— Я, пожалуй, отвечу, — сказал он, снимая трубку.
Это был Мэтисон.
— Ты, Вэл?
— Полагаю, что так, — Кэйд подумал, что все-таки зря взял трубку.
— Послушай, Вэл, тут небольшая заваруха случилась, а у меня нет фотографа. Два моих барана уехали за пределы города. Третьего придурка на месте нет. Не поможешь?
Кэйд сделал гримасу Бурдику и пожал плечами.
— А что там, Генри?
— Старого Фридлэндера застрелили. Мы можем сделать эксклюзив, если поторопимся. Лейтенант Таккер занимается этим делом, а он мой хороший приятель. Он меня и поставил в известность. Приедешь, Вэл?
Кэйд мог отказаться. Подобная работа в его контракте не значилась. Но он помнил, что именно Мэтисон дал ему шанс реабилитироваться. Похоже, что представилась возможность рассчитаться услугой за услугу.
— Ладно, Генри. Предоставь это дело мне.
— Молодчина! Адрес знаешь?
— Знаю. Еду.
Кэйд положил трубку, бросился в спальню, быстро завязал галстук, натянул пиджак, схватил сумку с камерой и направился к выходу.
— Эй! Ты куда это направился? — Бурдик даже рот раскрыл от удивления.
— Фридлэндера застрелили. Я помогу раскручивать, — сказал Кэйд и вышел.
Джонас Фридлэндер был поэтом, драматургом, художником и музыкантом. За последние тридцать лет он сделал из себя фигуру, без которой ни один вернисаж, ни одна премьера оперы, ни писательский банкет не могли рассчитывать на успех. Он был также гомосексуалистом. Стареющий, жирный, потасканный, брюхатый, напоминающий слизняка, он цепляясь зубами и когтями, нахрапом и лестью пролез в нью- йоркский свет, неизменно сопровождаемый смазливым юнцом, худеньким, напоминающим плакучую иву. Время от времени юнец исчезал, чтобы уступить место другому такому же хрупкому, прекраснолицему, похожему на плакучую иву молодому человеку, который держался возле него не дольше, чем его предшественник.
Но Фридлэндер обладал большим весом в обществе. Любой его поступок, любое высказывание сейчас же воспроизводились в мировой прессе. С беспокойством приближаясь к роскошному пентхаузу Фридлэндера, расположенному на верхнем этаже небоскреба, Кэйд понимал, что Мэтисон имел все основания обратиться за помощью именно к нему. Эксклюзив об убийстве Фридлэндера — настоящая сенсация, о которой мечтают все редакторы новостей, сенсация которая наэлектризует весь мир.
Припарковав машину к тротуару и не думая о том, что за это его оштрафуют, Кэйд взбежал по ступенькам крыльца жилого здания. Нажав кнопку лифта на пентхауз он поднялся наверх. Когда дверь кабины открылась, он столкнулся лицом к лицу с громадным краснорожим полицейским, загораживающим вход в апартаменты Фридлэндера.
Кэйд решительно пересек длинный вестибюль под недоброжелательным взглядом полицейского, который буквально сверлил его насквозь.
— Эй! Вы куда это направляетесь? — рявкнул блюститель порядка.
— Лейтенант Таккер здесь? — спросил Кэйд.
— Ну, и что дальше?
— Скажите ему, что Кэйд из 'Сан' хочет пройти внутрь. Только поживее, 'джек'. Эти твои грозные взгляды годятся лишь для комиксов.
У полицейского отвисла челюсть. После некоторого колебания он открыл дверь и вошел внутрь помещения. Кэйд бесцеремонно проследовал за ним.
— Кто такой? — резко спросил Таккер.
— Кэйд из 'Сан'. Мэтисон прислал меня к вам. Что здесь происходит?
Сердитое выражение улетучилось с лица Таккера. Он и Мэтисон дружили со школьной скамьи. Оба помогали друг другу при любой возможности.
— Вот как? Рад познакомиться, Кэйд, — сказал он, пожимая ему руку.
— Так что тут стряслось?
— Наш голубой старик малость переборщил, — объяснил Таккер. — Забыл отделаться от старого дружка, приведя нового. Поцапались между собой, ну и парень в него выстрелил.
— Он умер?
— К сожалению, нет. Он ранен и пока находится здесь, корчит из себя героя. — Таккер ткнул большим пальцем в сторону массивной двустворчатой двери.
— А кто этот парень?
— Джерри Маршалл. Производит неплохое впечатление. Возможно, его совратил этот старый ублюдок. Но, как не крути, а стрелял, пожалуй, он. Покушение на убийство.
— И где он?
— Кто, парень? — Таккер кивнул в сторону закрытой двери справа от Кэйда. — Я как раз собираюсь с ним потолковать.
— Мне надо бы его отснять.
— Ради бога. Он в вашем распоряжении как только я закончу. — Таккер открыл дверь и вошел в комнату, где находился подозреваемый.
Кэйд вытащил камеру из сумки, приладил к ней фотовспышку и, распахнув одну из створок массивной двери, вошел в зал с высоким потолком, расписанным в черно-белые тона с декадентскими фресками, выполненными самим Фридлэндером.
На возвышении в шезлонге, покрытом шкурой зебры, лежал Джонас Фридлэндер. На нем были вельветовые алые брюки в обтяжку. Он был обнажен по пояс. Возле него хлопотали испуганный пожилой слуга и высокий тощий человек, в котором Кэйд признал доктора. Он заканчивал перевязку толстой руки Фридлэндера.
— Как ваше самочувствие? — спросил Кэйд, поднявшись по ступенькам на возвышение и остановившись возле Фридлэндера.
Толстяк поморщился, глянув на него.
— Уходите. Как вы смели вот так запросто войти ко мне? Я не позволю себя фотографировать. Мне очень плохо.
— Я — Вэл Кэйд.
Слуга что-то невнятно лопоча начал наступать на Кэйда, но Фридлэндер отогнал его жестом.
— Кэйд? Это правда вы? Да, да. Узнаю. О, это приятный сюрприз. Вы такой же большой художник, как я… в вашей специфической сфере, разумеется. Что вас привело сюда?
— Мистер Фридлэндер, вам нельзя утомляться, — успокаивающим тоном сказал высокий тощий человек.
— Кыш! Бегом отсюда, — рявкнул Фридлэндер. — Не позволю знахарям командовать мной. Уходите!
Высокий худой мужчина, видимо, привык к подобному обращению. Он поманил к себе слугу, отошел с ним в сторонку и принялся что-то шептать ему на ухо. Кэйд сказал:
— Мистер Фридлэндер, это покушение не может долго оставаться секретом. Вы, конечно, не хотите, чтобы плохие фотоснимки иллюстрирующие данное происшествие попали в мировую прессу. Моя же работа вам известна. Дайте мне сделать эксклюзив и будьте уверены в артистическом исполнении работы.
Фридлэндер заставил себя улыбнуться. Несмотря на боль, он был польщен.
— Да, конечно, дорогой мальчик. Делайте. Ни один другой фотограф не будет допущен сюда. В конце концов фото Кэйда подобно картине Фридлэндера.
Фотографируя, Кэйд как бы между прочим спросил:
— Как это произошло, мистер Фридлэндер?
Лицо старика исказила злоба. Вот на подобное выражение лица и рассчитывал Кэйд. Затвор щелкнул, когда Фридлэндер заговорил:
