плата за услуги разовая. Приходить к тебе и требовать еще я не собираюсь. – Он вдруг ухмыльнулся. – Не собираюсь, потому что намерен убедиться: требовать больше нечего, стало быть, незачем и приходить. Так вот, голубь, если уж я вылавливаю лопуха и всаживаю в него крючок, крючок этот входит глубоко и вытащить его невозможно. Вариантов у тебя только два: либо ты вместе с ней отправляешься на пятнадцать лет в тюрьму, либо выкладываешь тридцать тысяч зелененьких. Даю тебе шесть дней. Можешь хорошенько подумать. В четверг я позвоню, и ты скажешь мне, как идут дела. В общем, выбор у тебя невелик, нужно только решить, что для тебя лучше: заплатить тридцать тысяч или провести пятнадцать лет в тюрьме. Ни больше ни меньше. – Он поднялся. – Только не советую уж слишком ломать голову, голубь. Ну что такое, в конце концов, деньги? – Он зашагал по комнате, покачивая плечами. – Извините, что пришлось тебя утихомирить, но тут ты сам виноват. Скоро увидимся, так что сильно без меня не томись. Счастливо оставаться, и спасибо за виски.
Он подошел к двери и, остановившись, повернулся ко мне. Я буравил его колючим взглядом. Голова снова заболела, самочувствие было совсем никуда.
– И чтоб никаких фокусов, голубь, – предупредил он. – Ты, конечно, можешь побрыкаться, это естественно, но ты должен четко понять одно: ты у меня на крючке. Скоро ты убедишься, что крючок сидит глубоко и прочно и освободиться от него нет никакой возможности.
С этими словами он вышел, а еще через минуту я услышал рев мотора и шум отъезжающей машины.
Я с трудом поднялся на ноги, налил себе хорошую порцию виски и залпом выпил. Потом поплелся в ванную, налил полную раковину холодной воды и сунул туда голову. Полегчало. Я вернулся в гостиную, сел в кресло и зажег сигарету.
Вот, значит, как выглядит шантаж на самом деле. Этот Росс сказал, что крючок сидит крепко и отцепиться не удастся. Немного поразмыслив, я понял, что сидит он действительно крепко.
Получалось, что, какой бы ход я ни сделал, все равно проигрываю. Допустим, я иду к Эйткену и рассказываю ему всю правду – он тут же выгоняет меня вон. Другой ход: я иду в полицию и рассказываю всю правду им – они хватают Люсиль, и Эйткен стирает меня с лица земли за то, что я выдал его жену. Ход номер три: я неизвестно каким образом наскребаю тридцать тысяч – в этом варианте мне просто не видать новой работы как своих ушей.
Да, Росс прав – крючок сидит глубоко.
Что же делать?
Я потушил сигарету и взял другую.
Существует только один выход. Вытащить крючок – дело не простое, но ведь этого мало. Нужно вместо себя поставить на край ямы самого Оскара Росса. Выбора у меня нет. Либо я его, либо он меня.
Ну что ж, по крайней мере у меня есть шесть дней – может, я сумею под него подкопаться. Но первым делом надо заняться «кадиллаком».
Часы показывали половину десятого. Я снял трубку и набрал номер Сэма Лаутера, хозяина гаража, где я всегда ремонтировал машину.
– Сэм, – сказал я, когда он подошел к телефону, – извините, что звоню так поздно, но у меня неприятности: мой «кадиллак» крепко поцеловался с деревом. Я бы хотел в темпе его отремонтировать. Как у вас со временем?
– Если вам удобно, – ответил он, – привозите машину хоть сейчас. Двое моих парней как раз болтаются без дела, так что, если приедете, они сразу ею займутся. Если работы не очень много, в среду получите машину обратно, но прежде чем обещать, я хотел бы взглянуть на нее сам.
– Ну, спасибо, Сэм, – поблагодарил я. Хотя в голове у меня жужжал улей, я был полон решимости сбыть «кадиллак» с рук сегодня. – Через полчаса буду у вас.
– Хорошо, мистер Скотт. Только вот какое дело: вы должны сначала заявить об аварии в полицию. Это из-за вчерашнего наезда на полицейского. Полиция запретила ремонтировать по-врежденные машины без специальной справки. Вы, наверное, сами читали об этом в газетах. Можете получить такую справку?
– Уже получил. Как только поцеловался с деревом, сразу сообщил полиции, и они все зарегистрировали.
– Тогда отлично, мистер Скотт, приезжайте, и ребята займутся вашей машиной.
Конечно, он может заметить, что на моей машине стоят чужие номера, но придется пойти на риск. Слава Богу, за неделю через его руки проходит не один десяток машин, и вряд ли он обратит внимание на номера. И уж конечно, лучше идти к нему, чем в гараж, где меня не знают, – там бы на меня обрушилась лавина неприятных вопросов.
Заперев бунгало, я направился пешком – три четверти мили – к дому Сиборна. «Понтиак» стоял на месте, там, где я его оставил. Я прошел дальше к гаражу.
С момента моего отсутствия, когда я бросился в погоню за Россом, здесь ничего не изменилось. Я заперся изнутри и закрепил наконец переднюю табличку с номером. Потом обошел машину сзади и принялся внимательно разглядывать засохшие пятна крови на колпаке и шине. Надо их стереть. Не могу же я надеяться на то, что Сэм не заметит. Я понимал, что хочу уничтожить улику, которая на суде могла бы сыграть мне на руку, но оставить кровь я просто не мог. И я взял ведро воды и смыл пятна. Потом вывел «кадиллак» на дорогу, поставил «понтиак» в гараж и поехал в сторону шоссе.
Выбора у меня не было, приходилось ехать с одной фарой. По счастью, на шоссе практически совсем не было машин, буквально две-три, но на мою одинокую фару никто вроде бы внимания на обратил.
Я въехал под большой, слабо освещенный навес и вдалеке увидел Сэма, который разговаривал с двумя механиками, они сидели в застекленной комнатке.
Сэм, высокий крепкий мужчина с мясистым загорелым лицом и веселыми искрящимися глазами, вышел и пожал мне руку.
– Добрый вечер, мистер Скотт, – поприветствовал он меня и взглянул на «кадиллак». – Ого! Вашей машинке пришлось несладко!
– Да. Это хороший урок для тех, кто одной рукой обнимает девушку и при этом вовсю жмет на газ, – беззаботно отозвался я, уверенный, что его такое объяснение вполне удовлетворит.
Он ухмыльнулся:
– Да знаю такие дела, можете не рассказывать. С самим случалось. Через женщин иногда такого натерпишься! В общем, ничего непоправимого я здесь не вижу, но машину получите не раньше конца недели.
Подошли два механика и хмуро уставились на машину.
– Царапины довольно глубокие, – продолжал Сэм, осматривая боковую панель. – Давайте, ребятки, не будем терять времени. Снимайте дверь, с нее и начнем. – Потом повернулся ко мне. – Справка из полиции у вас с собой, мистер Скотт?
Я сунул руку в карман за бумажником, но в этот момент раздался звук подъезжающего мотоцикла. Я обернулся – к гаражу подруливал полицейский.
Сердце мое на какую-то секунду остановилось, потом рванулось в бешеном галопе. Все же мне удалось сохранить на лице равнодушное выражение. Широко ступая, полицейский вошел в гараж.
– Минуточку, – прервал себя Сэм и пошел навстречу полицейскому, которого он, как видно, знал. – Привет, Тим. Ты что-нибудь хотел?
– У тебя тут что, побитая машина?
– Да, мистер Скотт только что пригнал свой «кадиллак». Поцеловался с деревом.
Полицейский окинул меня недобрым взглядом, затем прошествовал к «кадиллаку» и уставился на разбитую фару.
К этому времени я взял себя в руки и вытащил из бумажника справку.
– У меня есть справка, вот она, – сказал я. – Ее выписал лейтенант Уэст.
Полицейский повернулся нарочито медленно и протянул руку. Маленькие жесткие глазки обшаривали мое лицо. Выдержать взгляд этих глаз-локаторов было совсем непросто, но я выдержал.
Он стал изучать справку.
Вздумай он сверить номера и попросить документы на машину, мне бы пришел конец. Я ничего не мог сделать – просто стоял и ждал.
Он взглянул на номера, снова посмотрел на справку, потом сбил фуражку на затылок.
