— Мне понадобится светлая голова. Поэтому, конечно, я буду трезвым. Но ты можешь напиться, если захочешь, моя дорогая.
Спустя несколько минут Селлоуби уже кружил раскрасневшуюся Фиону в вальсе. Но Лейла смотрела не на них, а на Исмала. Она узнала этот хищный блеск в синих глазах Исмала и сразу поняла, о чем он думает.
— Все дела завершены и все в полном порядке, — повторил он, подтверждая ее догадку.
— Это не то же самое.
— Ты рассказывала мне, что твой дом был в идеальном порядке, когда ты вернулась. Я сам осматривал спальню. Даже предметы на туалетном столике бьыи расставлены словно по ранжиру. Эйвори тоже так делает, но только если он расстроен и ему надо разобраться в своих мыслях.
— У нас нет мотива, — задыхаясь, сказала Лейла, хотя сердце подсказывало ей, что они до него докопаются.
— Зато мы знаем характер. Педантизм. Хладнокровие
— Он не мог быть сразу в двух местах. В тот момент он уже уехал в Дувр и первым же пароходом прибыл в Кале. Иначе он получил бы мое послание.
— Если бы ты действительно в это верила, ты не была бы сейчас так возбуждена. Но нам одновременно пришла в голову эта мысль, и по-другому быть не могло. Мы не занимались проблемами других людей, но мы каким-то образом почувствовали, что их трудности как-то связаны. Возможно, если мы разрешим эту загадку, у нас появится зацепка. Но сначала нам надо проверить алиби Эриара.
— Нет, Исмал. Я не могу тебя остановить, но помогать тебе не буду. В этом деле нет нас.
— Лейла, ты доверила мне разбираться с твоими друзьями. Доверься мне и теперь.
Она покачала головой:
— Нет. Друзьям я никогда не была обязана. А ему я обязана. Я не буду… — У нее перехватило горло, и в глазах заблестели слезы.
— Лейла, посмотри на меня. Послушай меня.
Нет, она не станет его слушать. Она не смела. Еще мгновение — и она разрыдается прямо здесь. Лейла уже двигалась по направлению к двери, стараясь не привлекать внимания. Ей необходимо побыть одной, хотя бы минуту, чтобы прийти в себя.
Слезы застилали Лейле глаза. Она вышла в первую попавшуюся дверь и пошла по какому-то коридору. Она не знала, куда он ведет, но ей было все равно. Ей надо побыть одной.
— Лейла!
За ее спиной раздался встревоженный голос. «Нет, пожалуйста. Оставь меня одну хотя бы на минуту». Впереди была лестница, и Лейла взбежала наверх по ступеням.
— Лейла, прошу тебя.
Лейла остановилась и, повернувшись, увидела, как в коридоре появился лакей. Исмал что-то ему сказал. Она видела, как блестят его волосы, слышала непринужденный голос, но в ушах у нее вдруг зазвенело, а перед глазами вспыхнули огненные круги.
Она села на ступеньку и, обхватив голову руками, сделала глубокий вдох. Головокружение прошло, но страх остался. На мгновение Лейле показалось, что это тот самый кошмар, который мучает ее по ночам. Но сейчас было не так. Это другой коридор, и с Исмалом не двое мужчин, а только один, и он англичанин, а те двое были иностранцами.
Лейла смутно различала приближающиеся шаги, голоса.
— Мадам.
Рука накрыла ее руку. Рука Исмала.
Лейла подняла голову. Он сидел перед ней на корточках. Позади маячила фигура лакея.
— Вы больны, — сказал Исмал.
Хотя это было не так, Лейла кивнула, чтобы ее движения увидел лакей.
Исмал поднял ее на руки и понес вверх по лестнице. Лакей шел впереди.
Он привел их в небольшую гостиную. Исмал осторожно опустил Лейлу в кресло, а лакей налил в стакан воды.
Пока она послушно пила воду, лакей пошептался с Исмалом и вышел.
— Он пошел за каретой. Какая-нибудь из служанок отвезет тебя домой.
— А ты не поедешь?
— Мне кажется, я уже достаточно навредил. Из-за меня ты выбежала из зала в слезах и только что не упала в обморок на лестнице. Я не хочу стать причиной скандала. Вернусь в зал, извинюсь за тебя и постараюсь всех успокоить. Сошлюсь на слишком плотный ужин, шампанское и духоту в зале. Буду лишь молить Аллаха, чтобы ты не упала в обморок из-за того, что беременна. Скажи мне, если это так, Лейла.
— Что так? Ты не… — Она тряхнула головой, стараясь прийти в себя. — Я не хотела привлекать внимания. Извини, если я тебя напугала. Уверяю тебя, я не беременна… я не могу…
Исмал вздохнул.
— Когда ты убежала, у меня внутри произошло что-то ужасное. Прости меня, сердце мое. Я был жесток и говорил не подумав.
— Внутри тебя. Что-то ужасное, — повторила Лейла.
— Ты мне так дорога.
Лейла не понимала, что происходит. Но что-то явно беспокоило ее. Однако что бы это ни было, она этого не перенесет. Ее мир рассыпался. Если Эндрю окажется лжецом — значит, правды на свете вообще нет.
Все, что у нее оставалось, был этот человек, которого она любила всем сердцем.
«Только не это, — молча молила Лейла. — Я не хочу, чтобы оказался лжецом. Оставь мне хоть что- то».
— Не бросай меня одну сегодня ночью, — тихо попросила Лейла. — Ты мне нужен. Приезжай, как только сможешь. Пожалуйста.
Исмал приехал через несколько часов.
Лейла сидела в постели в ночной рубашке, откинувшись на взбитые за спиной подушки. Перед ней лежал альбом, в руке она держала карандаш. Даже когда Исмал вошел, она с трудом оторвала взгляд от рисунка.
Ему было интересно, что именно так поразило Лейлу, что она решила это нарисовать. Но еще больше ему хотелось покончить с предстоящим тяжелым разговором.
— Я должен тебе кое-что рассказать.
— Я хочу объяснить, — одновременно с Исмалом сказала Лейла.
— Лейла.
— Пожалуйста. Мне нужна твоя помощь. Я не могу… я не знаю, что делать. Я не могу подвести тебя.
Укор совести был как удар ножом.
— Лейла, ты никогда меня не подведешь. Это я…
— Я понимаю. Ты хочешь, чтобы все решилось. Ты никому не хочешь причинить вреда. Ты, так же как я, хочешь найти негодяя. Того, кого мы могли бы презирать, кого хотели бы наказать. Беда в том, что Фрэнсис был настолько ужасен, что представить кого-либо, кто был бы хуже, чем он, почти невозможно. Поэтому мы не найдем того, кого хотели бы. Вместо этого мы хотим обвинить человека, которому симпатизируем, которого любим. Я знаю, что ты не желаешь зла Эндрю — если это он. Я люблю тебя и хочу быть твоим партнером. Я пошла бы за тобой на край света. Но…
— Я не прошу тебя об этом. Я не имею права просить тебя. Я вообще ни на что не имею права.
— Имеешь. Я просто хочу, чтобы ты понял. Сядь сюда.
— Лейла, прошу тебя. Прежде чем ты скажешь что-нибудь еще, я должен…
— Я знаю. Ты хочешь сделать ужасное признание. — Да.
— Ты собираешься разбить мое сердце? — Глаза Лейлы горели. — Как ты думаешь, я разобьюсь на
