хижина. Все строения были покрашены в небесно-голубой цвет. Белый песок и голубые домишки.
– Та, дальняя хижина будет твоей. В ней я родился, мой старик соорудил ее собственными руками. Бунгало же я построил после его смерти. Чтобы жить здесь, нужно незаурядное мужество, это место уединенное и суровое. Мне посчастливилось найти женщину, которая делит со мной эту жизнь. Без нее пришлось бы туго. Мы дежурим каждую ночь. Ты увидишь, сколько раз нам приходится подниматься. Грузовики переваливают через гору по ночам – ночью легче ездить, прохладнее, и всегда останавливаются здесь для заправки. Если мы трое начнем дежурить по очереди, ночи перестанут быть такими изнурительными, во всяком случае, для нас с Лолой.
Мы спустились в долину. Жара нахлынула так внезапно, что я мигом стал мокрым.
– Чувствуешь? – Джонсон, казалось, гордился жарой. – Но ночью по-настоящему прохладно. – Он положил руку на гудок и дал два длинных сигнала. – Вот удивится Лола, когда увидит тебя. Она вечно твердит мне, что не нуждается в помощнике. Ты знаешь этих итальянцев, они чертовски экономны. Такие уж они есть. Я и сам бережлив. Но моя жена – святители небесные! – куда бережливее. «Зачем нам здесь еще один человек? – говорит она. – Ведь мы же справляемся». – Джонсон покачал головой. – Но мой возраст… Я ведь немолодой. Когда-то я работал по семнадцать часов в сутки, копил деньги, но никогда не имел от них никакого удовольствия. Для чего делать деньги, Джек? Скажи мне, для чего ты их делаешь?
– Чтобы получить независимость, – сказал я, приноравливаясь.
– Точно, – Джонсон улыбнулся. – Прежде всего – независимость. Что ж, об этом я позабочусь. Теперь, в пятьдесят пять лет, я хочу немного отдохнуть. Если ты будешь здесь, мы с Лолой время от времени сможем ездить в Вентворт. Твоя помощь нам будет кстати.
Но в его голосе прозвучала нотка сомнения, и это заставило меня внимательно посмотреть на него. Он говорил как человек, который не вполне верит своим словам.
Мы проехали мимо большой вывески:
СТАНЦИЯ «ВОЗВРАТА НЕТ» ВАС ПРЕДУПРЕЖДАЕТ!
ЗДЕСЬ ПОСЛЕДНЯЯ ВОЗМОЖНОСТЬ ЗАПРАВИТЬСЯ НА 165 МИЛЬ!
ЗАКУСОЧНАЯ. РЕМОНТ. СМАЗКА.
Станция обслуживания была яркой и веселой. Дорога здесь выложена по краям белыми камнями. Возле бензоколонки клумбы с самыми разными цветами. За ними – длинное низкое строение, наверное, закусочная. Дальше находилось бунгало: голубые окна и кремовая дверь.
– Приятное место, – сказал я.
Джонсон просиял.
– Рад слышать это от тебя! А вместе мы сможем сделать его еще лучше. У меня полно планов, но до сих пор все приходилось делать одному.
Он открыл дверцу машины и выпрыгнул. Я вылез вслед за ним.
Единственное, что меня удивило: нас никто не встречал. Услышав сигналы и шум машины, жена должна была появиться на крыльце. Но ее не было. Прибытие Карла Джонсона, казалось, никого не взволновало, и я отметил это.
Джонсон был спокоен. Он подтолкнул меня к хижине:
– Иди прямо туда. Тебе надо умыться и побриться. – Его дружеский толчок чуть не свалил меня с ног. – Ты голоден? Я что-нибудь приготовлю. А ты займись собой. Когда оправишься, приходи в закусочную.
Я пошел по дорожке к хижине. Открыл дверь. Передо мной была уютная, хорошо обставленная гостиная. В углу стоял телевизор. К гостиной примыкала крошечная спальня. Я разделся и прошел в ванную. Мытье и бритье не отняло у меня много времени. Я вернулся в спальню и посмотрел на себя в зеркало, висевшее на стене. Все-таки усы меняют лицо. Я все еще боялся, что за мной охотятся. Если в газетах и были мои фотографии, то теперь меня вряд ли кто узнает.
Я вышел на порог. Длинная извилистая дорога исчезала среди холмов, а с обеих сторон ее расстилалась пустыня – голая, горячая и безлюдная. Это давало мне чувство безопасности. Полиция, должно быть, ищет меня в Окленде или в одном из других больших городов. Я был вполне уверен, что ей ни за что не придет мысль искать меня здесь.
Я направился в закусочную. Возле стойки стояло десять табуретов, а у стены – пять столиков для тех, кто хотел поесть не торопясь. Бутылки с пивом и содовой, под стеклянными колпаками – пироги: вишневый, яблочный, ананасовый… Там были также салфетки, приправы, ножи и вилки. Все безупречно чистое. На одной из стен висело меню, написанное четким и аккуратным почерком:
Через полуоткрытую дверь донесся запах жареного лука, от которого у меня потекли слюнки. Только я собрался войти и заявить о себе, как услышал голос Джонсона.
– Но, послушай, Лола… Ты не должна так много работать. Я знаю, что творю. Этот парень позаботится о делах, а мы с тобой сможем пару раз в неделю съездить в Вентворт. Я не люблю, когда ты ездишь туда одна. Не дело для женщины ходить в кино без мужчины, да еще в таком городе, как Вентворт.
Ему ответил резкий голос:
– Не вижу ничего странного…
Лола говорила с сильным итальянским акцентом.
– Ты замужняя и порядочная женщина. А в Вентворте есть парни…
– Ты хочешь сказать, что в Вентворте я провожу время с кавалерами, так?
– Конечно же, нет. Я просто говорю, что это нехорошо. Джек поможет нам, и мы будем ездить в Вентворт вместе.
– Я знаю одно: посторонних здесь быть не должно! Тысячу раз говорила тебе об этом!
– Я помню, но ты не права. Нам нужна помощь. Сколько раз ты вставала прошлой ночью? Шесть, а может, семь? Ты должна спать спокойно. Парень даст нам спокойный сон и свободу. Разве ты этого не хочешь?
– Сколько раз я должна тебе говорить? – Ее голос был сердитым и взволнованным. – Я не хочу здесь чужаков. Кроме того, ведь не задаром же он будет работать? С каких это пор ты начал разбазаривать деньги?
Меня обеспокоила ее интонация. Лола говорила мстительно и очень зло.
– Да перестань же вопить! Давай дадим ему срок. Если он тебе не понравится, что ж, тогда избавимся от него. Но мне кажется – ты оценишь Джека. И хватит об этом. Как насчет поесть?
– Почему ты считаешь, что ему можно доверять? А не думаешь ли ты, что, пока мы будем в Вентворте, он хапнет наши деньги и удерет? С каких это пор ты стал таким доверчивым?
Пора бы дать знать о моем присутствии. Я на цыпочках вернулся к двери и стукнул ею, потом, тяжело ступая, подошел к прилавку.
– Кто-нибудь есть здесь?
Сердитые голоса тотчас смолкли. Джонсон вышел из кухни. Его толстое добродушное лицо было красным, а в глазах читалась растерянность.
– Это ты?
Он глянул на меня немного встревоженно. Но понемногу стал успокаиваться и обрадовался, когда рассмотрел, что я выгляжу довольно прилично.
– Хорошо. Ты нашел в хижине все, что тебе нужно?
– Все отлично. – Запах жареного лука буквально сводил меня с ума. – И здесь тоже здорово! Ну и живете вы, мистер Джонсон!
Хозяин в ответ кивнул, но без особой гордости. Я понимал, что он все еще взволнован.
– Да, здесь неплохо. – Глаза его смотрели мимо меня. – Я думаю, ты хочешь поесть. Пойду посмотрю чего….
– Не беспокойтесь обо мне, мистер Джонсон. Скажите, где что лежит, и я справлюсь сам.
– Подожди, я поговорю с женой.
