Сегодня Блейк казался отстраненным и холодным, глаза были мрачными и черными, а брови угрюмо сошлись у переносицы.
— Что случилось? — Ветер растрепал ей волосы, когда она остановилась в нескольких шагах.
Боль исказила его лицо:
— Я должен поговорить с тобой.
Страхи Николь усилились. Если он собирается во всем признаться, тогда она не желает слушать. Это положит конец их отношениям, потому что он уедет…
— Николь, — отрывисто сказал он. — Подойди и сядь. Ты должна выслушать меня.
— Нет, — запротестовала она, пытаясь высвободиться из запутавшегося подола длинной юбки. — Я не хочу слушать.
— Ты должна! — хрипло приказал он, удерживая ее. — Это о твоем отце.
Удивленная, она перестала сопротивляться.
— Об отце?
— Я разговаривал о нем с матерью, — быстро начал он. — Она призналась, что лгала. Она не знает, почему он уехал. Он просто исчез за одну ночь. Но все мои расспросы подтвердили, что он был хорошим человеком, Николь. Замечательным художником. Все любили его, и ты была права. Я извиняюсь. Я ошибался, веря ей. Пожалуйста, прости меня.
— Конечно, — механически проговорила Николь. — Я понимаю, почему ты поверил ей, а не мне.
— Прости и ее тоже, если сможешь. Она лишь пыталась защитить меня. Всю свою жизнь она ставила мои интересы на первое место. Она глубоко сожалеет, что очернила его. Не хочешь знать, почему она солгала?
— Нет! — прошептала она. Отчаянно желая закончить разговор, Николь попыталась встать, но он не дал ей.
— Выслушай, Николь! — прорычал он, приподнимая ее подбородок так, чтобы ей пришлось посмотреть ему в глаза. — Это изменит твою жизнь.
— Но я не хочу, чтобы она менялась! — в отчаянии прокричала она, испугавшись, что он близок к признанию. — Я хочу лишь тебя! Любить тебя, быть твоей женой! Ничего больше, Блейк! Ты понимаешь? Я не хочу больше ничего!
На мгновенье они уставились друг на друга, тяжело дыша. И Николь поняла с ужасающей обреченностью, что его не остановить.
— Правда неизбежна. Она хотела, чтобы я плохо думал о твоем отце, потому что думала, что он еще жив. В своем горе и страдании выпалила первое, что пришло ей в голову. Она не хотела рисковать, думал, что я могу связаться с ним. Видишь ли… Я не законный наследник Крэнфорда.
Николь закрыла глаза. Он решил сказать правду…
— Нет, — простонала она, качая головой.
Она сидела, вся сжавшись в комок, губы дрожали, на лице было написано страдание. Она расценит это как предательство и, что бы он теперь ни говорил, больше никогда не поверит ему.
Никогда в жизни Блейк не чувствовал себя таким несчастным. Он потеряет не только Крэнфорд, но и Николь. Но он не может обманом лишить ее того, что принадлежит ей по праву. Боль и ярость вырвались наружу.
— Я должен был сказать тебе! Я больше не мог держать это в тайне! У моей матери был любовник. Тот человек, которого ты видела, мой настоящий отец.
— Поэтому ты рассказал мне? — спросила Николь тихим голосом. — Из-за того, что он появился здесь, и тебя скоро разоблачили бы как самозванца?
— Нет, он сказал, что его никто не увидит. Но я не хочу, чтобы он прятался! Я не стыжусь его! Я хотел получить все: Крэнфорд, тебя, его. И теперь я знаю, что это невозможно. Я решил рассказать тебе до того, как мы поженимся — даже раньше, чем он пришел. Ждал удобного момента. И вот он наступил. Во мне нет крови Беллами. Наследство не может передаваться по моей линии. Остаешься ты, как ближайший родственник. Это означает, что Люк наследник.
Блейк замолчал, ожидая, что она заговорит. Она выглядела потрясенной, и неудивительно.
— Я знаю, ты подумаешь, что я хотел жениться на тебе, потому что это позволило бы мне остаться здесь.
— А это когда-нибудь приходило тебе в голову? — прошептала Николь удрученно.
Он не мог ее обманывать.
— Когда я только узнал, кто ты, и когда почувствовал сексуальное притяжение между нами, — ответил он, — я подумал, что ты, возможно, захочешь жить со мной, разделить блага поместья.
— Не… брак.
Боже. Это прозвучало так ужасно.
— Тогда нет.
— Что заставило тебя передумать? Почему ты сделал мне предложение?
Ее глаза преследовали его. До конца жизни он будет помнить упрек в них.
— Я не знаю, — признался он хриплым шепотом. — Это… просто вырвалось.
— Не слишком лестно, — отрывисто обронила Николь.
Он провел рукой по волосам.
— Я пытаюсь быть честным. Предложение удивило меня самого. Я понятия не имею, откуда оно пришло. Откуда-то изнутри меня. Из души… черт! — простонал он. — Ты должна ненавидеть меня, и я не виню тебя за это. Я уеду, как только смогу. Оставлю поместье на твое попечение. — Он сглотнул, не в силах вынести подобной перспективы. — Мне просто нужно время, чтобы сказать обо всем матери и Джозефу и найти новое жилье. И попрощаться со всеми.
Николь почувствовала, словно ее сердце разрывают надвое. Он отвернулся, но надломленное, убитое выражение его лица осталось с ней.
— Скажи же что-нибудь! — прошептал он. — Бога ради, скажи что-нибудь!
— Ты не можешь так поступить с Джозефом, — сказала наконец Николь дрожащим голосом.
Сильная челюсть сжалась.
— Мне придется. Он поймет.
Николь подняла голову.
— Ему не понадобится.
Блейк нахмурился.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Я возвращаюсь во Францию, — заявила она. Он нахмурился, и она пояснила: — Кровь не важна. Важен человек, — сказала она, частично повторяя то, что Блейк слышал от своего отца. — А ты и Джозеф будете управлять Крэнфордом лучше, чем смогла бы я. Люк ничего не знает об этом и не узнает. Оставь себе Крэнфорд. Ты дарил ему любовь и нежную заботу все эти годы и ты его заслуживаешь.
Он молча уставился на нее.
— Ты… отказываешься от жизни в богатстве и роскоши ради меня? — в конце концов произнес он надтреснутым голосом.
Она улыбнулась:
— Конечно. Я люблю тебя больше, чем могу выразить словами, — просто сказала она ему. — И хочу, чтобы ты был счастлив.
— Но это невозможно! Как я могу быть счастлив?
Пришла ее очередь изумленно посмотреть на него.
— Почему? У тебя будет Крэнфорд. Джозеф. Что еще тебе нужно?
Блейк сдвинул брови.
— Ты! Тебя не будет со мной, — прорычал он.
— Нет, — проговорила она, с трудом скрывая свою радость. — Если я буду во Франции.
— Тогда я поеду туда за тобой! — пылко воскликнул Блейк, заключая ее в объятия. — Я докажу, что люблю тебя, даже если мне придется выстроить дом рядом с твоим и ухаживать за тобой в течение следующих десяти лет! — горячо пообещал он. — Я должен быть с тобой, Николь. Жизнь немыслима без тебя. Я понял это недавно, и сила собственных чувств напугала меня. Если ты хочешь моего счастья,
