Сэме Уайверне. Разглядывая Майка, я начинаю понимать, что кроется за словами «дух старой Англии». Наверное, его предки были такими же выдержанными, безупречными и воспитанными. Майк ужасно несовременен. Как ни странно, это мне в нем очень нравится!
На помолвке он вел себя безукоризненно, хотя я видела, что ему не по душе шумные сборища. А быть в центре внимания ему просто неприятно! Это что-то поразительное! Что может быть чудеснее, чем знать, что на тебя все смотрят и о тебе все говорят? Конечно, приходится быть очень осторожной, чтобы не сболтнуть лишнего, но это совершенно неважно. Гораздо хуже скромно стоять в уголочке и прозябать в безвестности. Как, наверное, здорово быть знаменитостью! Все тебя узнают, пытаются с тобой познакомиться, а ты лишь холодно игнорируешь чересчур навязчивых поклонников!
О славе мечтают многие, но только не Майк. На днях он рассказал мне, что его идеал – спокойная жизнь в какой-нибудь деревенской глуши, где незнакомые люди появляются только на пару летних месяцев, а все остальное время можно не встретить ни одной живой души.
– Из меня бы вышел отличный помещик, – признался он.
Я только посмеялась. Обладать его достоинствами и хоронить себя в деревенском захолустье? В жизни не слышала ничего смешнее.
– Вдали от Лондона я бы не прожила и дня, – сказала я в ответ на его откровения.
Естественно, Майк как истинный джентльмен принялся уверять меня, что не собирается увозить меня в деревню, что желания – это одно, а реальная жизнь – совсем другое. Но лицо у него почему-то было печальное.
Да и на помолвке он не особенно веселился. Было заметно, что он не в своей тарелке. Элис Риччи не преминула съехидничать:
– Кажется, твой жених не в таком уж восторге от вашей свадьбы, – прошептала она мне на ухо, когда Майк отошел за напитками.
На Элис было миленькое зеленое платье, но выглядела она неважно. Женщине с ее цветом лица нужно как огня бояться зеленоватых оттенков.
– Он просто не в восторге от моих подруг, – ответила я с милой улыбкой.
Элис опешила. Еще бы – кому понравится подобная прямолинейность! Майк меня точно осудил бы. Сказал бы, что я недостаточно хорошо воспитана. Все может быть. Но только я живу по принципу «око за око, зуб за зуб». А этикет и правила приличия идут далее по списку.
Но в одном злюка Элис была права – Майк действительно был мрачноват. Даже когда кольцо мне на руку надевал, то старательно отводил глаза, как будто делает что-то неприличное. Наверное, ему до сих пор неудобно, что я первая призналась ему в любви, а у него не хватило смелости. Как будто это имеет значение! Теперь все недомолвки уже позади, и очень скоро мы станем мужем и женой…
Помолвка была удивительна еще и тем, что тогда Майк впервые меня поцеловал. При всех он осторожно коснулся губами моих губ и тут же отпрянул. Как мне ни хотелось прижаться к нему, приходилось помнить о приличиях. Что бы сказал папа, если бы я на глазах у всех повисла у Майка на шее? Правда, я все-таки разозлилась. Мне, естественно, неловко давать волю чувствам, но Майку-то ничто не мешало быть со мной понежнее! Что это за воспитание такое, которое не позволяет поцеловать собственную невесту на помолвке?
Но сердилась я напрасно. Когда мы остались наедине (а такой момент все-таки наступил, когда гости разъехались), Майкл позабыл о своей мнимой холодности. Папа поднялся к себе, а мы с Майклом задержались в гостиной. Ему тоже пора было уезжать (был уже первый час ночи), но он медлил и постоянно выискивал предлог немного задержаться. Я его не прогоняла, но и не помогала ему. Мне немного надоела роль импульсивной влюбленной невесты. Надо бы Майку убедиться, что я тоже умею быть истинной леди!
Он уже совсем собрался уходить, когда вдруг вернулся ко мне и решительно произнес:
– Вероника, я должен был давно сказать тебе это, но мне мешали разные обстоятельства…
Я сто раз слышала эту фразу из уст других мужчин. Обычно за ней следовали признание в любви и попытка поцеловать меня. Я привыкла посмеиваться и отвергать, иногда… впрочем, невеста не должна помнить о таких вещах. Одним словом, я никогда не думала, что эти банальные слова смогут так меня взволновать. Но в устах Майкла они приобрели совершенно иное значение для меня. Мне внезапно стало зябко в открытом бальном платье, и я обхватила плечи руками.
Майкл подошел ближе. Он так странно смотрел на меня, что мне захотелось убежать или хотя бы закрыть глаза. Но я не шевелилась. Какой-то сладкий ужас пригвоздил меня к месту, не давая мне говорить, думать и даже дышать.
– Я очень рад, что ты согласилась выйти за меня замуж, – продолжал Майкл серьезно, – и я обещаю, что сделаю все, чтобы ты была счастлива. Мы с тобой разные люди и сейчас с трудом понимаем друг друга, но я уверен, что л-любовь поможет нам преодолеть все…
Майк стиснул зубы, как будто боясь, что скажет что-нибудь неподобающее. Как у него все сложно! Неужели нельзя просто любить и радоваться жизни?
Но я не успела ничего сказать. Майкл стремительно шагнул ко мне, обхватил за талию и прижался к моим губам. Я чуть в обморок не упала от неожиданности. Я-то думала, что он сейчас примется рассуждать, а он…
Это был лучший поцелуй в моей жизни! Я едва сознавала, что я делаю и что делает Майкл. Мысли разбегались, чувства путались, а руки и губы внезапно стали непослушными и неловкими. Раньше целоваться было приятно, забавно, иногда чуточку смешно, но я всегда помнила, кто я, где, с кем и когда нужно поставить точку. Но с Майклом я как будто очутилась в совершенно ином мире. Я больше не принадлежала самой себе и не могла управлять своими действиями. Я целиком зависела от мужчины, который не особенно смело обнимал меня за талию…
Он первым оторвался от меня и робко улыбнулся. Бедняжка Майкл, как ему тяжело говорить о любви!
– Я не сомневаюсь, что мы будем очень счастливы! – воскликнула я. – Ты обратил внимание, как сегодня все нам завидовали?
Он как-то странно посмотрел на меня.
– Неужели тебе это важно?
Ах да, как я могла забыть! У Майка нет ни капли тщеславия, а у меня его хоть отбавляй.
– Конечно нет, – пожала я плечами. – Но все равно было приятно. Все мои поклонники ужасно огорчились.
Майкл грустно улыбнулся, и мое сердце тревожно екнуло. Ни тени ревности не было в его глазах.
– Я их понимаю, – печально произнес он. – На самом деле любовь – это не счастье. Это наказание.
Я остолбенела, а когда пришла в себя, Майкл уже ушел. Как его понимать? Уж для жениха любовь никак не может быть наказанием! Он женится на любимой и предвкушает блаженство семейной жизни, не думая еще о всяких неурядицах. Но Майк назвал любовь наказанием, и я видела, что он не шутит… Неужели Элис права насчет той певички и его увлечение мной – всего лишь способ забыть другую женщину? Нет, нет, нет! Я не хочу в это верить и не буду! Майкл слишком благороден, чтобы поступить так. Он знает, как я к нему отношусь, и не станет играть с моими чувствами.
Но вечер был безнадежно испорчен. К сожалению, помолвка не стала счастливейшим днем в моей жизни…
Однако на следующее утро выяснилось, что неприятности только начались. Меня всю ночь мучили кошмары, и я встала с жуткими синяками под глазами. Обнаружила, что у моего любимого бриллиантового колье сломан замочек, а кольцо, которое вчера подарил мне Майк, закатилось под туалетный столик. Я с трудом его достала. Я не верю в приметы, но все эти мелочи плюс дурное настроение могли святого вывести из себя!
После завтрака выяснилось, что Агата Саутгемптон дает вечером прием в честь какой-то недавно прибывшей знаменитости. Значит, помолвка Вероники Маунтрой и Майкла Фоссета отойдет на второй план. И где только Агата умудряется откапывать этих людей? Она завела у себя настоящий великосветский салон в духе начала двадцатого века и из кожи вон лезет, чтобы все время быть на слуху. Больше всего на свете Агата боится, что о ней забудут. Красотой она похвастать не может, вот и претендует на роль светской хозяйки. Но подло с ее стороны устраивать свой прием на следующий день после моей помолвки. Могла
