Превосходно.
Оказалось, что дома он съедает за полдником не меньше, чем в колледже перед собраниями. Он ел молча, пока не насытился – лишь время от времени коротко просил пододвинуть к нему какую-нибудь тарелочку. Когда он утолил первый голод, я возобновил свои попытки:
– Предписаниями Устава вам отводится особая, исключительная роль в нынешних выборах.
– Так-так. Действительно, – сказал Гей, со смаком прожевывая кусочек фруктового торта.
– Вы самый заслуженный ученый в нашем колледже.
– Самый серьезный ученый северной школы, как говорят мои берлинские коллеги, – вставил Рой.
– Они именно так и говорят, Калверт? – переспросил Гей. – Превосходно.
– Вы старший член нашего Совета, – продолжал я, – а значит, на вас лежит вся полнота ответственности за правильное проведение нынешних выборов. Мы уже успели заметить, что вы относитесь к своим обязанностям отнюдь не формально. Вас заботит не только форма. Вы хотите, чтобы правильные по форме выборы выявили достойнейшего но существу кандидата.
– Именно, – поддержал меня Рой.
– Я не вправе манкировать своим долгом, – сказал Гей.
– Выявление достойнейшего кандидата и есть ваш долг, верно?
– Совершенно верно, – согласился Гей, отрезая себе еще кусочек торта.
– Нам нужен совет. Только вы один и можете нас вразумить. Мы очень встревожены, – сказал Рой:
– Так-так. Действительно.
– Нам надо выбрать достойнейшего, – сказал я. – Кроуфорда или Джего. Мы надеемся, что вы укажете нам, кто из них достойнее.
– Кроуфорд или Джего, – повторил Гей. – Да-да, я, по-моему, знаю их обоих. Джего служит у нас казначеем, не так ли?
Разговор с ним требовал немалой выдержки. Капризы его памяти были непредсказуемы. Он помнил самые незначительные открытия, касающиеся древней словесности, и мог забыть, как зовут Деспарда, которого знал пятьдесят лет.
– Мне казалось, что вы собираетесь поддерживать Кроуфорда, – заметил Рой.
– Вполне вероятно, вполне вероятно, – сказал Гей. Но внезапно его память прояснилась, и он энергично закивал головой. – Да-да, я, помнится, обещал поддерживать именно Кроуфорда, – радостно проговорил он и, с веселой хитрецой посмотрев на нас, спросил: – А вы, молодые люди, решили меня переубедить? – Ему очень понравилась его, как он думал, шутка, и он залился счастливым смехом.
Рой смутился и покраснел. Я решил идти напролом.
– В общем-то, вы недалеки от истины.
– Меня вокруг пальца не обведешь! – самодовольно воскликнул Гей.
– Вы правы, – сказал Рой. – Мы хотим, чтобы вы еще раз подумали об этих двух кандидатах. Вы ведь их помните?
– Конечно, помню, молодой человек! Так же хорошо, как ваш берлинский адрес. Джего служит у нас старшим наставником. Он неважно следил за собой последние годы, а поэтому немного облысел и растолстел. Ну, а Кроуфорд весьма надежный человек. Про него говорят, что он очень неплохой ученый, правильно, молодые люди?
– Вам хочется, чтобы ректором стал ученый-естественник? – спросил я. – Между его и вашей наукой лежит глубочайшая пропасть.
– Разве можно придавать этому значение! – упрекнул меня Гей. – Между различными отраслями знания никакой пропасти нет. Нашу культуру двигают вперед и естественники и гуманитарии, а школярское противопоставление естественных и гуманитарных наук нам надо решительно осудить. Решительно!
Он сделал мне выговор, словно я был мальчишкой, и поделом. Но зато нам с Роем стало ясно, что он вспомнил, о ком идет речь, и это нас очень обрадовало.
– А что вы скажете о Джего? – спросил Рой.
– Джего тоже весьма надежный человек, – ответил Ген. – Ничего, кроме хорошего, я о нем сказать не могу.
– Фактически от вас сейчас зависит будущее нашего колледжа, – решив изменить тактику, сказал я. – Пока что каждый кандидат располагает в потенциале шестью голосами. Если в колледже узнают, что вы твердо решили голосовать за Кроуфорда, все станет известно заранее и выборы превратятся в пустую формальность.
– В пустую формальность? – переспросил Гей. – Это плохо.
– Именно, – сразу же сказал Рой. – Выборы понадобятся только для соблюдения формы.
Голубые, слегка, выцветшие глаза Гея скрылись под седыми принахмуренными бровями.
– Я действительно обещал поддержать Кроуфорда, – проговорил он. – Кроуфорд чрезвычайно надежный человек. Джего, несомненно, тоже очень надежный человек.
– Разве вы навеки связали себя этим обещанием? – сказал я. – Когда вы обещали проголосовать за Кроуфорда, члены Совета еще не разделились на две равные группы. А теперь только вы, единственный из нас, можете оценить создавшееся положение с недосягаемой высоты вашего гигантского жизненного опыта.
– Так-так. Действительно. Древние боги тоже смотрели на землю сверху, из чертогов Одина.
– Как вы считаете, – сказал я, – может быть, вам следует устраниться от мелкой, предвыборной суеты, чтобы спокойно обдумать, кто из кандидатов наиболее достоин ректорской должности, и в нужный момент однозначно решить исход выборов?
– Тем более что тогда уж никто не усомнится в справедливости этого решения, – добавил Рой.
Гей допил последний стакан чаю и улыбнулся Рою. Он годился ему в деды, но душа у него была удивительно юная.
– А вы, стало быть, и правда хотите заманить меня в партию Джего? – спросил он.
На этот раз Рой не смутился.
– Именно, – ответил он. – И мы надеемся, что нам это удастся.
– Объясните мне, – сказал Гей, – почему вы предпочитаете его Кроуфорду? – Вопрос Гея прозвучал совершенно серьезно: он в самом деле хотел это знать.
– Потому что он нам больше нравится, – ответил Рой.
– Ответ вполне честный, – одобрительно сказал Ген. – Примите мои поздравления, Калверт. Вы гораздо ближе, чем я, знакомы с нашими кандидатами. Я, конечно, могу оценить их с высоты моего гигантского опыта, – он явно передразнивал нас, – но расстояние, знаете ли, слишком велико. И я всегда верил в мудрость нашей молодежи. Ваше мнение представляется мне очень весомым, действительно очень весомым.
– Значит, вы согласны проголосовать за Джего? – спросил Рой.
– Сегодня я не могу дать вам определенного обещания, – ответил Гей. – Однако я склонен оставить свой голос в резерве. – Он помолчал и добавил: – Выборы не должны быть предрешены заранее. Мудрые основатели нашего колледжа предписали нам проводить выборы в храме не для того, чтобы, собравшись там, мы выполняли пустой ритуал. С таким же успехом мы могли бы посылать наши пожелания просто по почте.
– Но вы подумаете о Джего? – настойчиво спросил я.
– Непременно, – ответил Гей. – Ваше мнение, молодые люди, представляется мне очень весомым, и я не забуду о нашем сегодняшнем разговоре.
Когда мы собрались уходить, Гей сказал:
– Примите мои поздравления, молодые люди. Вы превосходно обрисовали мне обстановку в колледже.
– Да, кое-что нам удалось узнать, – отозвался я.
– Я извещу Деспарда, что намерен оставить свой голос в резерве. Решающий голос. Хорошо, что вы это заметили, молодые люди. Благодарю вас, Калверт. Благодарю вас. Отныне я буду называть вас юными мудрецами.
Мы вышли в ненастную тьму декабрьского вечера. Рой негромко запел какую-то песенку, и я с удовольствием слушал его звонкий, но мелодичный и мягкий голос. У первого фонаря он посмотрел на меня
