— Что ты сказала?
— Ничего…
Он размашисто шагнул к ней.
— Неправда. Повтори, что ты сказала!
Она пожала плечами. Ей уже было все равно. Ее мечты давно погибли.
— Хочу длительных отношений, — тихо произнесла она.
Он озадаченно сдвинул брови.
— Тогда зачем отказываться?
Кетлин печально улыбнулась.
— Дело в том, что я люблю тебя, Лоркан. И, любя, хочу быть любимой.
— Ты… любишь меня? — По его лицу нельзя было понять, доволен ли он, озадачен, взволнован или просто в ужасе. — Кетлин! — издал он гортанный возглас, и не успела она опомниться, как он едва не раздавил ее в своих объятиях. — Больше нет проблем. Выходи за меня замуж, — страстно выговорил он. — Завтра же. Послезавтра. Скоро. Только выходи! Я сделаю тебя счастливой, Кетлин. Ты же знаешь, я без ума от тебя. Скажи мне «да». — Он поцеловал ее. — Да! — И снова поцеловал. — Да! Да! Да!
— Не выйду! — с трудом ворочая языком, проговорила она.
— Обещаю тебе, — мягко произнес Лоркан, — я никогда не подведу тебя. Мне никогда не понадобится другая женщина…
Тепло его губ проникло в ее губы в таком нежном и сладком поцелуе, что она безоговорочно капитулировала и слабым, дрожащим голосом прошептала:
— Да!
В течение последующих двух недель Кетлин только и делала, что гнала прочь сомнения. Ее жизнь превратилась в сплошные хлопоты: дата свадьбы была назначена и приближалась.
Только изредка она ненадолго отрывалась от дел, и ее осаждали страхи. Лоркан ни разу не сказал, что любит ее. Она не сомневалась в его страсти, он доказывал ее каждую ночь, даже в неожиданные моменты средь бела дня.
Лоркан вел себя как по уши влюбленный. Он постоянно прикасался к ней, бросал на нее нежные взгляды. Когда она появлялась, его лицо смягчалось и сияло. И он с радостью оказывал ей знаки внимания. Их любовные игры, казалось, были чем-то большим, чем просто секс. Но, возможно, она просто обольщала себя.
Может быть, это было глупо, но Кетлин всем своим сердцем надеялась, что простая замкнутость мешала ему произнести заветные, желанные слова и что время все расставит по своим местам.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Кетлин, примеряя свадебное платье в хозяйской спальне, одновременно следила за тем, как сорока прыгает в саду под дождем. Эта сорока напомнила ей о птичке, которой она лечила сломанное крыло.
Кет вертелась перед трюмо и думала, не обрекает ли себя на пожизненную каторгу, полюбив мужчину, не способного выражать свои чувства.
Или вообще не способного на глубокие чувства.
Невеста, подумала она, оглядев себя, и вздрогнула. Ее пугало будущее.
Платье было доставлено из Бостона. Она провела руками по простому, идеально скроенному из шелка лифу. Тонкую талию подчеркивал объем роскошной юбки, элегантными фалдами переходившей в длинный шлейф.
Стараясь убедить себя, что поступает правильно, она повернулась на непривычно высоких каблуках и искоса взглянула на смелый вырез лифа, обнажавший ее медовую кожу почти до самого букетика цветов на талии.
Еще три дня! — думала она, и от волнения у нее пересохло горло. Четвертого октября…
Вскрикнув от боли, она схватилась за живот. Не иначе как сегодня первое число! Значит…
— Нет! — простонала она. — Нет!
Лоркан разговаривал по телефону, когда услышал, как она мчится вниз по лестнице, будто ее преследуют гончие. Бросив трубку, он выбежал из кабинета и успел увидеть ее скрывающейся на кухне.
— Кетлин!
В два шага он преодолел расстояние до двери. Сердце колотилось от испуга. Сквозь грохот хлещущего в кухонное окно дождя он услышал, как она плачет в комнате прислуги. Он никогда еще не слыхал такого отчаянного, судорожного рыдания.
Он на мгновенье помедлил, потом осторожно приоткрыл дверь.
Кетлин сидела на полу в море шелковых юбок. Покачиваясь взад и вперед, она сотрясалась от рыданий, прижимая к груди охапку фотографий.
— Дорогая! Что с тобой? — с тревогой пробормотал Лоркан.
Он озабоченно опустился на колени, но топорщащиеся юбки не давали прижать ее к себе.
Продолжая плакать, она отвернулась. Лоркан ждал. Наконец его терпение было вознаграждено.
Она судорожно втянула в себя воздух, и ее тело перестало содрогаться от слез.
Не обращая внимания на ее сопротивление, Лоркан протянул руки и повернул ее лицо, чтобы утереть глаза.
— Ты должна сказать мне, что тебя так расстроило, — мягко произнес он.
— Н-не мог-гу! — прорыдала она.
— Надо. Раз мы женимся, у нас не может быть секретов друг от друга, — сказал он как можно более уравновешенным тоном.
Он обратил внимание на то, что волосы Кетлин подобраны и украшены ленточками. У нее был душераздирающе трогательный вид, хотя на лице проступило отсутствующее выражение. Волнение сдавило ему горло.
— Ты невероятно красива в своем свадебном уборе, Кетлин, — хрипло произнес он.
Одна рука отпустила фотографии и несмело потянулась к пышному шелку. У него немного отлегло от сердца. Мягкая мечтательность в ее глазах говорила о том, что ей понравилось это платье.
— Дурная примета — видеть меня в нем, — пробормотала она и задрожала так сильно, что он снял пиджак и накинул на нее.
— Дурацкое суеверие. Так, готова рассказать мне?
Она тупо кивнула головой и протянула ему фотографии.
— Конор? — недоумевая спросил он, просматривая их.
— Нет.
Он вгляделся более внимательно. Что-то не то. Ребенок, такой же темненький, как Кон, с глазами Кетлин, но… Почуяв неладное, он тут же стал рисовать себе ужасные картины. Другой мужчина в ее жизни? Кто-то, кого она так любила, что родила ребенка? Боже! Он этого не вынесет…
— Кто? — проскрежетал он.
Она сморщилась, ломая пальцы.
— Кайран. — Последовала долгая пауза, в течение которой тревога все сильнее сдавливала ему горло. — Мой первый сын.
Сковывавшее его напряжение отпустило. Ребенок, которого она потеряла, когда была замужем за Гарри. Его голос выражал сочувствие:
— Значит, ребенок Гарри…
— Нет.
Она трясла головой, будто не могла больше вымолвить ни слова, ленточки у нее в волосах распустились, придавая ей вид растрепанной девчушки. Она обхватила себя руками, как будто ее мучила невыносимая боль.
