налагают никаких серьезных обязательств. Сосуществование мужчины и женщины под одной крышей приносит обоим массу выгод и помимо секса. Домашняя еда, устроенный быт — для него, надежная защита и помощь в хозяйстве — для нее.
Успокоившись, Стефани поразмыслила и поняла, что Грег поступает мудро. Любви он не ищет. Все, в чем он нуждается в данный момент, — это пристанище. Да и то только до тех пор, пока не встанет на ноги. Так зачем ему лишние проблемы? Грегу ведь неведомо, что она хочет от него лишь удовлетворения измучивших ее желаний. На его свободу Стефани и не собиралась посягать.
Ночью она долго ворочалась без сна на одиноком ложе. А за стеной, в нескольких шагах от нее, не мог уснуть Грег. Он корил себя за то, что не сразу отстранился от такого желанного женского тела. И в то же время радовался, что все же нашел в себе силы и не набросился на Стефани, хотя отчаянно хотел этого.
От нее пахло свежестью и чуть-чуть женщиной, а еще у нее были мягкие волосы и влажные губы. И провалиться ему на месте, если на ней было еще что-то, кроме легкого халата! Да ему памятник надо поставить за нечеловеческую выдержку!
Бедняжка, вероятно, сильно смутилась. Надо будет еще раз перед ней извиниться. Не то решит, что он опасен для нее. И чего доброго, прогонит прочь, лишив его тем самым крыши, под которой ему так хорошо и спокойно. Думать о том, что когда-нибудь ему придется все же покинуть этот дом, Грег решительно не желал. А потому намеревался любым способом доказать Стефани, что достоин ее доверия.
Грег повернулся на другой бок и в раздражении ударил подушку кулаком, отчаявшись уснуть. Он тяжко вздохнул, представив себе Стефани, лежащую в постели так близко и в то же время так далеко от него. Тело мгновенно отозвалось на нарисованную дерзким воображением картину. Грег недовольно фыркнул и скрипнул зубами.
Если бы только она была менее женственной и привлекательной, тогда ему было бы проще видеть в ней друга. Но в Стефани было нечто, заставляющее его постоянно думать об изысканном французском белье, о розовом шампанском и о кипенно-белых орхидеях с карминно-красными сердцевинками. То есть обо всем том, с чем у него всегда ассоциировалась пылкая и донельзя греховная любовная страсть.
В последнее время с ним случались странные приступы забытья. Грег отрешался от мучивших его проблем и позволял себе мечтать о том, как сложилась бы его жизнь, повстречай он Стефани несколькими годами раньше. Шон мог бы быть его сыном, а не какого-то там Рэндалла. И мальчику наверняка жилось бы много спокойнее с такими родителями, как он и Стефани. При этом Грегу и в голову не приходило, что в то время, когда он женился на Синтии, Стефани еще бегала в школу.
Вспоминая о том, что до сих пор является женатым человеком, Грег всякий раз мрачнел. Надо было разрешить эту проблему, пока его не принялась разыскивать вся полиция страны. С его жены станется обратиться туда за помощью, когда надоест ждать появления беглого мужа. Он отсутствует больше месяца. Вряд ли терпение Синтии можно испытывать так долго.
А может быть, подготовка к разводу идет полным ходом? Это был бы наилучший вариант. Пока он женат, всякое прикосновение к Стефани преступно. У него нет права нарушать ее покой. Тем более что она сама не хочет иметь никаких дел с мужчинами, от которых не ждет ничего хорошего ни для себя, ни для сынишки. А что ей может предложить человек, уже имеющий жену и массу нерешенных проблем?
Так что честнее будет перестать смотреть на нее с плохо скрываемым вожделением всякий раз, когда она наклоняется, чтобы налить ему кофе. Или тянется вверх, торопясь поправить завернувшийся воротник его рубашки, не ведая о чувствах, которые кипят в ее постояльце в этот момент.
Он должен держаться от нее на безопасном расстоянии. Ради нее же самой. Ради того момента, когда сможет высказать все, что у него на сердце.
Утром, за завтраком, Грег попытался еще раз извиниться перед Стефани. Получилось довольно сумбурно.
— Насчет вчерашнего, Стеф… Прости, я вел себя, как дикарь. Ты могла подумать… что я… ну… собирался наброситься на тебя. Мне страшно неудобно, поверь… Я бы не хотел, чтобы ты стала меня бояться…
Посуда замелькала в руках Стефани с сумасшедшей скоростью. Тарелки просто летали над столом, приземляясь в точно предназначенном для них месте.
Из тостера внезапно с резким звуком выпрыгнули поджаренные ломтики хлеба, и Грег вздрогнул от неожиданности. Он хотел произнести еще что-то в свое оправдание. Но Стефани прервала его, словно ей неприятна была сама тема разговора.
— Не надо, Грег. Я же понимаю, что все вышло случайно. Ты вовсе не имел в виду ничего предосудительного. Скорее, это я виновата: наскочила на тебя внезапно. Обещаю впредь быть осмотрительнее.
Она продолжала лихорадочно накрывать на стол, стараясь не встречаться с Грегом взглядом. Тоскливое выражение его лица совершенно выбило ее из колеи. Почему-то этим утром он казался ей особенно привлекательным. Стефани нравилось в нем решительно все: и форма носа, и прозрачная зелень глаз, и даже тонкие морщинки, разбегающиеся от них к вискам.
Стефани впервые заметила на них несколько серебристых волосков и преисполнилась щемящим душу сочувствием. В таком возрасте седина могла означать только одно: Грегу в жизни довелось пережить немало горьких или опасных минут.
— Все забыто, можешь не волноваться. — Она сумела сказать это почти спокойным тоном.
— Мне повезло, что ты такая здравомыслящая женщина, — вздохнул Грег с видимым облегчением, поскольку поначалу не знал, чего от нее можно ожидать. О чем и заявил ей напрямик, объясняя причину своего улучшившегося настроения: — Я сомневался, что мы сможем так легко в этом разобраться. Другая на твоем месте устроила бы настоящий скандал.
— С чего бы вдруг мне скандалить? Что за ерунда!
Щеки Стефани вспыхнули, когда она вспомнила, как накануне вечером жаждала его прикосновений. Так за что ей на него сердиться? Сама все и подстроила… вернее, воспользовалась выпавшим на ее долю шансом. Но ведь не говорить же ему об этом…
Тут взгляд ее упал на Шона, и Стефани воспользовалась присутствием сына, чтобы сменить тему разговора.
— Ты хорошо поел, малыш? Мама сегодня задержится и возьмет тебя из садика попозже, ладно? А ты будь умницей и не серди воспитательницу.
Мальчик промолчал, насупив светлые бровки. Ему не нравилось оставаться в группе, когда остальных детей уже забрали родители. Стефани знала об этом и всякий раз, если ей приходилось задерживаться, испытывала вину перед сыном.
На лице несчастной матери отразилось такое страдание, что Грег тут же обрадовался возможности быть ей полезным.
— Если не возражаешь, я могу забрать Шона в обычное время. Мы справимся и без тебя. Правда, парень? — И он подмигнул повеселевшему малышу.
Стефани скупо улыбнулась. Довольно щедрое и своевременное предложение. Но она собиралась его отклонить. С какой стати Грегу отказываться от привычного времяпрепровождения? Вероятно, он собирается после работы посидеть в баре с друзьями. Трехлетний мальчуган не та компания, которая ему нужна.
Если бы не крайняя необходимость в деньгах, Стефани сама охотно занялась бы сыном. Но работа в бакалейном магазинчике помогала продержаться до следующей зарплаты. И пренебрегать ею не стоило. На помощь Грега Стефани никогда не рассчитывала. Свои проблемы она привыкла решать самостоятельно.
— Спасибо, но я не думаю…
Грег не дал ей закончить фразу. Она уже привыкла к этому и не рассердилась.
— Ты не думай, а спокойно работай. А мы с Шоном найдем, чем заняться. Почитаем интересную сказку, например. Или я могу взять его с собой в кегельбан.
