можно, даже плавая в прибрежной зоне. Поэтому давайте закрепим все, что я вам рассказывала. — Дайана подняла руку с дыхательной трубкой. — Трубка для подводного плавания состоит из нескольких частей. Это загубник, который вы вставляете в рот, рядом с ним расположен клапан, предназначенный для выпускания воздуха и воды, но не впускающий их обратно, и непосредственно сама трубка. В нашем случае длина ее тридцать восемь сантиметров. Поэтому даже не пытайтесь уйти в воду глубже двадцати сантиметров. Вода сразу же попадет в трубку, и вы наглотаетесь ее.
— Да вы нам это уже сто раз говорили, — подала голос стоящая слева от толстяка дама. — Время-то идет, а мы до сих пор на берегу. А мы, знаете ли, заплатили не за то, чтобы топтаться здесь и слушать ваши интересные рассказы.
— Не беспокойтесь, отведенное на плавание время вы используете сполна. — Дайана снова оглянулась на катер.
Если сейчас не появится Джек, она сама выйдет с группой в океан. Нельзя больше задерживаться. Через два часа придут новые любители снорклинга. Поток желающих полюбоваться красотами подводного мира неиссякаем.
Джек появился неожиданно и совсем не с той стороны, откуда она его ждала. Запыхавшийся, он подбежал к ним, и у Дайаны вырвался выдох облегчения.
— Разрешите представить, — неодобрительно взглянув на друга, произнесла Дайана. — Джек. Он будет сопровождать вас на катере и непосредственно руководить вашим погружением в воду.
— Привет! — как ни в чем не бывало, словно он и не задержался на пятнадцать минут, помахал рукой Джек. — Вы готовы? Надеюсь, Дайана вас всему научила. Тогда вперед!
Дайана, по заведенному обычаю, проводила группу во главе с Джеком к катеру и помахала им на прощание рукой. 'Утенок', взревев мотором, двинулся в сторону рифов. На этом ее работа с этой группой закончилась. Дальше дело Джека.
— И где этот оболтус болтался столько времени? — Тим Байер оторвался от компьютера, когда Дайана вошла в комнату. — Ох, уволю я его когда-нибудь. Сил моих нет терпеть его выходки.
Тим Байер, их непосредственный начальник и владелец дайвинг-клуба, сидел за столом и что-то выстукивал на компьютере. Месяц заканчивался, а значит, пора готовить отчеты, которые Тим Байер обязан был сдавать в правление ассоциации подводного плавания. Работу эту он терпеть не мог и потому в дни подготовки отчетов превращался в невыносимого, раздражительного типа. Дайана старалась в эти дни держаться от него подальше. Правда, это не всегда удавалось.
— Ага, и сам будешь вывозить группы в океан, — буркнула Дайана, включая чайник.
— А ты у меня на что?
— Уволь, мне хватает предварительного инструктажа. Иногда мне хочется всех этих бездельников удушить собственными руками.
Дайана даже сжала кулаки, показывая, как бы она всех передушила.
— Благодаря этим бездельникам мы только и живем. — Тим пододвинул к себе клавиатуру. — Так что люби их и лелей.
— Так и делаю. — Дайана налила в кружку чай и покинула комнату.
Шефу, когда он занимается документацией, мешать нельзя. Да и настроение у нее не то, чтобы вести пустые разговоры, повторяющиеся изо дня в день.
Дайана уселась в шезлонг на заднем дворике. Здесь было хоть какое-то подобие тени. Она и так слишком много времени провела на солнце. Отсюда океана не видно, только шум накатывающих на берег волн не дает забыть, где она находится. Дайане было двадцать два года, и этот шум стаж неотъемлемой частью ее жизни, которую не замечаешь, но без которой жить не можешь.
Только из-за этого шума, вернее его отсутствия, Диана и не прижилась в Орландо, куда сбежала после окончания школы. Тогда она была молодая и мечтала поскорее вырваться с острова. Ей казалось, что только в больших городах настоящая жизнь. А здесь, на островах, рутина и болото.
В Орландо был другой шум, шум большого города, непривычный для нее и пугающий. Она в страхе просыпалась среди ночи и прислушивалась. Огромный монстр возился за окнами, гудел, вздыхал, шевелился. Дайана прятала голову под подушку, пытаясь скрыться от него. Но ей не удавалось. Монстр преследовал ее постоянно. И днем, и ночью, скаля свои клыки, протягивая когтистые лапы и пытаясь ее сожрать.
Дайана выдержала две недели и вернулась на острова. Здесь был ее дом. Тогда она поняла, что никогда не сможет уехать отсюда.
Как же ее тогда ругал дед! Таким сердитым она его больше никогда не видела.
— Это был твой шанс вырваться отсюда! — кричал он и размахивал руками. — Ты им не воспользовалась! Острова больше не отпустят тебя!
— Ну и пусть, — оправдывалась Дайана. — Ты же прожил здесь всю жизнь и вполне счастлив.
— Счастлив? Да что ты знаешь о настоящем счастье, девчонка? Ты ничего не знаешь о нем!
Всегда спокойный и рассудительный, дед просто полыхал гневом. Дайана боялась, как бы его не хватил удар. Она пыталась его успокоить, но дед бушевал почти неделю. Потом, правда, успокоился, и жизнь их вернулась в прежнее русло.
Дед был не прав. Дайана знала, что такое счастье. Счастье — это проснуться с рассветом, накинуть платье, мчаться к океану, уходить на глубину, туда, где совершенно другая жизнь, где нет боли, нет обмана. Где настоящая свобода, и ты растворяешься в этой свободе, ощущаешь ее каждой частичкой своего тела, впитываешь ее, живешь ею.
Это и есть счастье. А в каменных городах, среди ревущих машин и стальных конструкций пусть живут те, кому не дано было познать его.
Эх, дедушка, дедушка! Тебе ли не знать этого?
Выпустив пар, дед успокоился, понимая, что спорить со своевольной внучкой бессмысленно. Упрямства в ней было хоть отбавляй. Если что задумает, никто ее не переубедит.
Да и как она могла оставить деда одного? У него же, кроме нее, нет больше никого. А он в последнее время стал совсем слабым. Вот и сегодня полночи Дайана просидела рядом с его кроватью. Вновь был приступ, они стали повторяться слишком уж часто. И это пугало Дайану. Она привыкла видеть дедушку сильным и крепким, а не задыхающимся и ловящим воздух широко открываемым ртом.
Дайана, почти не спавшая ночью, задремала в шезлонге, провалилась в сон, лишь только прикрыла глаза.
Проснулась от громкого выкрика:
— Хорошо тут некоторым! Спят среди рабочего дня.
Джек, улыбающийся во весь рот, стоял рядом.
— И где ты был? — сразу же накинулась на него Дайана. — Доиграешься. Уволит тебя когда-нибудь Тим за нарушение дисциплины.
— И ты туда же, — недовольно поморщился Джек. — Только что получил нагоняй от него. Ты разболтала?
— Еще чего, — обиделась Дайана. — Как будто он сам не заметил, что я лишних пятнадцать минут прыгала перед группой.
— Ерунда, ничего же страшного не произошло. Все получили свою долю адреналина и почувствовали себя опытными ныряльщиками. А то, что им пришлось недолго подождать, так это еще и лучше.
Джек шлепнулся в соседний шезлонг, который жалобно скрипнул. Вытянул свои длинные худые ноги и блаженно закрыл глаза.
— Ну и жара сегодня… — протянул он. — Даже у рифов жарит нестерпимо.
— Так почему ты опоздал? — Дайана не собиралась поддерживать разговор о погоде. Она до сих пор злилась на Джека.
— Дела были, — Джек сделал загадочное лицо. Но долго держать в себе тайны он не мог. Не такой Джек человек, чтобы что-то скрывать в себе. Его просто распирало от желания поделиться с Дайаной своей новостью. Но выдержать лицо, как говорится, хотелось. Поэтому Джек чуть помедлил с ответом.
— У старого Филипе я был. Поговорили с ним, — небрежно, глядя в сторону, произнес Джек.
— Что? — встрепенулась Дайана. — Он с тобой разговаривал?
— Ага.
