— Так почему сбежала?
— Захотела подышать свежим воздухом, отдохнуть от музыки и дыма. А когда вышла на балкон, подошел он.
— Кто «он»? — Глаза у Дианы сразу заблестели от любопытства.
— Он представился «Бандитом». Черноволосый красавец в мексиканском костюме, — пояснила Вирджиния. Она задумчиво побарабанила пальцами по столу. — Ты не приметила его в зале? Высокий, в сомбреро. — Голос ее стал тихим и выразительным. — Красивый прямой нос, дымчато-голубые глаза, седеющие на висках волосы… — Вирджиния завороженно смотрела в пространство перед собой. — Широкоплечий, с глубоким голосом и превосходно чувственным ртом. — Почти музыкальный вздох сорвался с ее губ.
— Очень сожалею, что не видела, — повторила ее вздох Диана. — Ну и что дальше?
— Как «что»? — удивленно моргнула Вирджиния.
Подруга зашипела:
— Не притворяйся! Это от него ты сбежала… Но что уж такого могло произойти на этом балконе? — Загасив окурок, она потянулась за новой сигаретой.
— А ты-то с какой стати нервничаешь? Так много курить, да еще с утра, — вредно.
— Не заговаривай мне зубы! Рассказывай, что произошло на балконе.
— Балкон, балкон, этот чертов балкон… — В голосе Вирджинии прозвучали злые нотки. — Ничего особенного! Банальное сочетание лунного света, слишком большого количества спиртного и мусора в мозгах… Что ты на меня так смотришь?
— Как смотрю?
— Как мачеха на Золушку, — бросила Вирджиния. Она стала беспокойно расхаживать по комнате. — Я чувствую себя дешевкой, униженной и отвратительной. — Она подняла указательный палец. — Но хуже всего то, что из-за своего побега я ощущаю себя совсем уж идиоткой.
— Да объясни наконец, почему ты сбежала!
Вирджиния снова села.
— Пробило полночь, и… Бандит потребовал, чтобы я сняла маску. — Она сжала виски ладонями, и голос ее надломился. — Я не могла… Не могла я просто так взять и снять ее! Не знаю… Мы обнимались и целовались с этим незнакомцем, и мой костюм был уже наполовину снят, но когда дошло дело до этого крошечного лоскутка материи… Нет! Я не могла снять его. — Вирджиния угрюмо посмотрела на подругу: — И я, словно трусливый кролик, убежала с балкона.
— Господи, Джинджи, уж не воображаешь ли ты себя единственной, кто перегнул палку? Посмотрела бы ты на их лица, когда все стали снимать маски! — Диана захохотала. — Помнишь парня в костюме пчелки, целовавшего всех подряд? Он оказался Фрэнком Вэббом из технической библиотеки. «Пчелка»! — Она вновь залилась смехом.
Но Вирджинию эти воспоминания не развеселили. Грустно поникнув, она механически разминала сигарету. Повисшую тишину вновь нарушила Диана:
— Джинджи, тебе пора прекратить читать мудрые научные журналы и переключиться на бестселлеры типа «Чувственная женщина», или «Любая женщина может», или «Как заниматься любовью с мужчиной». Чего ты стыдишься? Того, что поиграла с мужчиной в кошки-мышки на балконе? Стыдиться надо своего бегства. Мужчину в наши дни может заарканить только активная женщина.
— Но я же не такая! — страстно возразила Вирджиния.
Диана оборвала ее:
— Все мы такие! Все дело лишь в подходящем мужике и подходящем моменте… А вообще-то ты мне напоминаешь девственницу викторианских времен. — Внезапно замолчав, она подозрительно уставилась на подругу: — Джинджи, может, ты и в самом деле девственница?
— Нет. — Ответ прозвучал устало. — Я уже успела побывать замужем. На последнем курсе университета. Брак длился недолго и не оставил по себе хорошей памяти ни в чем.
— И с тех пор ни одного увлечения?
Вирджиния взглянула на подругу с холодной яростью:
— Послушай, я не очень преуспела в обращении с мужчинами. Я вообще неумело общаюсь с людьми. Вот с машинами — другое дело, там все ясно.
— Неужели так уж ничего хорошего не осталось в памяти от замужества? — удивилась Диана. — У меня от каждого романа что-то светлое сохраняется в душе.
— Он все перечеркнул своим поведением в конце… Я страшно влюбилась в него… в Кэла Джекобса. Мы оба написали диссертации, но «Бриаклиф» пригласил меня, а не его. На этом все и кончилось. Зависть заменила любовь… если любовь вообще была.
— Да, мужчины тяжело переживают превосходство женщины в образовании, интеллекте. Это заметила даже я, что же говорить о тебе? Но все-таки мне казалось, что твой сексуальный опыт достаточно богат: ты встречаешься с умными мужчинами, бываешь в самых невероятных местах, у тебя высокое положение и фантастическая зарплата… Я думала, твоя жизнь — сплошная круговерть удивительных эротических встреч!
Вирджиния усмехнулась:
— Я всегда ощущала себя одинокой, а мужчины это чувствуют и не спешат сближаться. Да еще и во мне первый неудачный опыт пробудил какой-то неясный комплекс неполноценности… Пожалуй, Бандит смог бы избавить меня от этого комплекса. Он заставил меня почувствовать себя самой желанной женщиной на свете. Если бы мы оказались не в чужом доме, а у меня или у него, я не смогла бы сопротивляться.
— Нормальное признание здоровой женщины, — хохотнула Диана, наливая обеим еще кофе.
— Да, это были чисто физические ощущения. Два незнакомых человека, околдованные мистической и праздничной атмосферой, — отсутствующим тоном произнесла Вирджиния. — Мы словно сами превратились в наши костюмы… Но ведь я все-таки не эротический Кролик — голову не отключишь.
— А надо бы иногда отключать! — рассмеялась Диана. И продолжила уже серьезно: — Послушай, Джинджи, пусть прошедшая ночь послужит для тебя поворотной точкой. В какой-то миг ты перестала быть водой в стакане — бесцветной, безвкусной, неароматной; ты стала как кофе — ароматной, экзотической и возбуждающей. Признайся: разве тебе это не доставило удовольствия?
— Единственное, что доставляет мне удовольствие, — так это уверенность, что Бандит не работает у Квимби.
— Да? Тогда почему это прозвучало у тебя как стон, а не как радостное сообщение? — с веселой язвительностью спросила Диана.
— Ну, может быть, я и опечалена немного, — нехотя призналась Вирджиния. — Да, ночь была эротической, возбуждающей, я почувствовала себя женщиной. Но все это фантазия, маскарад. А живем мы в реальном мире… И я уверена, что никогда бы не смогла повторить то приключение.
— Снова собираешься перейти на строго расписанную диету реального мира? — вздохнула Диана. Несколько мгновений она молча изучала свои длинные ногти с фиолетовым маникюром, потом закрыла глаза и блаженно улыбнулась: — Джин-джи… — Ее голубые глаза вновь сфокусировались на подруге. — Я хочу быть уверена, что ты покинешь Калифорнию женщиной, а не «синим чулком». Я намерена внести в твою жизнь остроту, вернуть вкус к ней.
— Диана, пожалуйста…
— Ты еще будешь меня благодарить, вот увидишь! — продолжала та. — Мы полностью изменим твой имидж.
Вирджиния задумчиво обвела взглядом комнату. Сиреневатые обои под старину. Два кресла и хромированный стеклянный столик. Белый изогнутый диван… Ничто здесь не указывало на какую-то повышенную сексуальность или легкомыслие хозяйки. Так зачем столько пыла ради превращения ее, Вирджинии, в экзотически-возбуждающее существо?
— Диана, если ты думаешь, что твоя настойчивость подействует на меня, ты…
— Джинджи! — перебила ее подруга, приняв оскорбленный вид. — С наших школьных лет я не встречала такого упрямого и напористого человека, как ты. — Она обезоруживающе улыбнулась: — Мне ли склонить тебя к чему-то, если ты сама этого не захочешь? … Ладно, хватит спорить. Прими душ, а я
