствия на побережье Малой Азии не просто в качестве пиратов, а в роли поселенцев. Мы уже говорили о рабах из этих краев в микенских материковых дворцах. Археологические находки интереснейшим образом подтверждают это. На турецком побережье, или непосредственно рядом с ним, определены уже 25 мест, где была найдена микенская керамика, что, конечно, прямо не доказывает присутствия греков, хотя гробницы в Колофоне и Питане позволяют его предположить. Но микенцы, несомненно, присутствовали в юго-западной части Анатолии, к югу от реки Меандр. Судя по археологическим находкам, здесь был большой анклав, главные центры которого располагались в Милете, Иасосе и возле Мюсгеби, где обнаружено богатое кладбище. Все эти города сосредоточены ближе к западному побережью, к островам Родосу, Косу, Самосу и Хиосу, уже колонизованным микенцами. Есть свидетельства микенских контактов на суше, между Иасосом и равниной Миласы, а также использования двух главных речных маршрутов внутрь Анатолии — по верхнему Меандру и по нижнему Герму — для перевозки микенских товаров. В этом есть смысл: местность вокруг нижнего Герма поставляла микенцам рабов. Маршрут по верхнему Меандру вел к Бейчесултану, где несколько микенских предметов обнаружено во дворце позднего бронзового века. Это мог быть один из центров союзников хеттов, Миры, государства, важного для связей с Египтом.
Значение этих находок не следует переоценивать, но их число явно будет расти. Помимо керамики, найденной ранее в Масат-Уюке, в 1983 г. она была обнаружена во внутренних областях Хеттского царства, а затем были открыты поселения бронзового века в Карии и Ликии, чье существование еще недавно отрицалось. Факты присутствия греческого анклава имеют важное значение: Милет, Иасос и Мюсгеби- Галикарнас могли контролировать значительные области на суше, и, по мнению многих ученых, именно об этом говорят хеттские таблички.
Имеет смысл взглянуть на Милет более пристально, так как интереснейшие находки, обнаруженные там в начале прошлого века, были в основном уничтожены до публикации результатов исследований. Кроме того, нет и общего отчета о последних открытиях на «микенской» стене.
Из всех поселений на побережье Малой Азии Милет производит наиболее сильное впечатление на современного посетителя. Когда-то называвший себя «первоосновой Ионии», «столицей Азии» и «матерью бесчисленных городов во многих частях света», Милет сейчас расположен в 4 милях от моря, оказавшись на возвышенности и без воды из-за ила, нанесенного рекой Меандр. Можно пройти пешком по занесенному песком и заросшему чахлым кустарником входу в его гавань. Необъятные руины античного города простираются вдоль того, что было когда-то мысом длиной примерно в милю и шириной от 1200 ярдов в самом широком месте до 200 ярдов у северной оконечности. Мыс имел три главных выступа, образуя естественные гавани, смотрящие в сторону Эгейского моря. В самой южной и мелкой, напротив большого театра, немецкие археологи после Второй мировой войны раскопали замечательные остатки времен бронзового века. Похоже, что Милет первоначально был критским поселением, захваченным микенцами в XV в. до н. э. Впоследствии оно было уничтожено сильным пожаром около 1320 г. до н. э. и вновь отстроено и окружено системой укреплений. Длина стены превышала 1100 ярдов, площадь, огороженная стеной, составляла 50 000 кв. ярдов (сравните, к примеру, с 38 500 кв. ярдами в Микенах, 22 000 — в Тиринфе и 20 000 — в Трое VI). Это был уже достаточно большой город. Стена имела одну замечательную особенность — квадратные бастионы шли через каждые 15 ярдов, что не имеет аналогов в хеттской, позднемикенской и кипрской архитектуре, и вполне возможно, что Милет был связующим звеном между анатолийской и Эгейской культурами. О внутренней планировке города мы знаем мало, но там были печи для обжига и сушки глиняной посуды, дома, а на невысоком холме — что-то вроде жилого комплекса, сконцентрированного вокруг площади — возможно, «дворец». Эти раскопки прерваны, хотя была надежда найти таблички. Керамика, связанная с этими остатками, включает множество микенских изделий, и не было особых сомнений относительно греческого присутствия в городе. Это подтвердилось после открытия в 1907 г. кладбища в миле на юго-запад от города. До сегодняшнего дня сохранилась дюжина высеченных в скале микенских гробниц с характерной круглой камерой и узким входом. К сожалению, их содержимое было уничтожено в Берлине во время Второй мировой войны, но та керамика, которая экспонировалась на выставках, была XIII в. до н. э. Вполне вероятно, что впереди находки других захоронений, относящихся к минойскому поселению.
Оценить общественное положение людей, для которых делали эти гробницы, можно по кладбищу, обнаруженному к югу от Мюсгеби (XIV–XIII вв. до н. э.). Здесь, примерно в 50 камерах, найдено большое число стремянных кувшинов, больших и маленьких ваз, типичных паломнических фляжек, чашек, кувшинов с длинным горлышком (все из материковой Греции), а также веретен, ожерелий, курильниц, браслетов, горшочков для фимиама или мазей и коллекция великолепного качества бронзового оружия — наконечников копий, искривленных лезвий, кинжал с рукояткой и короткий меч. Эти находки, выставленные в Бодрумском музее, создают ощущение принадлежности зажиточным эмигрантам. К таковым относилась, по крайней мере, часть микенской прослойки в Милете. Среди них, очевидно, были мастера и мастерицы разных ремесел.
Хотя скептическое отношение к тому, чтобы считать Милет микенской «колонией», и справедливо, но все же на всем протяжении поры расцвета микенского могущества на материке этот город был центром греческих контактов с Анатолией. Приблизительно с 1300 г. до н. э. микенцы были заметной составляющей населения Милета. Однако захоронения на богатом кладбище еще не доказывают, что они правили городом. Примерно с этого времени в Милете была могущественная власть, сумевшая возвести мощную стену длиной более тысячи ярдов. Она наладила импорт микенских гончарных изделий и изготовление местных копий, установила связи с другими анатолийскими греческими поселениями, такими как Иасос, осуществляла торговлю с Угаритом в Сирии, а возможно, и с Кипром и Троей. Был найден один предмет, привезенный от хеттов, — паломническая фляжка. Вероятно, что из этих краев происходили рабыни, названные в табличках
