— Мне надо идти. Извини.
Он отстраненно поцеловал ее холодными губами и скрылся за дверью прежде, чем она успела что-то еще сказать.
День тянулся бесконечно долго. Николь немного поспала. Отказалась от ужина. Позволила уговорить себя на маленькую чашечку бульона и кивнула, когда Блейк сказал ей, что Джозеф рвется навестить ее.
— Тебе лучше? — спросил мальчик, появившись в дверях.
— Немного. К утру все пройдет, — заверила Николь, подумав, как любит этого ребенка. Глаза ее наполнились слезами, и Блейк, видя это, взял ее руку в свою.
— Я принес тебе кое-что, что сделал сегодня в школе, — сообщил Джозеф торжественным шепотом, преувеличенно тихо шагая к ее кровати.
Ее сердце растаяло.
— Правда?
Он сунул ей какой-то странный предмет — немного сплющенную раскрашенную коробку из-под овсяных хлопьев. Понимая, какую честь он ей оказывает, она с серьезным видом приняла ее.
— Я уронил ее на обратном пути, — объяснил он. — Мы играли в футбол, и она нечаянно оказалась в кустах вместе с мячом и чуть-чуть помялась. Тебе нравится?
Она узнала глицинию, которая была нарисована над аккуратно вырезанной дверью.
— Крэнфорд, — улыбнулась она. — Спасибо. — И добавила от чистого сердца: — Я сохраню это навсегда.
Джозеф просиял и взглянул на отца.
— Из нее получилась бы прекрасная мамочка, папа, — тоскливо проговорил он.
Блейк сделал глубокий вдох. Улыбнулся ей. И Николь замерла. Но было слишком поздно.
— Я тоже так думаю, — сказал он. Джозеф широко раскрыл глазенки:
— Ты хочешь сказать…
Его отец рассмеялся:
— Мы скоро поженимся.
— Ух ты! Здорово! Класс! — Джозеф зажал рот ладошкой, чтобы сдержать восторженные вопли.
Взгляд, который Блейк послал ей, выражал неподдельную любовь, и Николь откликнулась, счастливо улыбнувшись.
— И ты будешь моей мамой? — Джозеф прижался к Николь.
— У тебя есть мама. Я буду вместо мамы, — мягко проговорила она.
— Будешь печь торты с шоколадной крошкой и глазурью?
— Да, — ответила она, и сердце ее разрывалось от любви к Блейку и его сыну.
— И мы будем ходить на пикники, и ты будешь отчитывать меня, когда я свалюсь в речку или еще куда? — серьезно спросил он.
— Непременно.
— Я так счастлив, — вздохнул Джозеф. — Я смогу учить Люка ездить верхом. И ловить рыбу. И он будет моим братом и мы будем всем делиться!
Николь почувствовала, как Блейк напрягся при этих словах.
— Думаю, нам надо дать Николь отдохнуть, — сказал он.
Джозеф ласково обвил ручонками ее шею и поцеловал в обе щеки.
— Спокойной ночи, — сказал он с такой нежностью и любовью, что ее сердце на мгновенье замерло. — О, папочка, ну разве не здорово? — воскликнул он. — Мне хочется выбежать на улицу и немножко покричать, прежде чем идти спать, если можно. А то меня просто разорвет от счастья!
— Конечно, — усмехнулся Блейк. — Я знаю, что ты чувствуешь. — Он посерьезнел. — У меня такие же чувства. — Его голос дрогнул. — Такие уж мы, Джозеф.
Ласково поцеловав ее, он тоже вышел, и она услышала возбужденную болтовню Джозефа и затем его восторженные крики.
Блейк любит ее, сказала она себе. Ведь любит?
А потом она вспомнила, как он говорил, что значит для него Джозеф. Она испытывала те же чувства и понимала, что он пойдет на все ради сына. Даже женится на нелюбимой женщине.
Блейк обманул ее. Обманул всех. Он и его мать жили во лжи ради собственных целей — и оклеветали ее отца.
Эта ложь будет отравлять их отношения.
Позже Блейк скользнул в постель к ней. Обнял нежно и бережно, словно она была бесценной фарфоровой вазой. И она лежала без сна, пока он спал, обожая его и разрываясь между желанием промолчать и признаться, что она знает правду.
Ей стало холодно, и это, должно быть, разбудило его.
— Как твоя голова? Опять болит? — сонно пробормотал Блейк. — Я могу принести тебе чего-нибудь от…
— Нет, — прошептала она. — Обними меня, Блейк. Обними меня!
Удивленный ее страстью, он заключил ее в объятия, нежно целуя лицо.
— Головная боль! — воскликнул он с притворным укором. — А ведь мы еще даже не женаты!
Николь слабо рассмеялась.
— Ты… любил раньше? — спросила она дрожащим голосом.
— Нет. Я даже ни с кем не встречался с тех пор, как мой брак распался. — Она ждала слов, которые так жаждала услышать. Но ждала напрасно. — Мы должны сказать маме. Представить тебя. — Его рот скользнул по ее скуле и подбородку. — Джозеф на седьмом небе. Я с трудом уложил его. Боюсь, у него слишком длинный список того, что должны делать мамы с папами. Один из пунктов которого — вместе принимать ванну.
Николь не смогла сдержать улыбку.
— Я рада, что он доволен. Он ведь очень дорог тебе, да?
— Да. — Голос Блейка был хриплым. — Я хочу уберечь его от страданий. Беда в том, что я знаю, что это невозможно, — пробормотал он. — Он будет страдать. Это неизбежно. — Ей стало больно при виде его удрученного лица. Он тоже находит эту ситуацию неприемлемой, осознала она.
Николь было невыносимо видеть его таким. И внезапно она поняла, что должна делать. Она с радостью принесет эту жертву.
— Люби меня, — прошептала она, почувствовав вдруг лихорадочное желание быть как можно ближе к нему.
Они оба, казалось, нуждались друг в друге с одинаковым отчаянием. Они сорвали друг с друга одежду. Он был горячим и нетерпеливым, и ей было все равно, испытывает ли он всего лишь вожделение или любовь, потому что она хотела отдать ему все — сердце, душу и тело.
Она сможет держать рот на замке, потому что слишком сильно любит Блейка. И испытывает тоже самое к Джозефу. И потому что знает, что Джо позаботится о будущем Люка. Таково было ее решение.
Она застонала под яростными ласками Блейка. А потом они слились, соединились, сплелись в едином порыве наслаждения.
— Я люблю тебя, — прошептала Николь, когда они, уставшие, лежали рядом.
— О, Николь! — прохрипел Блейк и спрятал лицо у нее на шее.
Она стиснула челюсти. Ни слова любви. Неужели так будет всегда?
На следующее утро Николь проснулась рано, но Блейк уже ушел. Ей показалось, она услышала стук копыт по камням конюшенного двора. Она улыбнулась, догадавшись, что скачкой он, должно быть, хочет снять напряжение и чувство вины. В будущем, вероятно, будет много таких быстрых скачек. А что, интересно, будет делать она, чтобы сохранить рассудок?
Покормив Люка и сделав себе завтрак, Николь решила прогуляться.
Толкая впереди себя коляску и в задумчивости опустив голову, она и не заметила, как вышла прямо на Блейка, который стоял со Странником у озера и наблюдал за ее приближением. Она в замешательстве остановилась.
