Крайнев. — Сейчас я буду проектировать двухмоторный крейсер-бомбардировщик. Наша работа зависит от многих неожиданных или, наоборот, слишком ожидаемых обстоятельств,
Барсов посмотрел на него внимательно, сосредоточенно и, опустив глаза, улыбнулся. Юрий носком туфли шевелил маленький, отполированный водой камешек, лежавший на полу. Широкий носок был украшен замысловатым узором. Молодой профессор тщательно следил за собой.
Академик сидел задумавшись. Эта беседа никак не походила на горячие споры, возникавшие в институте. Крайнев не знал, как говорить с Барсовым, и чувствовал себя неуверенно. Пользуясь наступившей паузой, Юрий смотрел на море. Ему казалось, что возле Ай-Тодора что- то шевельнулось. Секунду спустя он уже убедился, что это ему не кажется. Какой-то длинный низкий корабль действительно выходил из-за прибрежных скал.
Барсов заметил заинтересованность гостя и тоже стал смотреть на белую линию, появившуюся на поверхности моря перед носом корабля.
Крейсер «Красный Кавказ» шел в Севастополь. Рассекая волну, неудержимый в своем людьми направленном порыве, мчался он вдоль крымского берега. Широкая пенистая волна расступалась перед ним. Винты за кормой вздымали высокий белый бурун. Орудия стояли на палубе, вытянув вперед длинные стволы.
Краснофлотцев не было видно, и казалось, будто крейсер — живое существо и мчится вперед, целеустремленный и грозный.
Это было прекрасное, захватывающее зрелище. Барсов и Крайнев молча проводили крейсер глазами, и только когда он скрылся, словно растаяв за линией горизонта, вернулись к прерванному разговору. Но характер беседы неожиданно изменился, она стала суше, жестче, тревожнее, словно горячее, дыхание войны пролетело над тихой дачей академика Барсова.
— Видите ли, Николай Александрович, — сказал Крайнев, — только после того, как нам удастся сделать свои самолеты такими же надежными и боеспособными, как этот крейсер, я смогу вернуться к мысли о межпланетных полетах. А до того времени, не оставляя своих мечтаний, я буду строить двухмоторный бомбовоз и заодно завод, где его будут изготовлять.
Барсов подумал, пошевелил пальцами левой руки и сказал:
— Прошу извинить меня за несколько неуместные упреки, сделанные мной раньше. Я мало знаю о вашей теперешней работе. На сегодня она, конечно, важнее всего. Но обещайте мне, что, как только представится малейшая возможность, вы снова вернетесь к межпланетным полетам. Будет, преступлением, если вы забудете о них.
— Это я могу вам обещать обдуманно и уверенно, — засмеялся Юрий. — Мне самому давно уже не терпится вырваться за пределы нашей уважаемой планеты.
— Это не шутки, — серьезно заметил Барсов. — Я хочу услышать от вас определенное обещание.
— Николай Александрович, ведь это моя мечта, как же я могу забыть о ней? — искренне и взволнованно ответил Юрий.
Барсов не ответил ни слова. Он смотрел на море, туда, где скрылся крейсер. Неожиданно на террасе послышались легкие шаги. Кто-то прошел через дом, направляясь в сад.
Крайнев и Барсов оглянулись одновременно.
Высокая девушка в светлом пальто и таком же берете вышла на веранду. Копна золотистых волос, выбиваясь из- под берета, закрывала половину лба. Глаза ее внимательно, вопросительно смотрели то на Барсова, то на Юрия. Она — выжидающе, неуверенно улыбалась.
Приблизившись, она протянула Барсову руку и повернулась к Крайневу. Глаза у нее были узкие, миндалевидные. Серовато-зеленые, они казались светлее под ярким солнечным светом.
— Знакомьтесь, Марина Михайловна, — сказал — Барсов, — это профессор Крайнев.
Девушка помолчала, словно что-то припоминая. Улыбка на ее губах стала отчетливее.
— Профессор Крайнев? Из Киевского института стратосферы?
— Да, — предупредительно улыбнувшись, поспешил ответить барсов. — Вы удивлены?
— Откровенно говоря, да, — сказала девушка, протягивая Крайневу руку. — Марина Михайловна Токова.
— Крайнев, — представился Юрий.
— А я вас представляла совсем не таким и… значительно старше.
Юрий промолчал.
— Да, Юрию Борисовичу можно позавидовать: молодость— это такой капитал, который рад бы приобрести, да негде… Прежде можно было продать нечистому душу, как это сделал Фауст, но теперь и этот путь закрыт. Советская власть ликвидировала чертей, душу заложить и то некому.
Академик рассмеялся своей шутке, пригладил аккуратно подстриженную бородку и решил продолжать разговор в том же духе.
— Да, молодость, молодость, — вздохнул он.
— Простите, Николай Александрович, — неожиданно поднялся Крайнев.
Он терпеть не мог, когда пожилые люди начинали говорить многословно и беспредметно. Кроме того, Марина выжидательно поглядывала в его сторону. У нее в руках Юрий заметил большой желтый портфель. Она, наверное, собирается работать с Барсовым, и Крайнев будет только мешать их работе.
— Куда же вы? — встрепенулся Барсов. — Я ни за что не отпущу вас так рано.
— Мне надо отдохнуть, Николай Александрович, завтра в шесть утра я уезжаю в Севастополь.
— Ну, куда это годится, — развел руками Барсов, — первый раз встретились, поговорить не успели, а вы уже удираете. Нет, нет, я вас не отпущу.
— Может быть, я вам помешала? — спросила Марина.
Крайнев молча махнул рукой, улыбнулся и снова уселся в кресло.
— Мне казалось, что вы пришли к Николаю Александровичу по делу. Может быть, мне лучше пойти погулять к морю, пока вы будете работать?
Барсов взглянул на Марину, Очевидно, этот вопрос должна была решать она.
Девушка помолчала, как бы колеблясь, потом сказала неожиданно для самой себя резко:
— Нет, оставайтесь здесь. Мне ваше мнение тоже интересно узнать,
— Вот и прекрасно, вот и прекрасно, — обрадовался Барсов. — Я тоже думаю, что мнение Юрия Борисовича стоит послушать. Это вам принесет безусловно большую пользу.
— Посмотрим, — буркнула Марина и сама удивилась: неужели она не может быть более сдержанной и вежливой?
Барсов обеспокоенно взглянул на Юрия — не обиделся ли тот? Но слова девушки не произвели на Юрия никакого впечатления. Он по-прежнему невозмутимо сидел в кресле.
— Я сейчас покажу вам свою последнюю работу, — сказала Марина, щелкая блестящими замками портфеля и вынимая квадраты плотной бумаги, — но перед этим я хотела бы сделать небольшое предисловие.
— Пожалуйста, — поспешил ответить Барсов.
— Мои работы касаются еще очень мало разработанной теории полета с реактивным двигателем. Важность этой проблемы доказывать не нужно. Должна вам сказать, что пока это еще абсолютная тайна. В Ленинграде, где я работала, один только директор института знал о характере моей работы. Надеюсь, что вполне могу положиться на вашу скромность.
— Несомненно, — поспешил заверить Марину академик.
— И вы ни с кем не консультировались? — спросил Крайнев, глядя куда-то мимо Марины, на далекий горизонт.
— Мне не у кого было консультироваться. Ни в учебниках, ни в журналах почти не встречаются материалы на эту тему. Они, очевидно, существуют, но очень засекречены. Поэтому мне пришлось делать все самой, с самого начала до того момента, где я остановилась. Назвать это концом было бы слишком смело. Все это только начало.
Марина посмотрела на ту же точку горизонта, куда были обращены глаза Крайнева. Ничего особенного там не было — сливалось с прозрачным небом серо-стальное море, и длинная туча пряталась за горизонт.
