Какая ранящая негаБыла в любви твоей… была!Январский день в меха из снегаКрутые кутал купола.Над полем с ледяным амвономВ амвоне плавала заря,Колокола кадили звоном,Как ладаном из хрусталя.Ты с нежностью неповторимойМне жала руки каждый раз,Когда клубился ладан мимо,Хрусталь клубился мимо нас.Восторженно рыдал о Боге,Об Иоанне хор. ПлылиПо бриллиантовой дорогеЗвенящих троек корабли.Взрывая пыль над снежным мехом,Струили залпы сизый дым,И каждый раз стозвучным эхомТолпа рукоплескала им.И каждый раз рыдали в хоре,И вздрагивало каждый разСлегка прищуренное мореТвоих необычайных глаз…1923
«В больном чаду последней встречи…»
В больном чаду последней встречиВошла ты в опустевший дом,Укутав зябнущие плечиЗелёным шелковым платком.Вошла. О кованые двериТак глухо звякнуло кольцо.Так глухо… Сразу все потериТвое овеяли лицо.Вечерний луч смеялся ало,Бессвязно пели на реке.Ты на колени тихо всталаВ зелёном шёлковом платке.Был твой поклон глубок и страшенИ так мучительна мольба,Как будто там, у райских башен,О мёртвых плакала труба.И в книге слёз пером незримымОтметил летописец Бог,Что навсегда забыт любимымЗелёный шелковый платок.Гельсинфорс, 1920-е гг.
«Что мне день безумный? Что мне…»
Что мне день безумный? Что мнеНочь, идущая в бреду?Я точу в каменоломнеСлово к скорому суду.Слово, выжженное кровью,Раскалённое слезой,Я острю, как дань сыновьюМатери полуживой.Божий суд придёт, и ношуСняв с шатающихся плеч,Я в лицо вам гневно брошуСлова каменного меч:«Разве мы солгали? РазвеСчастье дали вы? Не вы льНа земле, как в гнойной язве,Трупную взрастили быль?Русь была огромным чудом.Стали вы, — и вот она,Кровью, голодом и блудомПрокажённая страна.Истекая чёрной пеной,Стынет мир. Мы все мертвы.Всех убили тьмой растленнойТрижды проклятые вы!»Божий суд придёт. БичамиМолний ударяя в медь,Ангел огненный над вамиТяжкую подымет плеть.1924