– Много чего, – ответил я уклончиво. – Я сейчас приду к тебе, но не забывай, что я уже целый час нахожусь в твоем обществе. Весь остаток ночи я тоже проведу с тобой. Ты ничего не имеешь против?
– Ничего не имею!.. – Ее голос повысился на целую октаву. – Отлично, приходите, и побыстрее!
– Иду.
Я нажал на рычаг, потом снова бросил монету и набрал номер Фреда Улмана из «Морнинг Мейл». В нескольких словах я рассказал ему обо всем, что произошло со мной.
Глава 20
Я вернулся в «Савой» на следующее утро часов около одиннадцати. Не успел я спросить ключ у портье, как почувствовал, что кто-то пребольно ухватил меня за локоть. Никак не отреагировав на это, я взял ключ и только после этого обернулся. Корриган, казавшийся еще более громоздким, чем обычно, стоял за моей спиной.
– Какая встреча! – проговорил я дружеским тоном. – Мой старый дружок! Что это привело вас в такую рань? Вы заблудились?
Он сделал отрицательный жест, но взгляд, которым он одарил меня, был явно недружелюбным.
– Я хочу поговорить с вами, Хармас, – сказал он. – Не пройти ли нам в ваш номер?
– Лучше зайдем в бар. Он сейчас откроется. У вас такой вид, что нам просто необходимо выпить.
– Я полагаю, будет лучше, если мы пройдем в ваш номер.
– Надо уважать просьбы гостей. Кстати, почему у вас такая мрачная физиономия? Вас что-то смущает? Может быть, вы влюбились? Или это результат несварения желудка?
– Сейчас не до шуток, – ответил он, направляясь к лифту.
– Обычная история. У вас нет ни малейшего чувства юмора. Можно подумать, что вы пришли арестовывать меня.
– Что заставляет вас так думать? – спросил он, глядя, как я вставляю ключ в замочную скважину двери своего номера.
– Вы всем своим видом олицетворяете флика, находящегося при исполнении служебных обязанностей, – ответил я. – Но смею уверить, вас ждет разочарование.
– Это мы еще увидим.
Войдя в номер, Корриган снял шляпу и уставился на меня, как удав на кролика. Лицо его было покрыто свежими ссадинами, но я был уверен, что он не сможет обвинить в этом меня. У него не было абсолютно никаких улик.
– Вот это да! – Я смерил его взглядом с головы до ног. – Теперь настала моя очередь смеяться. Где это вы заработали такую шишку? Можно подумать, что вы пытались разбить себе голову о кирпичную стенку.
– Оставьте свои шутки, – сказал он с самым серьезным видом. – Где вы провели эту ночь?
«Ну вот и начинается!» – подумал я, открывая шкафчик, где хранил запасы виски.
– Это, старина, вовсе не ваше дело, – осторожно ответил я. – Выпьем?
Вынув пробку, я налил виски в стаканы.
– Это моя работа, и будет лучше, если вы отнесетесь к моему вопросу со всей серьезностью.
Я потягивал виски и смотрел на него с лукавой улыбкой.
– Было бы интересно узнать, что происходит в ваших мозгах, Корриган. Другими словами, какая муха вас укусила?
– Вам ничего не говорит имя Генри Литбридж?
– Говорит, и очень многое. Это частный детектив. Но какое отношение он имеет к вам?
– Вы использовали его, не так ли?
– Конечно, я его использовал. А в чем дело?
– А дело в том, что вчера вечером его убили!
Я заставил себя издать восклицание изумления, поставил стакан на пол и закричал:
– Убит! Боже мой! Литбридж убит!
Это было сделано не очень искренне, и, думаю, моя игра не очень убедила Корригана.
– Я вас предупреждал, Хармас, что, если в следующий раз вы окажетесь замешанным в убийстве, дело может кончиться самым печальным образом. Сами понимаете, что вас может теперь ожидать!
– Уж не собираетесь ли вы запугать меня? Я совершенно непричастен к смерти Литбриджа, и вы это прекрасно знаете.
– Я придерживаюсь противоположной точки зрения, – сказал он, пристально глядя на меня.
Признаюсь, выдержать взгляд инспектора было далеко не простым делом.
– Послушайте, уж не хотите ли вы убедить меня, что говорите серьезно? – Я попытался было засмеяться, но смех получился фальшивым.
– Я абсолютно серьезен и того же советую вам, – возразил Корриган.
– Хорошо, будем серьезными. А теперь, может быть, вы объясните мне, что к чему.
– Когда вы видели Нетту Скотт в последний раз? – неожиданно спросил он.
Я не ожидал подобного вопроса и немного замешкался с ответом, что не ускользнуло от внимания Корригана.
– Полагаю, это было не меньше двух лет назад, – осторожно ответил я.
– А вы не видели ее прошлой ночью?
– Вы что, сошли с ума? Ведь уже целая неделя как она мертва!
Он направился к креслу и сел.
– Послушайте, Хармас, вы по-прежнему ведете себя несерьезно, – сказал он. – Мы оба отлично знаем, что Нетта жива.
Я посмотрел на свои руки. У меня было такое ощущение, что они ведут себя совершенно самостоятельно. На всякий случай я сунул их в карманы.
– Вот уже два года, как я не видел Нетту, – твердо ответил я.
Он пристально посмотрел на меня, потом ухмыльнулся.
– Тогда где же вы были прошлой ночью?
– А! Вот тот вопрос, на который я не могу ответить. Не могу, потому что это вопрос чести.
– Послушайте, Хармас, – Корриган с трудом сохранял спокойствие. – Если вы отказываетесь объяснить, где провели прошлую ночь, мне ничего не остается, как сдать вас в участок. Я не хотел бы действовать официально, но раз вам нравится корчить из себя идиота, мне придется воспользоваться своим законным правом.
– Уж не хотите ли вы доказать, что это именно я убил Литбриджа? – спросил я, глядя ему в глаза.
– Если вы сейчас убедите меня, что ваше присутствие на месте преступления абсолютно невозможно, я удовлетворюсь этим. В настоящий момент я говорю с вами как друг. Но если вы не в состоянии доказать свое алиби, я вас арестую.
Я сделал вид, что очень смущен.
– Ну что ж! Раз дело повернулось таким образом, мне придется сказать, где я провел эту ночь. Я был у Кристины Гудвин.
– В самом деле? – Его лицо омрачилось. – И в котором часу вы ушли от нее?
Этот вопрос требовал очень осторожного ответа.
– Я встретился с ней у входа в клуб «Азур». В котором часу это было? В 21.10. Я помню, что посмотрел на часы, когда она подошла ко мне. Мы условились встретиться в 21.00, и я был несколько недоволен, что пришлось ждать. А потом мы отправились к ней домой.
– Вы не сказали, в котором часу ее покинули?
– Этот вопрос ставит меня в затруднительное положение. Надеюсь, это останется между нами? Я покинул ее только сегодня утром.
– Да, это алиби. – Взгляд Корригана помрачнел. – Но женщина может сказать заведомую ложь, чтобы выгородить вас.
– Не сомневаюсь в этом, – мое лицо расплылось в улыбке. – В конце концов, ведь я подарил ей шесть пар шелковых чулок! И рассчитывал, что она отплатит тем же. Но при всех обстоятельствах, Корриган, это алиби.
– Это мы еще увидим, – ворчливо проговорил он. – Думаю, мне удастся допросить эту женщину. И это
