В глазах Роксаны появилось изумление.
— Потрясающе! Тетя действительно не одобрила его, и я действительно с ним рассталась. — Она пристально посмотрела на Брэма. — Интересно, что бы сказала тетя о тебе?
Брэм перегнулся через стол и положил руку ей на щеку.
— Об этом не волнуйся. Важно, чтобы ты хорошо относилась ко мне, а я — к тебе. Остальное нас не должно волновать.
Брэм казался очень возбужденным. Лицо его неумолимо приближалось к ней, и у Роксаны остановилось дыхание. Если ничего сейчас не сделать, он ее поцелует, и тогда она, чего доброго, не выдержит и поцелует его в ответ, и неизвестно, чем все это кончится…
— Что? — озадаченно переспросил Брэм, откинув голову назад. — Что ты спросила?
— Я сказала, — переводя дыхание, заметила она, — что твоей маме пришлось, вероятно, немало потрудиться, чтобы сделать тебя таким блистательно самоуверенным.
— Да, пожалуй. Они с отцом во всем поддерживали меня. Я потерял их обоих, когда мне стукнуло девятнадцать. Но они всегда со мной, я чувствую их незримое присутствие.
Роксану тронул ответ.
— Ты удивительно сказал, — промолвила она. — Люди гораздо чаще склонны обвинять родителей во всех своих недостатках и проблемах… А что же сталось с девятнадцатилетним Брэмом Тэйлором?
— Четыре года служил в доблестной американской армии — в авиации, затем вернулся домой, в Миннесоту, получил степень магистра бизнеса и продолжил дело отца — избрал банковскую карьеру.
— А как насчет женщин? Тех, что помогают расти и мужать?
Теперь был ее черед задавать вопросы.
— Было несколько интенсивных увлечений, — с легкостью откликнулся Брэм. — Но в конце концов я понимал, что это все было не то. С годами начинаешь понимать разницу между любовью и влечением и ищешь женщину, которая вызывает огонь в сердце, а не — прошу прощения — зуд в штанах.
Роксана снова почувствовала себя неуютно и отвела взгляд. Она пробежала глазами по стене, и внимание ее привлекли настенные часы.
— А не включить ли нам радио? Новости через минуту, и, кто знает, может быть на этот раз прогноз окажется более благоприятным, и сегодня в полдень ты уже будешь есть кокос в Санта-Крусе.
Брэм вышел из комнаты, а Роксана осталась сидеть на стуле — прямая и напряженная.
Что за чушь! Все, что намеревался сделать этот мужчина — это поцеловать ее, а она запаниковала. Между тем Брэм Тэйлор определенно умел целоваться. Роксана провела языком по губам, вспоминая его губы… его руки, в которых так легко было потеряться…
По спине у нее пробежал озноб. Еще минута — и она забудет о своем достоинстве, и тогда — конец всем ее потугам обрести самостоятельность, стать на ноги, почувствовать себя значимой… Поднявшись с кресла, она подошла к окну и выглянула на улицу.
— Черт побери, матушка-природа, почему бы тебе не сделать небольшой перерывчик, чтобы я успела выбраться отсюда до того, как…
Она замолчала, не окончив фразу.
5
Брэм застыл в дверном проеме. Роксана сидела полубоком к нему и читала вчерашнюю газету, так что открытыми оставались только ноги — в белых хлопчатобумажных носках, согнутые в коленях, сияющие глянцевитой белизной. «Ноги танцовщицы, — подытожил Брэм. — Даже в сухощавых лодыжках чувствуется сила. А как завлекательно они выглядели в обрамлении лазурных шелковых лент, во время пляски!»
Брэм живо представил, как эти ноги нежно обвиваются вокруг него, и тут же ему захотелось полновластно владеть всем этим роскошным телом. Владеть? Брэм нахмурился. Нет, он не хотел быть завоевателем — сатрапом. А вот разделить с ней наслаждение единения, восторг слияния двух любящих тел…
Брэм поскреб в затылке. Странно! Никогда прежде его не тянуло говорить о любви. Откуда это? Может быть, он все еще не оправился от дорожного происшествия и чувствует себя виноватым? Или таким своеобразным способом берет реванш за сорванный отлет на Карибы?.. В любом случае полезно чуть поостыть и оглядеться.
Роксана перевернула страницу и увидела стоявшего в дверях Брэма. Она отложила газету и спросила:
— Ну, что там говорят синоптики? Нас освобождают под честное слово из самой комфортабельной тюрьмы Соединенных Штатов — я угадала?
— Позволь мне ограничиться пересказом сводки, — сказал он, проходя внутрь и небрежно бросая на стол два журнала. — Выпало девяносто сантиметров осадков, и снег продолжает идти. Ветер не ослабевает, перебои с энергией, транспорт стоит, учреждения закрыты, снегоуборочная техника и полиция бессильны перед силами стихии, городские власти принимают меры по наведению порядка на улицах…
Роксана подняла руки, капитулируя.
— Хватит, не надо. Я все поняла. Придется искать чем заняться. Ты что там принес?
Она потянулась к столу и взяла в руки «Форчун».
— О, то, что доктор прописал! Обожаю финансовые журналы, а в этом бывает немало ценных статей, — пробормотала она, углубляясь в чтение.
Брэм горестно вздохнул, вытряс из автомата пакет молока и уселся на подоконник с номером «Космополитена».
Когда через несколько минут он издал серию восторженных возгласов, Роксана не выдержала и нехотя подошла к нему.
— Хватит охать, — сказала она. — Ты меня уже купил! Ну, что привело тебя в такое возбуждение?
— «Космический гороскоп для женщин». Тут написано все, что мужчина должен знать о «деве», но боится у нее спросить.
— Гороскопы, составленные в расчете на двухмиллионную аудиторию, — это нонсенс. Для правильного астрального прогноза нужно знать точное время и место рождения человека, расположение планет по отношению к Земле и звездам…
— То есть к тебе гороскоп не имеет никакого отношения?
— Ни малейшего!
— Позволь задать несколько вопросов для проверки.
Роксана вздохнула.
— Я имею право в любой момент прекратить эксперимент? — поинтересовалась она. — Да? Тогда валяй!
Брэм прокашлялся — совсем как профессор перед лекцией.
— Твоя планета?
— Меркурий.
— Любимый цвет?
— Действительно любимых два — черный и коричневый.
Брэм выглядел разочарованным.
— А тут написано: бледно-желтый. — Огонек подозрения засветился в его глазах. — Слушай, а ты часом не читала…
— Не читала! — оборвала его Роксана. — В желтом у меня вид малярийного больного. У меня в гардеробе никогда не было и не будет этого цвета. Я же говорила: это не наука, а статистика…
Она села на место и снова схватилась за свой журнал.
— Погоди, погоди! — запротестовал Брэм. — Попробуем еще!.. Ага! А вот тут — все точно. Козырные качества «девы» — пышная грудь и стройные, как у девочки из варьете, ножки.
В ответ послышалось неразборчивое ворчание. Брэм продолжал:
