шесть или семь машин из состава их колонны, разорванной на две части действиями из засады…
Оттуда, от хайвея, палили и по роще! И по насыпи ветки! И даже, как показалось, по верхним этажам находящихся за железнодорожной насыпью зданий, которые выглядели заброшенными!.. Стреляли и из машин, через опущенные боковые стекла, и из укрытий, в качестве каковых сотрудники AG использовали все те же «легкобронированные» транспорты и бордюры.
Роща вся вскипела от выстрелов. Пулеметные и автоматные очереди буквально косили ядовито-зеленую листву; резали, как серпом, сами низкорослые деревца, обильно увешанные спеющими плодами.
Иван выпустил длинную, в половину рожка очередь, метя по ближнему краю рощи, до которого от насыпи всего метров сто пятьдесят… Стрельба то стихала, то вспыхивала с новой силой. Козак расстрелял по «зеленке» остаток рожка. Перевернул сдвоенный магазин, зарядил непочатый рожок. Заметив краем глаза движение, повернул голову вправо.
На насыпь вскарабкался Шкляр. Залег чуть правее, метрах в пяти.
– Васыль, наблюдай за ближним краем рощи! – крикнул ему Козак. – Они отходят… но мало ли что! А я спущусь под мост, узнаю, как там и что!
– Та пiшов ти… – огрызнулся западенец. – Хто ти такий, щоб тут командувати!
Козак спустился с невысокой округлой насыпи и побежал к машинам. Возле подбитого «Хамви», из которого клубами валил дым, суетилось с полдюжины сотрудников… Здесь же, под мостом, стояли еще три транспорта: черный «Джип Коммандер» с битым, заметно помятым передком, «Дефендер» – тот самый, что шел впереди, – и кирпичного цвета пикап «Тойота» – эта машина шла замыкающей в колонне.
Козак увидел, как двое, мулат и О’Нил, суетятся вокруг третьего – его только что извлекли из «Хамви» через левую заднюю дверь. Мулат весь перепачкан кровью, на грязном, закопченном лице застыла гримаса то ли боли, то ли ярости. Иван подумал было, что эти двое вытащили из поврежденного «Хамви» старшего. Но – ошибся…
– Fuck!! – донеслось справа, оттуда, где возле лежащего на шоссе человека в дождевике присели на корточки двое сотрудников. – За каким хреном все тут собрались?! А ну кончайте себя вести, как проститутки на панели! Кто на прикрытии? Что за бардак!..
Голос Козак узнал сразу. А вот признать в закопченном, перепачканном в крови сотруднике чистюлю и педанта Сэконда… Это была нелегкая задачка.
– Пригнись, мать твою! – рявкнул Сэконд, глядя на Козака налитыми кровью глазами. – Побереги черепок, чувак, он у тебя один!
– А-а… так вы живы?
У Сэконда и правда лицо было таким, словно он восстал из мертвых. Показалось даже, что сквозь поры кожи на его лице течет кровавый пот…
– Да, как видишь! – Сэконд оскалил белые острые зубы. – К сожалению для некоторых. Сначала «духи» пощипали, а потом свои едва не укокошили!
– А этот… Бойко? Он мертв?
Сэконд сделал жест, как будто собирался отбросить полу плаща, прикрывающего голову лежащего на дорожном покрытии сотрудника… Но в последний момент – передумал.
– Готов! В грудь попали… долбаные «духи»! Но этот – не Bojko.
Иван удивленно уставился на старшего. А где же тогда Бойко? Что с ним? И что за человек лежит на шоссе?
– Вот что! – почти спокойно произнес старший. – Надо продержаться еще несколько минут. Я вызвал поддержку от ФОБа. Это ты стрелял по духам?
– Да, босс. Там, на насыпи, Шкляр остался!
– Возьми с собой еще этого долбаного Bojko. – Сэконд махнул рукой в сторону «Хамви». – Не давайте «духам» высунуться из рощи! Чего-то они сегодня злые… как с цепи сорвались. Понятно?
– Да, босс!
– А я сейчас еще раз свяжусь с базой. А потом сам к вам поднимусь… Ну или О’Нила пришлю с подмогой. Ну все… давай двигай!
Козак нашел Петра Бойко возле джипа. Человек, которого Иван уже мысленно записал в покойники, достав из салона аптечку, пытался самостоятельно забинтовать себе кисть левой руки.
– А, це ти… – процедил западенец. – Ти ж мене за малим не вбив![30]
Иван молча осмотрел руку. Ерундовое повреждение: разодрана кожа между большим и указательным пальцем. Мигом нашлепнул пластырь; сверху, крест– накрест, закрепил еще один. Вспомнив о задании, спросил:
– Ты как, Петро… боеспособен? Приказано взять тебя и дуть на насыпь!
– А менi нiхто такого наказу не давав! – отрезал Бойко. – Пiйду зараз до iрландця та сам спитаю…
Зло посмотрев на Козака, он взял с переднего правого сиденья «хеклер», повесил его на плечо и поковылял, держась за грудь и припадая на правую ногу, туда, где возле «Хамви» хлопотали О’Нил и еще несколько «старичков».
Иван сплюнул от досады… ну вот что за люди?! В голову ему пришла шальная мысль. Он обошел джип. Заглянул в кормовую часть; все ли на месте, не отвалилось ли чего, нет ли серьезных повреждений кроме тех, что он уже видел. Потом снял с плеча «калаш» и полез в салон джипа.
Трое сотрудников, включая О’Нила, только что извлекли из «Хамви», ходовая часть которого, несмотря на попытки потушить пожар подручными хладоновыми и порошковыми огнетушителями, все еще продолжала коптить, последнего из экипажа. Это был водитель. Вернее, то, что от него осталось.
Услышав крики и ругань, О’Нил обернулся. Он увидел, как «Джип Коммандер» на заднем ходу выезжает из-под моста на открытый, не защищенный насыпью, простреливаемый участок предмостья…
– What a fuck! – изумленно пробормотал ирландец. – Кто там за рулем?!
– Да твой русский! – подал реплику кто-то из коллег. – Сбрендил…
Проехав задним метров сорок или пятьдесят, черный джип остановился. Из кабины – почему-то через дверцу пассажира – выбрался водитель. Да, это был Russian, это был Kozak!
Увидев, что человек, которого он сегодня отобрал в свой экипаж и усадил за руль второй «командирской» машины, полез в кормовое отделение переделанного в пикап джипа, О’Нил покачал головой.
– Да он же отмороженный, этот парень! – крякнул он. – На всю голову… Но он мне нравится!
Станкач был закреплен на треноге, каковая, в свою очередь, крепится в специальных сварных узлах днища. Иван открыл верхнюю крышку патронного ящика. Ага, лента полная… почти полста выстрелов!
Он взялся за ручки «Mk.19 mod 3». Из российского аналога – но более легкого, компактного и с меньшим калибром станкового гранатомета «АГС-17» «Пламя» – ему уже доводилось стрелять. В другой горячей точке.
Передернул сразу обе рукояти взведения затвора – они расположены по обе стороны ручек. В открытый затвор скользнул золотисто-зеленый «огуречик»… сорокамиллиметровый выстрел. Оптического прицела не предусмотрено, стоит допотопный пулеметный. Ну и хрен с ним.
Еще несколько секунд он потратил на поиск целей. «Духов» видно не было. Но стрелки, работавшие от стоящего по-прежнему на мосту «Хамви» и остановившихся на «хайвее» транспортов, лупят по дальней от него полосе цитрусовой рощи, по насыпи и еще по каким-то целям, которые находятся уже за насыпью, в районе заброшенных фруктовых складов и пакгаузов.
Козак нажал клавишу, расположенную между ручками, – пошел одиночный! «Марк» довольно сильно взбрыкнул, выплюнув в сторону рощи осколочную «М430»…
Среди низких деревцов, густо-густо увешанных быстро наливающимися под благодатным солнцем и в плодородной почве апельсинами, метрах в четырехстах от позиции, расцвел показавшийся отсюда небольшим куст… И тут же опал, оставив после себя лишь подымающийся к небу и истончающийся клуб дыма.
– Ну что, «душки»?! Кто там торопится на свидание к Аллаху?..
Козак садил по дальней окраине рощи очередями в три-четыре выстрела. «Марк» ревел, плевался, кряхтел, лягался, как взбешенный мул.
