его.
«
Его руки обвились вокруг неё, дабы ещё на мгновение удержать рядом с собой, и дрожь пронзила всё тело Макса, когда он почувствовал, как руки Кэтрин скользнули вверх к его шее. Он ощутил ее ответный трепет, и всё померкло… Осталось лишь благоухание фиалок, чистый запах её кожи, щекотание пушистых завитков и головокружительное тепло тела, тающего в его объятиях. Кэтрин была легкой и нежной, но целовать её было все равно что внезапно очутиться в самом сердце летней бури, и, подобно грозам, эти поцелуи пьянили его. Запамятовав, какая она маленькая и хрупкая, он с силой прижал её к себе.
Кэтрин совершенно забылась. Любые внутренние предостережения, к которым она силилась прислушаться, замолкли в мгновение ока, как только он принялся искать её губы… вероятно, потому, что искание это было столь мягким, манящим, удивительно нежным. От его вкуса, его запаха Кэтрин теряла голову с той же лёгкостью, что и от его крепких объятий.
Она не ожидала такой мягкости, сладости, чувства возвращения домой, не говоря уж о страсти, что Макс так легко в ней разжигал. И когда губы его стали настойчивее, она беспомощно ответила на поцелуй. Неистовое биение сердца предостерегало об опасности, но тревогу вскорости заглушил сладостный сумбур чувственных ощущений. Макс пленил её, а она, доверившись, сдалась ему на милость. Его крепкие объятия и давление твёрдой груди надёжно удерживали Кэтрин, даже когда ей мерещилось, что она тонет в тёплой, притягательной, бушующей темноте.
Кэтрин смутно подумала, что падает, и приоткрыла губы в ответ на некое, исходящее от него безмолвное приказание. Падает. Упала. Она распахнула глаза — и отпрянула.
— Боже правый! Что вы со мной делаете? — в ужасе спросила Кэтрин, когда на неё обрушилась суровая действительность.
Синие глаза виконта были темны, как полночное небо.
— Целую тебя, Кэт, — хрипло ответил он. — Если, конечно, ты помнишь, что такое поцелуй. Помнится, один случился между нами несколько недель назад.
— Это не то же самое.
— Разумеется, нет, — последовал серьёзный ответ. — Этот был гораздо лучше. Ведь на сей раз и ты принимала в нём участие.
Кэтрин отстранилась и встревожилась, обнаружив, что слабость в коленях всё ещё не прошла. Смущённая, она бросила на Макса сердитый взгляд:
— Вы заморочили мне голову!
— Напротив, это
Два ярких пятна загорелись на щеках мисс Пеллистон.
— Страсти? Да как вы смеете? — воскликнула она, ненавидя себя за то, что сама дала ему в руки унизительное тому подтверждение. — О, да вы самый невыносимый человек! — Она топнула ногой. Затем, осознав, что ведёт себя, словно разгневанный ребёнок, вздёрнула подбородок, собрала в кулак всю свою гордость и зашагала прочь из этого подобия храма.
Лорд Рэнд мог бы проявить побольше тактичности, но никто не любит страдать в одиночку. Будучи взволнован сам, он чувствовал себя обязанным сильнее досадить своей спутнице. Теперь же, видя, как она в бешенстве мчится прочь, он разрывался между желанием догнать Кэтрин и извиниться (что, несомненно, и следовало бы сделать) и порывом начать биться головой о каменные колонны храма. Последнее обещало принести больше облегчения, но он решил, что лучше всё же отправиться за беглянкой.
Если он промедлит ещё мгновение, то её и след простынет. Шагала она очень быстро. Поспешив по дорожке, по которой они пришли сюда, он успел заметить проблеск белого муслина прежде, чем она свернула на другую тропинку.
Макс знал, что дорога эта вела к искусственному гроту лорда Венткура. Он также понимал, что если она не сбавит шаг, то споткнётся и упадёт, вероятно, прямо в — тоже, кстати, созданное руками человека — озеро. Тропинка была узкой и резко уходила под откос. Предназначалась она для неспешных прогулок, а не для состязаний в беге. Проклиная Кэтрин за вспыльчивость и себя за то, что подначивал её, Макс заторопился, пытаясь не отстать.
Благодаря поворотам и изгибам дорожки, густой растительности и встречающимся тут и там обнаженным скалистым пластам, Кэтрин исчезла из виду в считаные минуты. Затем он вновь краем глаза приметил белую вспышку у самого входа в грот. И тут Макс поскользнулся на подушке мха, потерял равновесие и приземлился прямо на свой зад.
Тихо выругавшись, он вскочил, отряхнулся и поспешил дальше. Он уже почти преодолел последний поворот на пути к гроту, когда услышал, как до противности знакомый, принадлежащий лорду Броуди голос окликнул:
— Подожди минутку, Кэти. Хочу сказать тебе пару слов.
Макс различил, как между собой тихо переговариваются мужчины, затем увидел сэра Реджинальда Аспинуола. Тот пожал плечами и, развернувшись, направился по берегу озера к нижней тропе.
Извинения того рода, о которых подумывал лорд Рэнд, никак не могли быть принесены в присутствии посторонних. С другой стороны, какой джентльмен покинет невинную юную леди… особливо в таком взволнованном состоянии… наедине с похотливым старым пьяницей. Кроме того, виконту было любопытно, о чём же так хочет поговорить лорд Броуди. Весьма возможно, что он решил ещё больше очернить Макса, что обещало быть весьма забавным. А если ему покажется, что Кэтрин угрожает хоть малейшая опасность, Макс немедля вмешается. Может, в конце концов, ему удастся наградить эту свинью сломанной челюстью.
К тому времени сэр Реджинальд уже скрылся из виду. Лорд Рэнд притаился под огромным рододендроном у входа в грот. Прислонившись спиной к гладкому камню, он скрестил руки на груди и прислушался.
Несколько минут спустя он опустил руки и сжал кулаки.
— Я? — донёсся до него недоверчиво оскорблённый возглас Кэтрин. — В… в подобном месте? Вы сумасшедший… или пьяный… а в общем, не важно, которое из двух…
— Нет, ничего подобного… твоя тётушка Дебора сразу же опознает платье, если я вздумаю показать его ей. А ты знаешь, так я и поступлю, если не будешь благоразумна.
— Я не собираюсь стоять здесь и выслушивать эту… эту… я даже не знаю, как это назвать.
— Я бы на твоём месте, Кэти, не пытался сбежать. Если, конечно, не хочешь, чтобы весь свет узнал о твоих выходках.
Лорд Рэнд твёрдо вознамерился перестать слушать и немедленно приступить к ломанию челюстей. Он уже направился было ко входу, когда до его слуха донёсся поразительный ответ мисс Пеллистон.
— Вы, сударь, вольны рассказывать, что заблагорассудится. Расскажите всем прямо сейчас, ну же!
Макс замешкался. О чём она только думает?
— И расскажу, — прорычал Броуди. — После той достойной сожаления шуточки, что ты со мной сыграла. Да если бы не твой отец…
— О, бога ради, не беспокойтесь об отце. Разнесите свою грязную сплетню хоть на весь мир, — не уступала Кэтрин. — Мне бы ничего ни хотелось сильнее, чем увидеть, как вы станете посмешищем для всего Лондона.
— Это не надо мной они будут смеяться, мисс Фу-ты Ну-ты, и смех будет ещё самым мягким из всего, что тебе придётся услышать. Ты не выйдешь ни за кого из своих блестящих щёголей, обещаю. Считаешь, что слишком хороша для меня? Так теперь никто на тебя не польстится, даже твой распутный виконт. А зачем ему жениться, когда он и без того может заполучить желаемое?
— Теперь я поняла, к чему всё это, милорд. Вам не досталось приданого да щедрой части моих владений, правда? И вы решили, что таким образом сможете заполучить их.
— Твой отец обещал…
— Что ж, настал мой черёд давать обещания, сударь. — Голос Кэтрин зазвучал ниже, почти
