— Да? — Ее пальцы ласково двигались по моей груди. — Что ты скажешь о трехстах миллионов лир?
Я замер. О таких деньгах я никогда и не мечтал! Триста миллионов лир — около двухсот тысяч фунтов!
— Так много?
— Состояние Бруно оценивается примерно в эту сумму, может быть, несколько больше. Кроме того, есть еще вилла. Я хочу сказать, Дэвид, если бы я была свободна и ты женился бы на мне, сто пятьдесят миллионов лир были бы твои. Я думаю, что при таких деньгах мы могли бы уехать из Италии. Ты мог бы вложить деньги в какое-нибудь дело в Милане или Риме, если бы не захотел взять их. Ты мог бы вернуть мне эти деньги, когда достиг бы успеха, а еще лучше другой вариант: я стала бы твоим партнером. Я хочу чем-нибудь заниматься, Дэвид. Это возвратило бы мне интерес к жизни.
— Я и не подозревал, что тебя ждет такое богатство, — ответил я озадаченно. — А ты уверена, что состояние Бруно завещано тебе?
— Да. У меня есть копия завещания. На самом деле его состояние еще больше, но часть наследства он завещал дочери, Валерии. Мне завещано две трети, а ей — одна треть его состояния.
— Я не знал, что у Бруно есть дочь.
— Жена Бруно умерла за три года до нашей встречи, сейчас Валерии около девятнадцати. Она заканчивает образование в Англии.
— Она вернется в Италию?
— Может быть, не знаю. Триста миллионов, Дэвид! Это же новая жизнь! И прекрасное будущее.
— Не понимаю, как можно строить воздушные замки, Лаура. Ты сама говорила, что Бруно может жить еще долгие-долгие годы.
— Знаю. — Огонек ее сигареты вспыхнул и погас в темноте. — Но это так ужасно! Бруно будет жить долго, и я прекрасно понимаю, что у него нет другой радости в жизни, кроме самой жизни.
Я ничего не ответил.
— Мне снилось, что он умер, — прошептала она после длинной паузы.
— Забудь об этом, Лаура, — остановил я ее.
— Ты представляешь, ведь его жизнь действительно висит на волоске?! — продолжала она, словно не слыша меня. — В один прекрасный день и ты можешь поскользнуться, упасть, ослабленному организму Бруно достаточно легкого толчка, и Бруно умрет.
— Это, невероятно! Как это я могу поскользнуться? — возразил я.
— Бывают же несчастные случаи. — И снова ее прохладный палец пополз по моей груди. — Триста миллионов, Дэвид. Половина — тебе, половина — мне.
— Что ты хочешь сказать, Лаура? — спросил я. — Говори яснее.
— Не кажется ли тебе, что, уронив его, ты совершил бы акт милосердия?
Я не поверил своим ушам, не поверил, что Лаура говорит серьезно. Не может быть, но она была все так же холодна и спокойна, ее голос даже не дрогнул, а ее руки ласкали меня, но она предлагала мне стать убийцей ее мужа!
— Ты считаешь, что было бы актом милосердия, если бы я случайно поскользнулся и упал? Зачем говорить о том, чего не может случиться?
— Но, дорогой, почему ты так туп? Бывают же несчастные случаи?
Я задержал дыхание. Пришло время ответить таким же ударом.
— Это будет убийством, Лаура.
Ее пальцы скользнули вдоль моей руки.
— Дэвид, не выдумывай! Конечно же нет. Если твоя совесть так строптива, назови это милосердием избавления. Если конь сломал ногу, его пристреливают, не правда ли?
— Хотел бы я видеть лицо судьи, когда он услышит твой аргумент!
— Судьи? При чем тут судья?
— Это было бы убийством, Лаура, — заявил я твердо. — Неужели ты этого не понимаешь?
— Какое имеет значение, как это назвать? — повысила голос она. — Кто узнал бы? Большинство мужчин даже не задумались бы. Триста миллионов — это обеспеченная жизнь, и, кроме того, дорогой, не будет ли это лучше и для Бруно, для него это избавление от страданий.
— Обеспеченная жизнь? А если кто-то докопается до истины? Спасут ли деньги тебя от обвинения соучастницы убийства? Я убежден, что триста миллионов не оплатили бы подобные счета!
— Не запугивай меня! Никто ничего не узнает. Это был бы несчастный случай.
Я щелкнул выключателем, яркий свет осветил комнату. Я посмотрел на нее.
Лаура, глядя прямо мне в лицо невинными глазами, заморгала. Легкая улыбка играла на ее чувственных, ярких губах, руки сложены на груди, красновато-медные волосы в беспорядке рассыпались по подушке.
— Зачем ты включил свет? — жалобно спросила она.
— Послушай! — резко сказал я. — Мотив налицо! Отличный мотив! Полицейским достаточно будет увидеть эту комнату, и у них не будет ни тени сомнения, что мы любовники. И не обманывайся насчет Марии и сестры Флеминг, они нас подозревают и своего шанса не упустят.
— Дэвид, не кричи! — Лаура подняла руку и прикрыла глаза от света. — Пожалуйста, выключи свет.
— Нет! Я не знаю, как ты заговоришь, если случится так, как ты предлагаешь, — а я надеюсь, что не случится, — но если ты говорила серьезно, то мы немедленно с тобой должны расстаться. А теперь скажи — ты говорила серьезно?
— Почему ты так расстроился, Дэвид? Кстати, о чем мы говорили?
— Ты предлагала мне убить Бруно. Ты это говорила.
Она нахмурилась:
— Не называй это убийством, дорогой. Если ты его уронишь… Так ведь он и сейчас почти что труп.
Я соскочил с кровати и накинул халат.
— Ты серьезно об этом думаешь?
— Конечно нет. Я тебя искушала. — Она села на постели, глядя на меня. — Это всего лишь искушение, дорогой. Я встретила тебя, и так сильно захотелось свободы и, кроме того, триста миллионов лир, но не думаю, чтобы я была серьезна. Конечно, если ты будешь уговаривать меня и скажешь, что готов уронить его, не думаю, что стала бы тебя отговаривать!
— Я не собираюсь уговаривать тебя! Наоборот, лучше бы ты отказалась от этой идеи. Не воображай, что ты можешь избежать неприятностей только потому, что красива!
— Дэвид, не сердись, я не стала бы ничего говорить, если бы знала, что ты так расстроишься.
— Это было бы убийством! Неужели ты не понимаешь, Лаура? Бруно имеет такое же право на жизнь, как ты, я, да и все люди.
Она покачала головой:
— Я не согласна с тобой, но не хочу спорить. Повторяю, забудь, я говорила не всерьез.
— Если бы кто-нибудь нас услышал…
— Да, это звучит плохо. Но ведь нас никто не подслушивал. Это была всего лишь только мечта. Я мечтала о смерти Бруно — это так легко во сне.
Я никому никогда ничего подобного не скажу. Я буду терпелива.
— Да уж лучше бы.
Я подошел к окну и стал смотреть на залитое лунным светом озеро.
— Поспи, еще рано, — сказал я.
— Не думаю, что я сейчас в состоянии уснуть. Я, пожалуй, вернусь на виллу. Если мы сейчас уснем, то можем проспать. Как ты смотришь на то, что я уйду сейчас, а, дорогой?
Еще несколько часов назад я так ждал ее прихода и ни за что не поверил бы, что обрадуюсь ее уходу.
— Да, наверное, будет лучше тебе уйти.
— Хорошо. — Она улыбнулась. — Ты веришь в безопасность, Дэвид?
— Не будем об этом.
