Он рассматривал ее долго и решил поверить своим внутренним ощущениям, что она говорит правду.
— Вы видели когда-нибудь смену положения береговых огней?
Она мельком глянула направо и налево.
— А почему Вы интересуетесь?
Хотя он испытывал тягу к этой женщин, но решил не упоминать имени Софи.
— Я так думаю, что что-то видел прошлой ночью. Пристань была темной, и я так думаю, что заметил огни факелов недалеко от моего поместья.
— Ирландец.
— Кто?
— Грейди. Моряк из Кинсейла, с южного побережья Ирландии. Некоторые говорят, что он сумасшедший, из-за того, что слоняется вверх-вниз в бухте ночами на своей лодке, пробираясь в такие уголки, куда другие моряки ни за что бы не отправились.
— Чем он занимается?
— Утверждает, что рыба, которая выходит покормиться ночью, почти прыгает в сети.
— Вы, кажется, относитесь к этому скептически.
— Я не знаю. Некоторые думают, что он что-то ищет, другие говорят, что они слышали, как высказывался о русалках и загадочных морских созданиях, — она пробежала пальцем по краю своей кружки. — Вам не стоит беспокоиться. Он безвреден. Но, вероятно, именно фонари его лодки Вы и видели. Если только, разумеется, это было до полуночи. Грейди всегда возвращается в порт задолго до полуночи.
По правде говоря, Чад не знал, когда Софи видела те огни. Странные похождения чудака ирландца могли бы прекрасно все объяснить…если только этот моряк не искал что-то еще, помимо рыбы и русалок.
Чад поблагодарил Келлин за гостеприимство и поднялся на ноги. Он посмотрел на столик в углу. Тот человек и его твидовая шляпа исчезли.
ГЛАВА 6
Кошка пронзительно мяукнула и бросилась с дороги клубком рыжей шерсти, когда Софи поспешно обошла вокруг сарая с продуктами. Она продолжала идти, надеясь проскользнуть в дом тети, не встретив никого из семьи.
Будут ли они расспрашивать, где она была все утро?
Золотая курочка хлопала крыльями и сердито закудахтала, когда она проходила мимо курятника. Ее внимание блуждало где-то, она видела совершенные черты лица и пару глаз коньячного цвета. В глубине этих глазах находились загадочные секреты, и она только мельком видела человека изнутри.
Казалось, что он поверил ее рассказу о Генри Уинтропе, тому, что сэр Генри и его жена могли быть способны на мошенничество, и что этот мужчина мог погубить репутацию Софи, чтобы спасти себя. Больше никто не поверил ее версии произошедшего. И, если даже они подозревали правду, как, по мнению Софи, ее мать, они все еще винили девушку в том, что она ввязалась в совсем не касающееся ее дело.
Даже теперь горечь появлялась внутри нее при этой мысли. Разве не дело каждого порядочного человека помочь, если вдов и сирот лишали лучшей жизни?
Она надеялась, на краткое мгновение, что нашла союзника в лице графа Уайклиффа, но он решил не помогать ей и показал себя грубым и негостеприимным, как и окрестности, куда ее отправила семья.
Когда она обошла огород, из кухонных окон послышались слова:
— …не нужно было разрешать ей приезжать, — голос ее дяди.
— Что мне было делать? — отвечала ее тетя, — Явно, что они оправили ее прежде, чем ко мне пришло письмо от сестры.
— Мы могли отправить бесстыдную дерзкую девчонку обратно, не дав старику кучеру уехать без нее. Теперь она — наша проблема.
— Не называй ее так. И они прислали много денег на ее содержание.
Софи нахмурилась при глухом стуке. Словно кулак опустился на стол.
— Я не арендатор, которому нужна милостыня. У меня есть своя земля, и я чертовски хорошо могу прокормить собственную семью и орду гостей к тому же.
— Ох, никак тебе не угодишь, — проворчала тетя Луиза. — И все равно, отослать бедную овечку обратно было бы ужасным оскорблением для моей сестры.
— Божьи зубы. Мы не держим ответ перед твоей семьей, Лу.
— Ну, все-таки, не о моей семье нам стоит переживать, — возразила тетя Луиза, — Это ее родственники, Сент-Клеры.
— Высокопарные назойливые люди, — фыркнул дядя Барнаби. — А эта хуже всех.
— Нет, это не так, Барн. Глупость даже думать об этом. Именно ее деду нам стоит уделить внимание. Его следует опасаться. Газета и состояние сделали его влиятельным человеком. Но оставим это. Девочка уедет через несколько недель.
— За это время она принесет достаточно беспокойства.
Возмущение Софи возросло, словно бурлящий прилив. Как же она хотела ворваться в кухню и дать им знать, что она слышала все злобные слова, потом упаковать все свои вещи и уехать, не сказав ни слова.
Если бы только ей было куда уйти.
— Не волнуйся, — успокаивала его тетя Луиза. — Я буду строго за ней следить, начиная с этого момента. Маловероятно, что пока она здесь, тебя снова призовут…
— Какого черта ты здесь делаешь?
Задохнувшись, Софи развернулась и увидела кузена Доминика, который хмурился в нескольких шагах.
— Ох! — она прижала руку к груди. — Ты меня напугал. Я только возвращалась с прогулки.
— Ты подслушивала. Не отрицай.
— Прекрасно, — сказала она, пожав плечами. — Я не стану. Но так ли я неправа, если разговор шел явно обо мне? К тому же, я подумала, что безопасней остаться снаружи, пока беседа не завершится, чем смущать твоих родителей, дав им знать, что я все слышала.
— Ты считаешь себя умной, не так ли? — он стремительно двинулся к ней, заставив ее вздрогнуть, она хотела отпрянуть, но осталась на месте. В двадцать лет Доминик был высоким и широкоплечим, молодой копией своего отца с постоянными хмурыми гримасами и подавляющей грубостью. — Ты думаешь, что лучше нас, не так ли?
— Я совсем так не думаю, — Но она не смогла сдержаться и оглядела его сверху вниз. Он пас коров и овец, и по его одежде это было заметно. Хотя перспективные фермеры Гордоны были вовсе не так богаты, как Сент-Клеры. Стиль жизни обеих семей был разным, но, по мнению Софи, ни один из них не был лучше другого. Она посмотрела на его лицо вовремя, чтобы заметить ярость во взгляде, а также, мельком, — выражение унижения, когда она осматривала его одежду.
Если его одежда, стиль жизни, даже семья заставляли Доминика испытывать стыд, в чем ее вина? Она не даст на себе сорваться и не даст никому говорить за себя.
Она выпрямилась.
— Если кто-то считает себя лучше других, то это ты, Доминик. Ты смотрел на меня свысока с тех пор, как я приехала. И хотя я не понимаю, чем вызвала твое отвращение, но позволь мне уверить тебя, что я не потеряю из-за этого сон.
Сердце поднялось к ее горлу, она прошла в кухню. Под столом Хейворт, пушистая колли, которая была слишком стара и слепа теперь, чтобы смотреть за овцами Гордонов, тихо завыла и помахала хвостом, приветствуя ее. Тетя Луиза стояла у печи, сбрасывая кусочки баранины с доски для нарезания в горшок. За рабочим столом Рейчел ощипывала перья с обезглавленной курицы. Софи избегала ее взгляда. По ее опыту
