Он прокашлялся и откинулся на стуле.
— Причина, по которой я пришел, состоит в том, что мне необходима провизия на время моего пребывания в Пенхоллоу. Вы сможете мне помочь?
Она улыбнулась, признавая смену темы.
— Все, что необходимо.
— Самое простое. Не забывайте, что у меня нет слуг, чтобы готовить для меня.
— Нет слуг? Вероятно, я могу помочь Вам с этим. А пока Вы хотите мяса, жареной пищи и чая, верно?
— Может быть лучше кофе, а не чай? Я терпеть не могу чай.
— Мне кажется, у меня есть кое-что.
— Сено и овес для моего коня.
— И повозку с углем и дровами для растопки.
— Да. Не могли бы Вы мне прислать несколько бутылок бренди?
Ее рот растянулся, пока она думала.
— Сейчас у нас кончается бренди. Цены выросли. Вероятно, когда придет следующий корабль…
Он мысленно сделал себе пометку, что нужно прилично заплатить за то бренди, которое она ему налила.
— Тогда вино?
— Вам оно не нужно.
— Что, к черту это значит?
— Я имею в виду, — сказала она с хриплым смехом, — что у Вашего отца есть погреб, набитый бутылками с вином. Оно все еще там. Корнуолльцы — известные контрабандисты, но мы не воры. Особенно, когда это касается одного из нас.
Ее явное упоминание контрабандистов заставило его вздрогнуть. Но конечно, она должна была знать об этой особой корнуоллской традиции. Как хозяйка таверны, у нее были свои плюсы, даже прибыль от вина и бренди, провезенных контрабандой без уплаты налогов из Франции, виски из Ирландии и табака, который поступал из-за океана из Америки.
Он подумал, сознавала ли она цену, которая прилагалась к таким удобствам.
— Я могу завтра утром организовать первую поставку, — заметила она. Когда он выразил согласие, он выкрикнула имя бармена.
Глубокие складки пересекли загорелый лоб Риза, когда Келлин все объяснила.
— Эджкомб? — Его взгляд вернулся к Чаду, а глаза сузились, — зачем, во имя люцифера? Вы разве не знаете, что это место кишит привидениями?
Неделю назад Чад посмеялся бы над таким заявлением. Теперь волоски у него на руках стали дыбом. Он осмелился глянуть на Келлин, ожидая, надеясь, увидеть, как она печально пожимает плечами и закатывает глаза. Когда бармен неторопливо удалился, она встретилась с ним взглядом и кивнула.
— Это то, во что люди тут верят. Что Мег Китинг бродит по дому, а ее муж плавает в море на своем призрачном корабле возле нашего берега. Вы о них слышали?
— Да, я слышал о семейной паре пиратов. Но никто не мог доказать связь Китингов и Эджкомба. Я сам пытался еще мальчиком, но кроме старой шпаги, которая, вероятно, принадлежала леди Маргарет, я никаких убедительных доказательств не обнаружил.
Но шпага исчезла, и у него мелькнула мысль, не играл ли этот факт особую роль в недавних событиях. Контрабандисты, призраки и пропавшая шпага…
Вообще-то две пропавшие шпаги, если принять во внимание ту шпагу, возможно, принадлежавшую Джеку Китингу, которая пропала несколько веков назад.
— Люди полагают, что насильственные смерти заставили их духов скитаться по земле, — ответила Келлин, прерывая его размышления, — требуя возмездия.
— Возмездия? Милосердный Боже. Они сами заслужили подобную смерть, принимая во внимание жестокие деяния, которые они совершили. Согласно легендам, которые я слышал, эта пара не брезговала ненужной жестокостью, иногда они крепко связывали раненных матросов вместе и сбрасывали их в море умирать. Джек какое-то время спустя утонул на одном из их кораблей, Черная Роза, во время схватки с военно-морским галеоном. Это заставило леди Мег и оставшихся членов их банды стать на убийственную тропу мщения, пока ее не поймали и не повесили.
— Пока что, — заключил он, — я не встречал ни одного из них.
И он надеялся, что так все и останется, что его совесть больше не будет представлять обвиняющих призраков, как тот, которого он увидел на торфяниках прошлой ночью. Это маленькое привидение казалось таким реальным…
Он разглядывал женщину, сидящую напротив него, и подумал, что, возможно, она не посчитает его безумным,
— Вы верите в призраков, Келлин?
Он снова ожидал, что она развеселится или удивится при этом вопросе. Она соединила брови.
— Я верю, что подобные рассказы отражают силу человеческого духа, его последнее желание исправить неверные поступки, совершенные при жизни. Это, в самом деле, крайне властная сила. Не стоит ничего отвергать.
Он обдумывал это утверждение. Ее смелое поведение и флирт выражали именно то, что можно было бы ожидать от девки из таверны. И все же в ней был любопытный ум, качество довольно странное при подобных обстоятельствах.
Снаружи фигуры в черном спешили за забрызганными каплями дождя окнами, которые выходили на дорогу. Вспомнив собрание у церкви, он заметил.
— Я проходил мимо похоронной процессии по пути сюда. Очень тихая церемония, немного собравшихся. Вы знаете, кто скончался?
Келлин покачала головой.
— Моряк, по всей видимости. Вероятно, он с торгового судна.
— А как же остальная команда? И само судно? — когда он задавал эти вопросы, его взгляд прошелся по комнате, и он встретился с глазами того мужчины, который сидел и рассматривал его прежде. Судя по внешности, он ничем не отличался от других местных мужчин: шерстяная рубашка-шотландка и небритый подбородок. Но было что-то…
Прошло несколько секунд, Чад различил тонкие черты, нос, слегка искривленный, бесцветные губы, по которым было заметно, что он беспокойно размышляет. Что-то в его осанке, движениях, даже то, как он носил одежду, как будто ему было неудобно в ней, указывало на изысканность, которой не было в других мужчинах.
Или Чаду так только показалось?
Наконец, он отвернулся, осознав, что этот человек наблюдал за ним какое-то время. Неразумное подозрение или инстинкт, на который следовало обратить внимание? Он снова глянул на него, вовремя, чтобы заметить, как темные, глубоко-посаженные глаза метнулись в другом направлении.
Он вновь обратил внимание на Келлин и на тему мертвого моряка.
— А есть какие-то догадки о его происхождении?
— Нет, — она потягивала бренди и избегала его взгляда, — Мы так близко находимся к краю полуострова, у нас часто случаются кораблекрушения из-за бурь. И, — она понизила голос, — также прибивает тела. Это такая действительность нашей жизни, вот так вот. Мы делаем все, что можем. Если мы можем идентифицировать останки, мы пытаемся связаться с родственниками. Если нет, мы обеспечиваем похороны. Нищенская могила, но это лучшее, что мы можем сделать.
Бренди скользнуло в его желудок.
— Вы говорите о штормах, — сказал он. — А не могло ли что-то более зловещее быть тому причиной?
Он снова взглянул на человека в углу, который на сей раз не смотрел ему в глаза, а сидел, вертя в руках край твидовой шляпы на столе перед собой.
— Вы не первый задаете этот вопрос, — понизив голос, ответила Келлин, из-за этого ему пришлось наклониться через стол, чтобы различить слова. — Но на этот вопрос я не могу ответить.
