– Как прикажете, сэр, – ответил водитель, бросив в сторону толстяка взгляд, способный свалить слона. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять, насколько он ненавидит Германа. Я счел это полезным для себя. Когда играешь в подобные игры, всегда полезно знать потенциальных друзей.
Герман приоткрыл дверь и боком протиснулся в нее. Я последовал за ним. Мы прошли просторный холл, в конце которого была широкая лестница, дверь слева вела в роскошно убранный зал.
Нас никто не встречал. Казалось, никого не интересовало, откуда мы взялись. Герман сбросил пальто и шляпу на кресло. Без пальто и шляпы он выглядел не только представительным, но и опасным. На голове его светилась большая розовая лысина, напоминающая тонзуру.
Я швырнул свою шляпу в соседнее кресло.
– Располагайтесь, мистер Джексон, – пригласил Герман. – Чувствуйте себя как дома.
Я прошел следом за ним в еще одну комнату. Он шел передо мной, раскачиваясь, словно мы находились на теплоходе.
Вторая комната была еще более великолепной. Два кожаных кресла восемнадцатого века составляли ее интерьер, наряду с камином и персидскими коврами на натертом воском полу. На полированном столе красовалась внушительная коллекция бутылок и стаканов. Французское окно было завешено портьерой.
Высокий элегантный мужчина удобно устроился в кресле у окна.
– Доминик, это мистер Джексон, – сказал Герман. – Мистер Доминик Паркер, мой компаньон.
Мое внимание было направлено на бутылки, но я кивнул, чтобы казаться любезным. Мистер Паркер ответил мне тем же. Он изучал меня, и недовольная гримаса яснее ясного показывала, что он не очень удовлетворен моим видом.
– Ах да, тот самый детектив! – сказал он с усмешкой и перевел взгляд на свои ногти, как это делают женщины, когда посылают вас подальше. Я устроился в кресле, не отводя от него взгляда. Это был высокий худой мужчина с волосами цвета меди, прилизанными назад. Длинное, узкое лицо, блеклые синие глаза и нежный подбородок, больше подходящий женщине. Морщины под глазами и несколько дряблая кожа на подбородке свидетельствовали, что ему уже перевалило за сорок. Те, кто предпочитает изнеженный тип мужчины, нашли бы его элегантным. На нем были полотняный костюм жемчужного цвета, бледно-зеленая рубашка, бутылочного цвета галстук и туфли того же цвета. Белая гвоздика украшала его бутоньерку. В толстых губах красовалась сигара с золотым ободком.
Герман расположился в кресле у камина. Он совершенно игнорировал мое присутствие, словно я ему вдруг надоел.
– Да, не хотите ли выпить? – спохватился он и перевел взгляд на Паркера. – Как ты думаешь, стоит ему выпить?
– Пусть наливает сам, – резко ответил Паркер. – У меня нет привычки кому-либо прислуживать.
– Как и у меня, – парировал я.
– Вы не были бы здесь, если бы вам не заплатили, а это делает вас слугой.
– В этом есть резон, – я подошел к столу и обслужил себя таким количеством виски, в котором запросто можно было утопить лошадь. – Так где же парень, которому велели вымыть руки?
– Было бы лучше, если бы вы молчали, когда вас не спрашивают! – взорвался Паркер, и лицо его исказилось от гнева.
– Не горячись, Доминик, – хриплый резкий голос оказал действие, и Паркер немного успокоился. Наступило молчание.
Я взял стакан, отсалютовал Герману и единым махом вылил его содержимое в рот. Виски было того же качества, что и бриллиант.
– Он сделает это? – внезапно спросил Паркер, не отрывая взгляд от своих ногтей.
– Завтра вечером, – ответил Герман. – Введи его в курс дела, Доминик, я же пойду немного сосну. – Потом он обратился ко мне, направив в мою сторону толстый, как банан, палец: – Мистер Паркер объяснит вам, что нужно делать. Спокойной ночи.
Я пожелал ему того же. Подойдя к двери, он повернулся и посмотрел на меня еще раз.
– Мне бы очень хотелось, чтобы вы поладили с мистером Паркером. Я ему доверяю. Он объяснит все, что нужно, и каждое его слово равносильно приказу от меня.
– О'кей, – пожал плечами я.
Мы слушали грузные шаги Германа, поднимающегося по лестнице. С его уходом комната сразу стала более просторной.
– Что же, – сказал я, – мое доверие тоже куплено.
– Мы не собираемся шутить, мистер Джексон, – Паркер выпрямился в кресле, сжав кулаки. – Вам заплатили за вашу работу, и заплатили хорошо. Я не нуждаюсь в вашей наглости, ясно?
– Пока я получил всего две сотни, – ответил я, с улыбкой глядя на него. – Если я чем-то вас не устраиваю, можете отправить меня обратно. Задаток возместит потерянное мной время. Выбирайте.
В дверь постучали, и это несколько разрядило обстановку. Он крикнул «войдите» злобным голосом, но все же спрятал в карман руки, сжатые в кулаки. Вошел водитель, держа в руках блюдо. Он был одет в белую куртку, несколько великоватую для него. На блюде лежали сандвичи, явно сделанные наспех. Теперь, когда на нем не было фуражки, я узнал его. Несколько раз я его видел в порту. Это был человек маленького роста, смуглый и черноволосый, мрачного вида, с бегающими глазами. Он был таким же новичком в своей работе, как я. Войдя, он бросил на меня быстрый взгляд, и на лице его мелькнуло удивление.
– Что это должно означать? – спросил Паркер, указав на блюдо. Голос его был сухим, как стук бревна.
– Мистер Герман приказал принести сандвичи, сэр.
Паркер встал и исследовал сандвичи с видом крайнего отвращения.
– Кто станет есть это дерьмо, дубина! – рявкнул он. – Кто так режет хлеб! Для сандвичей нужны тонкие ломти! – Удар снизу швырнул содержимое подноса прямо в лицо бедняги. Хлеб и цыплята полетели на пол, крошки застряли в волосах. Парень остался неподвижным, только побелел как полотно. – Убирайся и принеси другие! – Отвернувшись, Паркер подошел к французскому окну, отдернул штору и уставился в темноту. Он не повернулся, пока не ушел водитель.
– Мы не хотим есть, старина, – крикнул я ему вслед. – Так что можешь не возвращаться.
– Вы могли бы и не отдавать приказаний моим слугам, – прошипел он дрожащим от ярости голосом.
– Если вы будете вести себя, как старая истеричка, то мне лучше пойти спать. Особенно, если вам нечего сказать. Не мог бы ты держать себя в руках, приятель?
Паркер резко обернулся. Гнев обезобразил его лицо.
– Я предупреждал Германа, что с вами придется трудно, – выпалил он, пытаясь удержать себя в руках. – Предупреждал, что лучше оставить вас в покое. Мелкий негодяй вашего сорта никому не может принести пользы.
Я послал ему улыбку:
– Меня наняли сделать дело, и я его сделаю. Но я не оскорбляю ни вас, ни толстяка. Если вы нуждаетесь в моих услугах, то валяйте, рассказывайте. Иначе я уйду.
Паркер пожал плечами и, к моему удивлению, вдруг успокоился.
– Хорошо, Джексон, – произнес он. – Не будем ссориться.
Подойдя к столу, Паркер выдвинул один из ящиков и достал сложенный пополам лист голубой бумаги.
– Это план дома Бретта, – пояснил он. – Изучайте.
Я налил себе еще виски, бесцеремонно взял толстую сигару, лежащую на столе, развернул план и принялся изучать его. Наклонясь надо мной, Паркер указал вход и место расположения сейфа.
– Учтите, два садовника охраняют сад. Это бывшие полицейские, и у них отменная реакция. В доме искусная система сигнализации, но заблокированы только окна. Я устроил так, что вы сможете пройти черным ходом. – Палец его уперся в план. – Пройдете по коридору, подниметесь по лестнице и окажетесь возле кабинета Бретта. Сейф стоит в том месте, где сделана красная пометка.
– Одну минутку! – резко оборвал я его. – Герман ни словом не обмолвился ни о сторожах, ни о сигнализации. Как же это малышка Рукс умудрилась открыть сейф, не включив сигнала тревоги? Или
