сразу ещё и девятерную. Злые, как ящерообезьяны, Бастан и Леонид под радостный хохот Морриса оставили его без пяти лап.
Поняв, что сегодня его могут раздеть самым серьёзным образом, держа карты ближе к орденам, Митяй принялся громко, чуть ли не навзрыд, плакаться, мол он бедный, больной и никто его не любит, памятуя при этом, что сама карта любит слезу. При этом он мужественно сражался за висты и пуля у него стала мало по малу расти. В итоге он всё-таки выклянчил своё и ему пришла чистая десятерная, после чего он ещё и сыграл мизер. Игра сразу же сделалась невероятно азартной, но поскольку её ограничили полтинником, довольно быстро закончилась, а после подсчёта выяснилось, что Митяй только и смог, хотя карта ему попёрла, выиграть каких-то шестьдесят дурачков. Проигравшие тут же расплатились, пообещав раскатать его в следующий раз в блин, и разошлись.
Ночь прошла спокойно, очень уж надёжным было укрытие, вырубленное Творцом в псевдогранитной скале, хотя гигантские вайраты и пытались проколупать в ней дырку, но не смогли. Силовое поле надёжно прикрывало не только дверь, но и лестницу, а с тыла им было не пробиться. Зато за ночь Алвенар нагнал сюда столько вайратов, что от их туш вокруг стало черным черно. После вкусного, сытного и как всегда обильного завтрака канноридж-воины стали решать, как им лучше всего выбраться из каменного плена. Скала мала того, что была взятая в плотного кольцо, так ещё и буквально облеплена негодующими вайратами. Выход из ситуации внезапно поглупевшие Творцы позволили найти принцессе Риттане. После недолгих раздумий молодая ларолима с насмешливой улыбкой сказала:
— Они же все очень голодные. Если тайком выпустить пару бумерангов и не просто отрубить нескольким вайратам головы, а расчленить туши, то остальные вайраты, почуяв кровь, бросятся на них.
Митяй обвёл Творцов-разведчиков суровым взглядом:
— Господа, как я погляжу, дело скоро дойдёт до того, что вы станете прятаться за спину принцессы. Да, Рита, это хороший план, тем более, что здешнее хищное зверьё и без того склонно к каннибализму. Именно так мы и поступим, но выпустим все десять бумерангов. К счастью я предусмотрительно сделал в двери окошко.
Творцы сделали вид, что они смущены, но ещё больше смутилась сама принцесса. Путешественники вышли верхом на майрах из просторной прихожей в коридор. Творец, действуя с помощью канноридж-силы, работал с размахом, а потому его длина была шестьдесят метров, ширина пятнадцать и высота двенадцать. Дверцу он соорудил высотой в десять метров и шириной в восемь, под стать коридору. Через открывшуюся амбразуру поначалу не было ничего видно. Более мелкие хищники облепили даже силовое поле. Бумеранги вылетели из подземного убежища не вращаясь и отлетели от скалы на шесть километров, только там, в тылу врага Икар привёл их в действие и уже через десять минут вайраты, почуяв запах крови, отхлынули от убежища, чтобы успеть хоть что-нибудь сожрать.
Икар нарубил столько мяса, что какое-то время о вайратах можно было забыть. Они сами открыли проход к Горбатой степи. Бумеранги, весело жужжа, вернулись, притащив с собой по паре громадных, но лёгких клыков, их снова превратили в вертолёты и отряд, прихватив с собой на память клыки гигантских вайратов, тронулся в путь. Какое-то время было слышно только ворчание, чавканье и хруст перегрызаемых костей. Лишь только тогда, когда путешественники вырвались из западни, раздался остервенелый рёв чёрных тираннозавров высотой с пятиэтажный дом. Вайраты бросились в погоню, но бегуны из них были уже никакие. Правда несколько десятков самых быстрых, наверное тех, которым почти ничего не досталось, долго не отставали и дело кончилось тем, что они сходу влетели в чёрную топь и там моментально превратились в завтрак.
Зато в Горбатой степи было подозрительно тихо, но Творцы уже знали, что Зелёная Мунга три часа, как заступила на трудовую вахту и произошло одновременно с рассветом. Сначала летающая, невидимая конура Мунги, уменьшившаяся в размере до трёх миллиметров, вонзилась в землю на вершине одного из самых высоких холмов в семи десятках километров от Чёрного болота. Как только стало светать, верхушка холма стала вспухать и вскоре образовавшийся пузырь лопнул, явив моментально окружившим холм вечно голодным майрозаврам большое, изумрудное яйцо, глядя на которое Алвенар мог подумать о чём угодно, только не о коварных кознях сердитых даггенаров, которые, наверное, казались ему самыми злобными существами на свете, так как он ещё не видел Зелёной Мунги, хотя и слышал о ней.
Вскоре огромное изумрудное яйцо со звоном лопнуло и из здоровенной лунки вылезла жизнерадостная хвостатая, зелёная бестия и, понюхав воздух, весело тявкнула. Вот тут бы майрозаврам и бросаться наутёк, но они решили поступить иначе, да к тому же ещё и взревели басом. Для Мунги это было уже не приглашение к игре, а нечто куда более серьёзное — вызов на бой. Огромная собака выпрыгнула из лунки и влетела в самую середину стаи майрозавров. Первые два откинули хвосты от ударов её лап, вооруженных бирюзовыми когтями, похожими на кинжалы кухри непальских гуркхов, после чего её челюсти застрекотали, как швейная машинка, а сама Мунга завертелась бешеной юлой и в Горбатой степи началась кровавая баня.
Стая, окружившая холм, на котором родилась в это утро Зелёная Мунга, уже причинившая Алвенару огромные неприятности, была очень большой, за триста хвостов, но эта собака была почти вдвое больше и втрое тяжелее среднестатистического майрозавра, хотя и короче. Хвосты у тех были всё же подлиннее. Отважная охотница ломала с первого же удара им хребты и одним движением челюстей откусывала головы. Своим хвостом, который уже не был задорно свёрнут в кольцо, вооруженным острым и умным бриллиантовым мечом, который сам разворачивал лезвие для рубящего удара, она разрубала их тела от задних до передних ног, но что самое страшное, сама при этом оставалась недосягаема для когтей и клыков хищников, а потому неуязвима. Майрозавры были самыми смекалистыми из всех хищников Дейттоны, а потому быстро смекнули, что пора сваливать.
Ещё бы им не сваливать, ведь через каких-то десять минут их осталось меньше половины и майрозавры рванули наутёк. О, они были очень быстрыми бегунами, даже более быстрыми, чем майры, но за ними ведь гналась сама Зелёная Мунга. Настоящая Мунга тоже умела бегать очень быстро, хотя, конечно, проигрывала в скорости гепардам, но в отличие от них была неутомима. В совей же реинкарнации она бегала быстрее майрозавров, а потому погнала стаю туда, где вскоре должны были появиться Митяй, его друзья и обожаемая принцесса, да вот беда, майрозавры очень быстро закончились и Мунга помчалась в степь искать новую стаю. Алвенар смотрел на её охоту не с благоговейным, а просто с паническим ужасом глазами птиц-шпионов. Он сразу же понял, что за бестия объявилась в Дейттоне и ему, наконец, стало ясно, что эта свирепая машина уничтожения присоединится к зловредным канноридж-воинам, вздумавшим помочь ненавистному ему Дому Албегаров, всех представителей которых он безжалостно уничтожал на протяжении многих миллиардов лет.
Если раньше Алвенар только и ждал того момента, когда те выдохнутся и падут перед ним на колени, то теперь понял, что ему следует приготовиться к самому худшему — увидеть принцессу Риттану, эту несносную девчонку, в святая святых, его дейттонском подземном дворце. Сначала он хотел выключить экраны внешнего обзора, но потом решил всё же посмотреть, чем всё закончится, так как всё-таки надеялся, что и этот отряд будет растерзан хищниками, после чего одна из птиц-шпионов принесёт ему фамильный перстень Албегаров, ещё один символ, который он так ненавидел. Поэтому он увидел, что Зелёная Мунга, откусив голову последнему майрозавру, презрительно шаркнула задними ногами по траве и, весело помахивая свёрнутым в кольцо хвостом, побежала к вершине холма.
Алвенару захотелось заглянуть в глаза этой хищной, свирепой бестии и он послал к ней одну из птиц-шпионов, похожую на огромного ворона с клювом, как у тукана, только усеянным зубами. Удивлению бога-императора, стоявшего перед огромным трёхмерным экраном в другом подземном дворце, не было предела, когда ему навстречу вдруг метнулась огромная пасть, раздалось оглушительное клацанье клыков и птица-шпион, перемолотая в фарш, провалилась в желудок и присоединилась к другим кускам мяса. Это было последней каплей, переполнившей чашу терпения Алвенара и тот, в сердцах сплюнув и грязно
