нравлюсь вам…
— Да, конечно… — вставила Викки.
— Но это не то, чего бы мне хотелось, — продолжал Адам.
— Но вы мне правда нравитесь, — с тревогой уверила она. — Вы мне очень нравитесь.
Он остановил машину и притянул Викки к себе.
— Вот как, дорогая? А может быть, вы меня, кроме того, еще и любите?
Она судорожно глотнула, но отступать было некуда. Неужели он никогда не узнает как сильно она любит его, какое для нее счастье просто сидеть рядом и что она чувствовала каждый раз, когда он заходил к ней в магазин?
— Думаю, да… люблю, — решилась она.
И тогда Адам ее поцеловал. Это получился неловкий поцелуй, но что-то он ему подсказал, и тогда Адам поцеловал ее снова, и на сей раз Викки уже не испытала ни малейшего неудобства. Она любила его больше, чем даже могла осознавать, и хотела, чтобы этот поцелуй длился вечно.
Наконец оторвавшись от Адама, Викки уткнулась лицом ему в плечо, чувствуя необыкновенное счастье от одного лишь прикосновения к нему, к его прекрасным блестящим волосам.
— И я так думаю, — проговорил он с улыбкой.
— Думаешь что? — прошептала она, все еще прижимаясь к Адаму.
— Что ты меня любишь. И я тоже люблю тебя, дорогая. Так что ситуация самая удовлетворительная, — опять улыбнулся он.
Викки осторожно подвинулась, все еще держа Адама за руку и удивляясь твердости его чутких пальцев.
— Да, — только и сказала она.
Уже темнело, когда они въезжали в Дамаск. Бродячие собаки все так же рыскали в поисках еды. Тут и там мерцали огоньки сказочных арабских домов. Но Викки больше не ощущала этот город чужим. Адам сидел рядом с ней, он был ее жизнью, и это было возвращение домой.
