– Бегу! Это чертовски мило с твоей стороны. Надеюсь, когда-нибудь я отплачу тебе той же монетой…
– Давай, давай. – Жак подтолкнул Генри к двери. – Вот увидишь, все уладится. И не забудь поцеловать ее от меня.
Он посмотрел вслед Генри и, вздохнув, вернулся в кабинет.
15
Равен, сидя на кровати, смотрел на трех верзил, переминавшихся с ноги на ногу у стены. Лефти, Маленький Джо и Молти поверили Равену и решили следовать за ним до конца. Пока что они прозябали в нищете. Но они не осуждали за это своего босса. По отношению к ним он был честен. Предложил быть его помощниками, и они согласились. По крайней мере до сих пор не голодали. Порой они проводили кое-какие операции, не согласующиеся с Уголовным кодексом, но жизнь оставалась нищенской, правда, беден был и сам Равен. Но они терпеливо сносили лишения, продолжая верить ему.
Сейчас наступил наконец тот момент, когда он может сказать, что оправдал их доверие. Он отдавал отчет, что они собой представляют. В настоящий момент у них не осталось ничего человечного. Единственное, что их интересовало, – это деньги. Но ни один из них не мог добыть их самостоятельно, без его таланта организатора. Что ж, наступило время вознаградить их за терпение и преданность.
Равен окинул взглядом сообщников, наслаждаясь предстоящим триумфом.
– Итак, парни, – начал он, – я вызвал вас потому, что ситуация изменилась. У меня есть для вас приятные новости. Когда-то я говорил вам, что мы заберемся на самую вершину. Помните?
Трио у стены беспокойно зашевелилось, продолжая тем не менее внимательно слушать. Глаза их были жесткие, а челюсти беспрерывно двигались, пережевывая резинку.
– Вернувшись в родные края, я хотел работать в паре с Мендеттой. Но он обманул меня, мерзавец! И я поклялся ему отомстить. Вы верили в меня и долго ждали. Не ворчали, исправно выполняя мои приказания. И вот ваше терпение вознаграждено!
Троица хранила молчание, ожидая, что он скажет дальше.
– Мендетта был защищен, – продолжал Равен, говоря подчеркнуто в прошедшем времени. – Пока он был жив, развернуться было нельзя. Теперь, когда он мертв, мы спокойно можем взять все в свои руки.
Троица вновь зашевелилась, выражая готовность выполнить любой приказ.
– Я уже встретился с Грентомом. Он не будет устраивать историй. Через день-два у меня появятся деньги. Мы берем дело в свои руки и кардинально реорганизуем. Я буду по-прежнему руководить вами, а вам останется лишь выполнять мои приказы. Скоро у вас появится достаточно зеленых бумажек.
Молти, маленький итальянец, с жесткой линией рта и черными, налитыми кровью глазами, качнулся от стены.
– Ты много раз говорил нам, босс, что станешь когда-нибудь во главе дела, и вот это произошло. Но почему ты не приказал убрать Мендетту кому-нибудь из нас?
Равен укоризненно покачал головой.
– А кто тебе сказал, что его убил я?
Трио обменялось веселыми улыбками.
Равен встал.
– Подождите, парни. Сейчас я переговорю с Грентомом и выясню, сколько будет получать каждый из вас.
Он вышел, оставив их в своей комнате.
16
Дежурный полицейский, покусывая авторучку, с неприязнью смотрел на Джека. Он всегда недолюбливал журналистов, вечно появляющихся в самый неподходящий момент и изводивших полицейских каверзными вопросами. Насколько было известно Джексону, Джек в этом отношении не был исключением. По мнению Джексона, у этого репортера были особые таланты делать себя совершенно невыносимым. Джек же, которому до сих пор не удалось собрать мало-мальски серьезный материал для криминальной колонки, кроме разве что нескольких мелких правонарушений, тоже пребывал в скверном расположении духа. Ему хотелось поскорее освободиться, чтобы вплотную взяться за дело Мендетты.
Польсен, правда, приказал не совать нос в дела этого гангстера, но кто же станет слушать этого старого хрыча. Хотя ему и грозит увольнение за строптивость, Джек обязательно раскопает тайну похищения сестры Флетчера. Он отдавал себе отчет, что он достаточно хороший репортер и без куска хлеба не останется. Не эта газета, так другая, какая разница. Сейчас же его раздражало множество мелких заурядных происшествий, о которых необходимо дать репортаж в газету.
Вот уже час он торчал в главном полицейском комиссариате города, ожидая утренних отчетов из районных участков. После этого он нарисует общую картину состояния преступности и даст материал. Конечно же, не на первую полосу, а где-нибудь на третьей странице одну-две колонки. Но и из-за этого дело сестры Флетчера будет дожидаться вечера.
Джексон тяжело вздохнул.
– Мне, право, жаль, что мы даем так мало информации. Смотреть противно, как ты здесь бездельничаешь. Почему бы не прогуляться по свежему воздуху, пока обработают информацию?
Джек положил ноги на деревянную скамейку и закрыл глаза.
– Оставь меня в покое, – буркнул он. – Ты мне тоже изрядно надоел, но мне платят деньги за протирание штанов на ваших скамейках, так что прибереги свои шутки для других.
Джексон что-то сердито проворчал в ответ и вернулся к прерванной работе.
– Сегодня ничего серьезного, – проговорил он, тщательно записывая последний рапорт. – У вас очень легкая жизнь, мистер Эллинджер.
– Именно тогда, когда не происходит ничего серьезного, моя жизнь становится невыносимой, – огрызнулся Джек. – Например, что я могу выжать из мелкой кражи и незначительного мошенничества? Вот если бы произошло изнасилование или убийство, тогда я смог бы опубликовать материал на первой полосе.
Джексон бросил на него неприязненный взгляд.
– Какой вы все же неприятный народ – журналисты! – проговорил он.
– А ты, случайно, не знаешь, сколько девушек нашего города исчезли в этом году? – вдруг спросил Джек.
– Это не по моей части, – качая головой, поспешно ответил Джексон. – Надо поинтересоваться в отделе, который ведает исчезновениями людей. А что, от вас ушла девушка?
– Я думаю вот над чем, Джексон: есть ли в этих разговорах хотя бы доля правды?
– Ни капли, – смеясь, ответил Джексон. – Подумайте сами и поймете, что в нашем городе в наше время бесследно исчезнуть невозможно.
– Что-то я не очень тебя понимаю. Объясни конкретнее.
Джексон улыбнулся и, откинувшись на спинку стула, скрестил руки на груди.
– Предположим, возьмем такое преступление, как изнасилование, – нравоучительным тоном начал он. – Разве можно изнасиловать женщину против ее воли? А эти россказни о бесследном исчезновении девушек? Поговаривают, что к этому делу приложили руку сутенеры. Но разве можно девушку против ее воли сделать проституткой? Это в нашем-то городе? Да об этом тут же стало бы известно! Другое дело, когда женщины занимаются столь малопочтенным ремеслом и извлекают из этого выгоду. Но это уже их личное дело. В нашей стране каждый волен выбирать себе дело по собственному вкусу.
Джек молча размышлял.
– А если этих девушек шантажируют или, к примеру, терроризируют? Что ты на это скажешь?
– Не могу в такое поверить. Слишком рискованно, – протянул Джексон, задумчиво качая головой. – Ведь достаточно хотя бы одной из девушек подать жалобу… сразу же будет проведено расследование, и закон защитит их.
– Ну а если они не в состоянии подать жалобу? – не унимался Джек.
Джексон нахмурился.
– На что это ты намекаешь? – подозрительно спросил он. – Тебе что-нибудь известно?
