– Этот отрицательный факт, лишивший его расписки, не дает мне никакого морального права на нее.
– Какой глупый образ мыслей!
– То, что ты называешь глупостью, я называю элементарной честностью. Это у тебя порочный образ мыслей, и тебе этого, видимо, никогда не понять.
– Не придирайся к словам, дорогой!
– Извини.
Она наклонилась вперед и положила ему руку на колено.
– Я понимаю, я, конечно, не права. Мне не следовало заводить тебя, особенно после того, что тебе пришлось перенести. Ты выглядишь усталым, пойди прими душ, а позже мы к этому еще вернемся.
– И говорить здесь не о чем, Грейс. Я расписку не продам, и на этом, прошу тебя, закончим.
– Иди прими душ.
– Не успокаивай меня. Это все равно ничего не изменит. Это вопрос убеждения и воспитания… Я впитал это с молоком матери.
Он встал и направился в спальню.
– Гарри!
Он повернулся. Грейс прямо смотрела перед собой.
– Да?
– Так что же ты собираешься с ней теперь делать?
– Завтра отнесу в полицию.
Ему впервые пришла в голову эта мысль. Но он был уверен, что рано или поздно он бы об этом подумал.
Она повернулась к нему лицом, и голос ее прозвучал с недоверием.
– Выбросишь на ветер сорок пять тысяч долларов?
Кэлворт утвердительно кивнул головой.
– Именно так, и ничуть об этом не пожалею.
Он повернулся к ней спиной и под ее пристальным и гневным взглядом пошел в спальню.
Она продолжала сидеть на стуле, когда он вышел из спальни, переодевшись в пижаму. Она не видела и не слышала его. Она была вся поглощена своими мыслями.
В ванной Кэлворт пробыл довольно долго.
Постепенно расслабляясь под каскадом теплых струй, он в конце концов успокоился. И в тот момент, когда он переключил теплую воду на холодную, он уже знал, что сегодня вечером внесет полную ясность в их отношения. На завтра это откладывать он был не намерен. В своем тщеславии она и не представляла себе, что он способен на полный разрыв.
Когда он вышел из ванной, то в комнате ее не обнаружил. Он вошел в спальню и включил свет – там ее тоже не было. Он заглянул на кухню, а затем вышел в коридор, на ходу застегивая пуговицы пижамы.
Нажав на кнопку вызова лифта, он облокотился о дверь ладонью руки. Через минуту лифт поднялся, и из него высунулась голова Макса. Во взгляде было недоумение.
– Макс! Миссис Кэлворт сейчас не спускалась вниз?
– Странный вопрос, мистер Кэлворт!
– Почему странный?
– Господи Иисусе! Только не говорите, что она надула меня!
– О чем ты говоришь, Макс?
– Она сказала, что вы просили отдать ей тот конверт, который дали мне накануне. Я и отдал ей его.
Кэлворт оцепенел, затем рванулся по коридору к своей двери.
Макс подождал, а потом, недоуменно пожав плечами, прикрыл дверь лифта.
Глава 11
Было начало первого ночи, когда Кэлворт вышел из такси.
Квартира Леонетти располагалась над его галереей «Лайэн гэлери» с витриной, в которой была выставлена мягко подсвеченная картина Мане.
Подняв голову, Кэлворт увидел свет, струившийся в складках аквамариновых драпировок, пышными фалдами ниспадавших на основание витрины.
Он вошел в небольшой, в красных тонах, вестибюль и нажал на кнопку под фамилией Леонетти. Тотчас же он услышал зуммер, нажал на ручку двери и вошел.
Поднимаясь по ступенькам, он услышал, как сверху открылась дверь, после чего прозвучал раздраженный голос Леонетти:
– Черт возьми, Джоэл, когда же ты перестанешь оставлять дома свой ключ?
Кэлворт продолжал отсчитывать ступеньки и сделал наконец поворот к лестничной площадке.
Леонетти стоял в полуоткрытом дверном проеме, одетый по-домашнему.
– О, какая неожиданность, мистер Кэлворт, но вместе с тем приятная… Входите же, входите!
Он отошел от двери, и Кэлворт прошел в длинный коридор, стены которого с двух сторон были украшены эстампами, офортами и гравюрами. Из квартиры не доносилось ни малейшего звука, и, когда Леонетти подошел к нему, Кэлворт ничего не смог прочесть на его лице.
Если Грейс здесь или если она уже была и ушла, ему этого никогда не узнать от Леонетти, если тот, конечно, сам не захочет рассказать.
Леонетти взял его за руку и повел в гостиную.
– Вы, наверное, пришли по делу?
– Да, – ответил Кэлворт.
Хозяин принял шляпу и пальто у гостя и бросил их на стул.
– Выпьете что-нибудь?
– Нет, спасибо.
– Как хотите.
Леонетти сел. Глаза его были оживлены, и, несмотря на все желание сдерживать себя, он не смог погасить в них блеска триумфа.
Внимательно наблюдая за его лицом, Кэлворт сказал:
– А я боялся, что вы уже спите.
– Вы очень предупредительны, – в улыбке Леонетти сквозила насмешка. – Нельзя, конечно, сказать, что я не допускал и мысли такого визита, но, говоря откровенно, я ожидаю сына.
– Джоэла?
Леонетти состроил гримасу.
– Не стану вас обременять разговорами о бремени родительских забот и чувств, но все же скажу: мой сын борец, профессиональный борец.
– Да что вы говорите? – пробормотал Кэлворт.
Он оглядел комнату пытливым взглядом, словно желая отыскать хоть малейшие следы пребывания здесь Грейс.
Голос Леонетти звучал бесстрастно:
– Мы выходцы из Флоренции, и вся наша семья была связана с предметами живописи около двух столетий.
В голосе его зазвучали нотки гордости.
– А наш Джоэл, с такой наследственностью и традициями семьи, надумал заниматься борьбой.
– Да, это очень необычно, – сказал Кэлворт вежливо.
Леонетти, видимо, забрался на своего любимого конька и, наверное, не скоро с него слезет. Кэлворту даже было на руку, и он только приветствовал его словоизлияние…
До прихода сына, не видя еще искреннего удивления Леонетти при его появлении, он был почти уверен, что Грейс направилась с распиской прямо сюда. Но теперь он стал все больше и больше сомневаться в этом, и ему пришлось перестраиваться на ходу, выстроить новую тактическую линию поведения.
Леонетти между тем продолжал:
