— Господи, значит, ты знал?! Tы знал, где меня искать и не приехал ко мне? Боже, почему? Даже если мы не сошлись бы снова, мы, по крайней мере, могли бы покончить с этой нервотрепкой. Неужели я не заслужила того, чтобы ты приехал ко мне и успокоил?
— Я не мог.
— Почему?
— Потому что… потому что я все еще был в Каире.
От удивления у меня полезли брови наверх.
У Фрэнсис, должно быть, тоже.
— Месяц спустя? Что ты там делал?
Голос Ричарда дрогнул, когда он сказал:
— Я там работал.
— Работал? Что значит — работал?
— Это значит, что я жил там. Я так и не уехал.
— …Ты живешь в Египте?
— Да.
— Ты меня разыгрываешь.
— Не-а.
— А как же твоя драгоценная карьера? Эта высокооплачиваемая работа?
— Они дали мне последнюю отсрочку. А я опоздал.
— И тебя уволили?
— Я же сказал, что опоздал к назначенному времени. Я уже и так задержался в отпуске больше чем надо.
— Но ты обожал эту работу. Ты не хотел отказываться от нее даже ради меня.
— Судя по всему, в конце концов, я все-таки бросил ее ради тебя.
— Не понимаю.
— Конечно, это было так не похоже на меня, — во всяком случае, на того человека, которого ты хорошо знала. Но мой успех и все эти «бабки», — кому они были нужны? Ну, купил бы я квартиру и приходил бы каждый день в пустой дом? Покупал бы дорогостоящие туры для холостяков в «Клаб-мед синглз»? Я создавал все это для нас обоих, Фрэн. Мне нужно было все или ничего.
— Боже мой, но ведь я не единственная женщина в мире!
— Для меня ты была единственной. Но были и другие причины. Когда мы встретились в Египте перед нашим последним путешествием, я и в самом деле думал, что достиг всего, чего хотел. К двадцати пяти годам у меня была классная работа, достаточно хорошо оплачиваемая, чтобы купить себе квартиру и жить в ней с женщиной, которую люблю. И всего этого я достиг с закрытыми глазами. Я даже по миру путешествовал, ничего не замечая, — я смотрел только на твои белокурые локоны. Я был ведомым, плыл по течению. Сначала колледж, по окончании колледжа — работа, затем ты. Но в Судане мне представилась возможность заглянуть в себя поглубже, и знаешь что? Меня будто током ударило. Вернуться в Лондон — это означало вернуться к прежней жизни, а мне все это постыло. Пока я искал тебя, познакомился с разными людьми. Я узнал тот Каир, о котором и не подозревал, когда мы путешествовали галопом по Европам… То есть по Африкам. А к тому времени я провел в Африке уже два месяца, и я… ну, Лондон в сравнении казался мне серым. Скучным. Таким, как ты мне его всегда расписывала. И еще, меня в пот бросало от мысли, что я вернусь с поджатым хвостом. Известив всех о том, что я наконец-то уговорил тебя жить со мной, я бы вернулся без тебя, а мне не очень-то этого хотелось.
— Охотник без добычи?
— Да, я был молодым и самолюбивым, и что с того? В общем, за два дня до отъезда я встретил одного англичанина в отеле, и передо мной будто открылась дверь. Он жил в Каире, а парень, с которым они снимали квартиру, уезжал домой, и ему требовалась замена. Прежде чем я мог сообразить, что делаю, у меня было жилье и работа в одной из языковых школ, которые я обходил в поисках тебя. Я как будто позаимствовал страничку в твоей жизненной книге.
Немного погодя Фрэнсис тихо сказала:
— Ты всю мою жизненную книгу отобрал.
— Я не хотел.
— Ты украл мой образ жизни, заставив меня отказаться от него! Я согласилась отказаться от путешествий, потому что именно ты хотел прожить всю жизнь в пугающем своей тишиной и спокойствием Патни, и все ради чего? Ради большого удовольствия быть брошенной и пустить свою жизнь под откос? Я не должна была сдаваться. Мне надо было настоять на своем! Я не могу поверить, что после того, как ты запретил мне жить так, как мне хочется, ты сам начал жить так же!
Она соскочила вниз и встала к нам спиной у дверей.
— Почему ты уехала на пароме? — прошептал ей вслед Ричард. — Мы могли бы друг друга найти, если бы ты ждала меня. Или поехала бы обратно!
— О, но тогда я бы прервала твой роман с моей жизнью!
— Мы могли бы жить в Каире вместе.
— Я потратила год на то, чтобы убедить тебя в этом. Ты не слушал меня. Ты сказал мне, что ты не можешь позволить себе такого перерыва в своей карьере, что ты не переживешь, если я поставлю ее под угрозу. А в итоге ты забросил свою работу после разговора с человеком, которого видел впервые в жизни! Tы умудрился отобрать у меня все, что так много для меня значило, включая себя!
Ричард спустился вниз и встал позади нее.
— Я не думал, что так все получится. Честное слово, Фрэн. Сначала я остался, потому что не знал, куда мне деваться. Мне хотелось сбежать куда угодно, только бы не возвращаться к моим скромным жизненным планам — теперь, когда я все так запорол. А потом Египет захватил меня с головой. Просто потрясающе.
— Вовремя ты тогда сошел с поезда.
— Ладно ты, — сказал он тихо, — подумай, какой ценой мне все это досталось.
Он взял ее за локоть.
— Отвяжись.
Он развернул ее к себе лицом.
— Господи. Как ты прекрасна.
— А ты выглядишь больным. Надеюсь, так оно и есть.
— Я отвык от северного климата.
— Не трави душу.
— Фрэн, как бы там ни было, я теперь понимаю, за что ты билась во время путешествия по Нилу. Я понимаю, как много я от тебя требовал. До меня просто тогда не доходило. Да и не могло дойти. Я был слишком поглощен своими планами. Я получил то, что хотел, и ничто больше меня не волновало, но я выбил у тебя почву из-под ног, и это было моей ошибкой. Если бы я тогда знал, с чем пытался бороться… Иногда, когда я сам начинаю ловить кайф от того, что так манило тебя, я осознаю, каким же ослом я тогда был.
— Впервые за весь вечер ты произнес что-то разумное.
Она проскользнула мимо него и села в темноте у окна.
— Значит, ты знал, где я, и не приехал ко мне. Tы думаешь, это может служить доказательством? Tы прав, твою мать. Доказательством того, что ты больше не хотел быть со мной.
— Хм-м. Давай вернемся к письму.
Мой мочевой пузырь готов был взорваться, но, чтобы облегчить свои страдания, мне пришлось бы с соответствующей ситуации гримасой пробежать мимо Ричарда и не услышать пресловутого «доказательства». Как и Фрэнсис, я не верила истории со вторым паспортом, но и ее рассказ казался не слишком правдоподобным. Из женской солидарности я склонна была поддержать ее версию, но суровые факты слишком часто заставляли в ней усомниться — и потому каждый раз, когда кто-нибудь из них начинал рассказывать, я становилась на сторону рассказчика так же легко, как кошка перескакивает с рук на руки в поисках местечка потеплее. Конечно, я не обязана была верить никому из них. Так, какие-то незнакомцы, которые исчезнут из моей жизни уже в Инсбруке, и, как бы они ни вышли из этой переделки, для меня все
