Джеймс Хэдли Чейз
Это мужское дело
Глава 1
Фары моего старого автобуса вырвали ее силуэт из кромешной Тьмы, как на сцене, где прожектор освещает только главную героиню.
Она стояла рядом с «бьюиком» 1939 года и, будьте уверены, мыли машину последний раз до Рождества Христова. Серая фланелевая юбка, жакет винного цвета, поднятая рука…
Вообще-то я никогда не сажаю девушек в машину, но у этой испортилась машина, а машины — мой хлеб. Я притормозил и посмотрел на часы: было двадцать минут двенадцатого. Я был голоден, как волк, чертовски устал, потому что возился с машиной около аэропорта в Норфолке, но ее голос заставил меня открыть дверцу и спрыгнуть на землю.
— Ну что тут?
— Бензина полный бак, а двигатель не заводится. Подойдя к машине, я поднял крышку капота и почувствовал запах горелого. Все было ясно как божий день.
— Зажигание приказало долго жить. Завтра вам его починят.
— А, вы в этом уверены? Как мне не везет! Но вы даже не посмотрели как следует.
— Нечего было и смотреть. Достаточно было понюхать. Это ведь моя профессия.
Обернувшись, она посмотрела на автобус и красные буквы на нем: «Гарри Коллинз. Ремонт машин, 14 Игл-стрит.» Года два назад я гордился этой колымагой. Когда мне ее продали, я старался не смотреть на надпись, так меня это подогревало. Теперь же колымага напоминала мне белый катафалк.
Она беззаботно рассмеялась:
— Вот повезло, так повезло! Другая наверняка остановила бы какую-нибудь размазню, а я прямо механика.
— Повезло, но не совсем. Ничем не могу вам помочь. Могу только подкинуть до какого-нибудь гаража. Если это вас устроит.
— Они, наверное, уже все закрыты. Мне не улыбается перспектива тащиться на буксире.
— Могу довезти до какого-нибудь открытого.
— Нет, спасибо. А потом, эта развалина не моя. Она принадлежит приятелю. Пусть он за ней потом приедет, если захочет. Я ее тут оставлю.
— А если ее угонят? Ведь это ему не понравится!
— Это его дело. Вы меня отвезете домой? Я живу в Вест-Энде — Ну если это все…
Она проскользнула в автобус. Я с сомнением посмотрел на машину.
— А если кто-нибудь врежется в нее в темноте на полной скорости? Что произойдет?
— Боже мой! Вы всегда так беспокоитесь о других?
— Мне самому бы не поздоровилось, налети я в темноте на такую штуку.
Порывшись в багажнике, я нашел там красный фонарик и повесил его на дверцу «бьюика».
— Фонарь украдут.
— Ну и бог с ним.
Мы тронулись в путь. Свет фар падал на длинные ноги женщины и на ее открытые коленки. Они были изумительны! В неровном свете я следил за своей пассажиркой краем глаза. Но увидел я немного: темные волосы, разделенные пробором, падали на плечи и чуть завивались на кончиках. Я был уверен, сам не знаю почему, что сидевшая со мной женщина необыкновенно хороша.
— Это ваш автобус?
Она достала сигареты и дала мне прикурить. Чиркнула спичка, но мне опять не удалось ее рассмотреть.
— Итак, вас зовут Гарри Коллинз?
— Вы правы.
— А меня Глория Селби.
Мы проехали двести ярдов молча, пока она вновь не заговорила:
— Вы всегда работаете так далеко от дома?
— Почему вы думаете, что я работал?
— Вы не похожи на мужчину, который сел бы за руль с такими грязными руками, если только перед этим он не работал, как черт.
— Верно, один из моих немногих клиентов позвонил и попросил посмотреть, что с его машиной. Рядом, в пяти минутах, был гараж, но он так ценит мои услуги… в общем, хороший парень.
— А отказаться вы не могли?
— Не те времена, чтобы отказываться.
— А мне казалось, что все владельцы гаражей купаются в деньгах.
— Мне тоже казалось, поэтому я этим и занялся.
— Нестоящее дело?
— Почему же… только я, кажется, неправильно выбрал место.
— Но, по-моему, Оксфорд-Сириус отличный район.
— Я тоже так думал, когда там поселился. Вы же знаете, где находится Игл-стрит.
— Около перекрестка с Оксфорд-стрит на Робинсон. Я взглянул на нее и снова уставился на убегавшую под колеса дорогу.
— Вы первая из всех, кого я знаю, ответили на такой вопрос. Улицу сделали с односторонним движением и разукрасили знаками «Остановка запрещена». Покупатели боятся даже за бензином заехать. Но зачем это я вам жалуюсь? Вам-то это безразлично.
— Разве я сказала, что мне надоело вас слушать? Минуту мы помолчали.
— Я обязательно поставлю к вам свою машину и расскажу о вас своим друзьям.
— Отлично! Весьма вам благодарен!
— Вы не верите, что я так сделаю?
— Почему же, я думаю, что сделаете, как обещаете, если вспомните. Но завтра вы уже забудете о том, что обещали, и о моем существовании. А затем поставите, как всегда, свою машину в ближайший гараж. Так все делают, чего тут обижаться…
— Я живу на Нью-Бонд-стрит, это ведь совсем близко. Мне показалось, что она прижалась коленом к моей ноге.
— Какая у вас машина?
— Один из новых «ягуаров».
Теперь я точно почувствовал, что она прижимается ко мне.
— Машину нужно ремонтировать?
— Нет, но ее нужно мыть. Могу я поставить ее к вам? Сейчас она стоит от дома слишком далеко.
— Местечко у меня найдется, но я не даю ключей от своего гаража.
Я все еще думал, что она просто болтает.
— Иногда я приезжаю очень поздно.
— Я живу над гаражом, и мы поздно ложимся. Цена, если вас устроит, тридцать пять долларов в месяц. Вместе с чисткой и мойкой это составит тридцать пять шиллингов. — Но столько я плачу за закрытый гараж.
— Неправда, — покачал я головой.
— Придется подумать, — засмеялась она. — Ну, ладно, пусть будет так.
— Тридцать пять — это дешево, и вы это знаете. Я был уверен, что теперь не услышу ни слова о «ягуаре». Еще больше я был уверен, что, высадив ее на Бонд-стрит, я никогда о ней ничего не услышу.
— А почему вы сегодня взяли «бьюик»?
Она немного наклонилась вперед, чтобы стряхнуть пепел.
— Сестра моего приятеля уезжала в Париж, и он попросил меня отвезти ее в Норфолк, в аэропорт. Вы когда-нибудь бывали в Париже?
— Да, когда служил в армии, но всего три или четыре дня — Вам там понравилось?
— Кажется, да. Там уже тогда была дороговизна, но теперь, говорят, вообще ни к чему не подступишься.
