Отступление третье. ГИБЕЛЬ БОГОВ
Состояние проблемы изучения Африканского континента исчерпывающе выражено в названии одной из книг: «Африка еще не открыта». Фраза звучит несколько парадоксально, если вспомнить, что все учебники древней истории начинаются именно с Африки — с Египта, Карфагена. И тем не менее это так — Африка еще не открыта.
Черный континент много веков лежал на европейских картах белым пятном. Его не раз открывали одиночки, и все же он оставался закрытым для человечества. Трассы мореплавателей, искавших «пряные», «шелковые», «алмазные», «золотые» пути для испанской и португальской корон, шли вокруг Африки, но очертаниям ее берегов, нанесенным на карту одним адмиралом, другой мог доверять лишь с большой оглядкой: короли и их флотоводцы не терпели конкурентов. Исправлялись контуры континента, корректировались границы и менялись названия государств. Мыс Бурь переименовывается в мыс Доброй Надежды, государство Бенин — в Невольничий Берег, река Луалаба — в Заир и Конго. Географические названия — зеркало африканской истории.
Серьезный интерес к Африке имел поначалу специфический оттенок: в 1510 году испанский король Фердинанд V издал эдикт об использовании в Америке негров— рабов, в них надлежало обратить жителей Африки. Начинание поддержали англичане. В 1619 году голландский корабль доставил для них первую партию из двух десятков черных рабов, призванных обслуживать рудники и плантации вчерашних преступников и авантюристов, искавших спасения от петли или нищеты за океаном. К концу XIX века в Южной * Америке насчитывалось уже около двадцати шести миллионов африканских рабов, в Северной — четыре. «Черный товар» оказался дешевым на своей родине и ходким — в Новом Свете. Работорговля становилась выгодным предприятием. На нее работали целые отрасли, выпускавшие бусы, зеркальца, свистки и другие подобные «сокровища». В обмен на безделушки африканские вожди, не моргнув глазом, отдавали золото, алмазы и своих соплеменников. Если иной вождь оказывался строптивым или чересчур алчным, работорговцы устраивали «перевыборы», после чего золотые браслеты на его запястьях заменялись железными, а преемник до конца своей жизни говорил о белых бвана не иначе, как в превосходных степенях и возвращал обменные цены к исходному уровню.
Со временем работорговля приняла столь угрожающий размах, что правительства европейских государств вынуждены были по настоянию церкви срочно решать дилемму: негры — люди или не люди. (О дебатах по этому вопросу дает прекрасное представление книга французского писателя Веркора «Люди или животные?») И только после того, как ответ с некоторыми оговорками оказался положительным, на борьбу с работорговлей были брошены правительственные и каперские суда, а в Африку хлынул поток миссионеров, по тогдашним понятиям — смертников.
Именно с этого рубежа начинается изучение Черного, континента. Когда Старый Свет с изумлением убедился, что некоторые миссионеры возвратились в добром здравии, счастливо избежав ритуального костра, Африкой занялись ученые. Иные из них погибали в борьбе с природой, другие становились пленниками или жертвами африканских племен, кое-кому удавалось добраться до цивилизованных мест. На поиски пропавших экспедиций отправлялись военные отряды.
В результате Черный континент перестал быть «белым пятном» и стал цветным. Цвет закрепился в названиях новых государств: розовый — Французская Африка; желтый — Испанская Сахара, Испанское Марокко; оранжевый — Португальская Гвинея; зеленый — британские колонии; коричневый — германские владения.
Пирог был поделен. Теперь следовало привести его в надлежащее состояние — сменить начинку. Оказалось, что удобнее всего это можно сделать при помощи креста. Все, что не укладывалось в его форму, шло в костер: маски и амулеты, идолы и предметы культа, разумеется, если они не были из золота. То, что не хотело гореть, топилось или разбивалось. Повторялась история уничтожения карфагенской и античной культур, но на более высоком уровне, соответствовавшем накопленному церковью опыту и общественному сознанию века. В античную эпоху христианство было младенцем, теперь оно превратилось в способного погромщика. Если многие античные статуи уцелели в римских дворцах, то культура Африки вырубалась под корень. Возраст самой древней известной нам деревянной африканской скульптуры «общества леопарда» Экпе — нигерийского фетиша предков из Орона — не превышает двух столетий, а многие склоняются к датировке в сто шестьдесят лет. Можно, конечно, искать причины гибели культуры в климате, можно обвинять термитов. Но нельзя отрицать роль воинства Христова. В качестве компенсации негры получали штаны и Библию, а поскольку они не умели читать, то превращали книги в новых идолов, чей культ ассоциировался с запахом дыма и цветом крови.
Наконец-то Африка более или менее успокоилась и стала частью привычного, обжитого мира. Правда, время от времени исчезал то один, то другой чересчур ретивый миссионер, а в лесу находили кости, подозрительно похожие на человеческие, но на то она и Африка — страна львов, леопардов и крокодилов. Правда, такое случалось редко. «Миссионеры, кости и мясо которых варятся в горшках каннибалов, давно уже стали объектом юмора, — иронизирует Б. Дэвидсон. — На самом деле только 6 из 300 миссионеров, проникших в Восточную и Центральную Африку до 1884 года, были убиты африканцами, причем всякий раз у последних были на это особые причины». Между прочим, у африканцев бытует сходное мнение относительно того, что «европейцы — закоренелые каннибалы или по крайней мере были каннибалами в прошлом»: не зря же они вкушают плоть своего бога. Корни здссь общие для всех народов на определенном уровне их развития. «Чем дальше живут люди, тем они хуже, — формулирует этот феномен Б. Дэвидсон и поясняет: — Люди из близлежащих районов могут оказаться ведьмами и колдунами (что было, впрочем, весьма почетно. —
Церковь предпочитала не расписываться в своем бессилии и присылала новых и новых миссионеров. Однако отмахнуться от таких фактов не удалось. Со временем и в Африке, и в Америке стали замечать странные вещи. В определенные дни и часы африканцы собирались в укромном месте и о чем-то беседовали. Песни, исполняемые на таких ассамблеях, вовсе не походили на те, что обычно разносились над плантациями и зарослями. Иная музыка, непривычные ритмы. Впрочем, из очевидцев, кто мог бы об этом рассказать, уцелели немногие — те, у кого достало сообразительности не обнаружить свое присутствие.
Были замечены и другие странности. Стоило чему-нибудь случиться на западном берегу континента, как спустя короткое время об этом становилось известно на восточном, причем во всех подробностях. Негры не посылали гонцов и не подавали никаких сигналов, они только колотили в свои барабаны. Африканцы не обращались к европейцам за медицинской помощью, но почти не болели, мало того — излечивали некоторые смертельные иедуги у наиболее лояльных европейцев. Они могли собрать по кусочкам и оживить человека, изувеченного хищником или сорвавшегося со скалы. Они не боялись укусов змей, скорпионов, термитов. Африканки рожали без. боли, что неопровержимо свидетельствовало об их связи с дьяволом, ибо противоречило библейскому завету. Иногда африканцев называли детьми природы. В действительности они были ее царями. Но признать это — значило признать первенство черной расы перед лицом Господа, пересмотреть все священное писание. И совсем уже необъяснимым было то, что рабы проявляли, по крайней мере внешне, полное равнодушие к собственным страданиям, но порой не задумываясь отдавали жизнь за какого-нибудь новичка, только что прибывшего с невольничьего рынка и явно им незнакомого. Как
