Он указал на длинный застекленный прилавок, стоявший вдоль стены, и направился к нему.
Я осторожно пробиралась среди хрупких предметов древности — больших статуй фараонов и цариц, гигантских ваз с античным рисунком, изящных столов с инкрустацией из слоновой кости. Каждый предмет снабжался биркой, которая подтверждала его подлинность и регистрационный номер, присвоенный ему правительством.
Араб торопливо зашел за прилавок и тут же начал доставать подносы со старинными драгоценностями.
Пухлыми руками он достал большой и тяжелый кусок золота, которому была придана форма грифа, инкрустированного полудрагоценными камнями.
— Это нагрудное украшение изготовлено в Фивах во время девятнадцатой династии, — сообщил он. — Возьмите его, мадам. Вам покажется, будто крылья и тело птицы изящно инкрустированы лазуритом, сердоликом или полевым шпатом. Видите ли, это совсем не так. Это древнее стекло, да так хорошо сделанное, что даже эксперты не способны определить разницу. Древние египтяне пробовали подделать стекло под драгоценные камни, а вы заметили, что их стекло не похоже на наше. Смотрите, оно блестит совсем не так, как современное, потому что содержит меньше кварца и извести. Мадам, теперь проведите по нему пальцем. Крохотные пузырьки воздуха на поверхности придают этому стеклу то же самое строение, что и драгоценному камню, под который оно подделано. Наши предки были очень умными.
— Да, конечно…
Я положила нагрудное украшение.
— У меня есть несколько аметистовых предметов времен Среднего царства, — торопливо продолжил он. — Их нашли в районе Асуана. Или мадам, возможно, интересует что-либо из последнего периода? Вот ожерелье, сделанное из берилла и датированное эллинистическими временами.
— Нет, спасибо. Думаю, что нет.
— Может, мадам хочет чаю? Я как раз собирался…
— У меня мало времени, простите, так что перейду сразу к делу. Мне хотелось бы, чтобы вы просветили меня кое в чем.
Стараясь выглядеть как можно спокойнее, я достала из сумочки узел, развернула его и положила фигурку шакала на прилавок между двух подносов с драгоценностями. Я внимательно следила за лицом араба, пытаясь уловить его реакцию, но ничего особенного не произошло.
Он уставился на шакала, взял его в руки, чтобы пристальнее изучить фигурку, затем сказал:
— Что именно вы хотите узнать?
Значит… Адель сюда не заходила.
— Возраст и, если это возможно, откуда он.
— Ах, мадам, как я могу это сказать? Этот кусок слоновой кости является частью комплекта. Я ничего не смогу сказать о нем, если не увижу остальные предметы. Или коробку-доску от игры, в которой эта фигурка находилась. У вас есть доска?
— Нет.
— Это и понятно. Слоновая кость долговечнее черного дерева. Фигурки из этой игры пережили века, однако доски, на которых играли, не сохранились. Те немногие, что пережили века, сейчас в музеях.
— Вы случайно не знаете, где можно купить такую доску или, может быть, остальные фигуры комплекта?
Он покачал головой.
— Ничто не доставило бы мне большего удовольствия, мадам, чем продать вам такие предметы.
— Что ж, все равно спасибо.
Я снова завернула шакала, спрятала его в сумочку и быстро вышла из магазина.
Ахмед ждал меня на другой стороне улицы, под деревом на поросшем травой берегу реки.
— Бесполезно, — сказала я, подойдя к нему. — По лицу торговца было видно, что я ему никого не напоминаю. Он даже не поинтересовался, откуда у меня этот шакал.
— Тогда пойдемте в другую лавку.
Я обошла еще три лавки в районе «Нью Винтер Палас», но везде меня ждала неудача. После этого мы с Ахмедом снова встретились на берегу, подальше от посторонних глаз.
— Теперь пойдем в город. Там, на базаре, есть лавочки, куда Адель могла заглянуть. Вероятно, она сторонилась тех, которые расположены близ гостиниц.
Я посмотрела в ту сторону, где от Аль-Нил-стрит ответвлялась извилистая улочка, исчезавшая за Луксорским храмом. Она вела в центр города к многолюдному базару. Я знала, что он мало чем будет отличаться от базара на Муски, и была расстроена тем, что нам до сих пор ничего не удалось обнаружить, но Ахмеду ни словом не обмолвилась об этом.
Я посмотрела на реку. Солнце скрывалось за скалы на другом берегу, превращая пальмы в силуэты, окрашивая небо в сиреневый, а воды реки в темно-синий цвет. Скоро совсем стемнеет.
— Пойдемте, — сказала я.
Мне не терпелось поскорее оказаться в центре города, и я прибавила бы шагу. Но мы оба понимали, что нельзя привлекать к себе внимание, поэтому надо идти не спеша, подстраиваясь под остальных пешеходов.
Там все было точно так же, как на базаре Муски, и, когда я убедилась в этом, мое сердце забилось быстрее. Хотя луксорский базар по длине уступал каирскому Муски, он показался не менее грозным, чем его каирский собрат, — на нем было столь же многолюдно, шумно и страшновато. И я не на шутку занервничала.
Первая лавка находилась в стороне, в маленьком переулке, и снаружи выглядела скромно. Мне пришлось обойти осла, чтобы добраться до двери, а когда я вошла, внутренняя обстановка не произвела на меня впечатления. Эта лавка принадлежала Рамешу Гупте и оказалась чуть просторнее большого стенного шкафа. Ее украшали ряд полок с книгами, ювелирные изделия и несколько акварелей с видами Нила. Вместо прилавка стоял письменный стол, заваленный бумагами.
Мистер Гупта, выходец из Индии, был в тюрбане, безупречном деловом костюме и разговаривал высоким певучим голосом.
— Bonjour, madam.
— Hello.
— А, вы из Британии?
— Нет, я американка.
— Вот как. — Он поклонился. — Могу я предложить вам чаю?
— Нет, спасибо.
Чайник и несколько чашек занимали большую часть стола. Душная комната наполнилась ароматом мятного чая.
— Чем может служить вам Рамеш Гупта?
Я изучала его лицо, глаза и не увидела ничего, кроме обычной вежливости к новой посетительнице. Я оглядела крохотную лавочку. Ума не приложу, зачем Ахмед послал меня сюда.
— Хотите что-то купить, мадам? Все предметы старины здесь подлинные и зарегистрированы правительством. Разрешите, я вам покажу…
Он потянулся к огромной книге, едва помещавшейся на полке над столом. Книга со стуком упала и открылась на странице, которая вполне могла перекочевать сюда из манхэттенского телефонного справочника. В каталоге Гупты значились тысячи предметов, к каждому из них прилагались описание, регистрационный номер и цена. Все это было напечатано мелким шрифтом.
Так вот почему я оказалась здесь! Ассортиментом эта скромная лавка превосходила остальных.
— Мне хотелось бы, чтобы вы взглянули на одну вещь.
— Разумеется.
Улыбка не сходила с его лица, он хотел угодить мне.
Но когда я развернула шакала и положила фигурку на стол, выражение его лица изменилось. Сначала он нахмурился, затем, будто вспомнив о чем-то, снова заулыбался.
— А, вы та леди с шакалом. Значит, вы все еще не нашли покупателя?
