заговорила:
– Доктор Густав действительно сказал, что он способен на насилие? – Она обернулась, и Трэверс заметил решимость в ее взгляде.
– Да. И если ты хочешь посещать Криса, тебя одну с ним не оставят.
– Ничего не понимаю! Ведь я все время была с ним одна. Разве теперь выяснилось что-то новое?
– Боюсь, что да. Эта внезапная потеря памяти – тревожный признак. Вполне возможно, что во время следующего приступа он станет опасным. Я не особенно разбираюсь в таких вещах, но доктор Густав опасается мании убийства. Следовательно, ты с ним сможешь видеться только в присутствии медсестры. Захочешь ли ты встречаться с ним в такой обстановке?
– Я буду посещать его в любом случае.
– Дитя мое, ты так любишь его?
– Да... Окажись я на его месте – он бы никогда меня не бросил. Но не будем больше говорить об этом – я остаюсь.
Трэверс встал.
– Тогда я сейчас отправлюсь. Возможно, я еще попаду на более ранний самолет. Поддерживай со мной связь. Не представляю себе, как ты будешь жить одна! Может, ты захочешь вызвать к себе подругу, чтобы было веселее? Хотя... вероятно, ты это устроишь сама...
– Не беспокойся обо мне, отец, я предпочту жить одна.
– Ты не одна, Вал, – у тебя есть отец, – Трэверс бросил на нее полный надежды взгляд. – Ведь так, не правда ли?
– Конечно, отец.
Однако по выражению ее лица он понял, что не сможет вытеснить Криса у нее из сердца... что она не вернется в родительский дом...
Ли Харди был давно известен полиции. Его знали как нечестного игрока, зарабатывающего много денег, но достаточно ловкого, чтобы не преступать закон.
Терелл с Бейглером сидели в кабинете на Семнадцатой авеню. Бойкая блондинка, обслуживающая группу телефонов, сообщила им, что Харди на ипподроме.
Через некоторое время она доложила, что он отправился домой, и полицейские поехали на Веймс- драйв, где Харди снимал четырехкомнатную квартиру с видом на море.
Харди сам открыл дверь. Это был высокий брюнет крепкого сложения, загорелый, с выпуклыми голубыми глазами и ямочкой на подбородке. От таких мужчин женщины обычно без ума. Он устремил на полицейских холодный твердый взгляд и вдруг широко улыбнулся. Из распахнутого, красного с золотом халата виднелась волосатая грудь, на ногах были красные кожаные туфли.
– Шеф! Вот это сюрприз! Входите, пожалуйста, вы еще не были в моей скромной хижине! Заходите, заходите и вы, сержант.
Полицейские вошли в просторную комнату, обставленную роскошной мебелью. Из окна открывался прекрасный вид на террасу и бухту. Одна стена была сплошь застеклена, и на ней цвели вьюны и орхидеи всех оттенков и форм. Преобладающими цветами в комнате были белый и лимонно-желтый.
На широкой бело-желтой софе возлежала девица. Она была довольно красива, ее черные волосы спадали на загорелые плечи. Короткая белая накидка позволяла видеть почти всю ее грудь и стройные загорелые ноги.
Бейглер дал бы ей года 23—24. Довольно привлекательное личико ее напоминало мордочку пекинеса.
– Это Джина Лонг, – представил подружку Харди. – Она поддерживает мне кровяное давление. – Он засмеялся, довольный своей шуткой, и обратился к девице: – Сиди спокойно, Джин, это джентльмены из полиции.
Красотка внимательно осмотрела обоих полицейских, уютнее устроилась на подушках. Своей маленькой красивой рукой она взяла бокал джина, налила туда немного лимонного сока и демонстративно отвернулась к окну.
– Ну, джентльмены, – начал Харди, – что вы выпьете?
– Знакома ли вам женщина по имени Сью Парнелл? – без предисловий спросил Терелл.
На секунду улыбка исчезла с лица Харди, но тут же появилась снова. Терелл и Бейглер успели заметить, что этот вопрос испугал его.
– Сью Парнелл? Дайте подумать, мог ли я знать ее.
Джина обернулась и бросила на Харди возмущенный взгляд.
– Бросьте тянуть время! – рявкнул Терелл. – Вы знаете ее?
– Да... Старая любовь, которая давно угасла, – ответил Харди. – Но вы так и не сказали мне, чем вас угостить.
– Прошлой ночью она была убита.
Улыбка Харди исчезла.
– Убита? Боже мой! Кто мог это сделать?
Это не произвело на полицейских никакого впечатления. На всем побережье Харди славился как искусный игрок в покер.
– Где вы провели прошлую ночь? – спросил Терелл.
Бейглер сел и достал записную книжку.
– Не подозреваете ли вы меня в этом убийстве? – Харди уставился на капитана.
– Здесь я задаю вопросы. Итак, Харди, не теряйте время.
– Где я был прошлой ночью? – повторил Харди. Он подошел к софе и прислонился к голым ногам Джины. – Я был здесь. Верно, Джин?
Джин отхлебнула из своего бокала и задумчиво посмотрела на Харди. Он с тревогой ждал ее ответа и не мог скрыть этого.
– В самом деле? – сказала девушка преувеличенно громким голосом. – Откуда мне знать, где ты провел прошлую ночь?
– Подумай же, – настаивал Харди.
Терелл заметил, что он с трудом владеет собой.
– Я помогу тебе... Сначала мы смотрели фильм. Это было около восьми часов вечера. Затем я около часа стригся, а ты в это время слушала пластинки. Потом мы сыграли пять партий в покер... Ты неплохо играла, разве ты не помнишь? Ну а потом мы легли спать.
Джина посмотрела сперва на Терелла, потом на Бейглера, снова на Харди.
– Единственное, что я помню, – это как мы легли спать. Спаси Боже, но спать с тобой – это событие.
Харди глубоко вздохнул и сделал отчаянный жест в сторону Терелла.
– Джентльмены хотят знать, где я был прошлой ночью. У меня нет другого свидетеля, кроме тебя... Пойми, это очень важно!
Снова наступила неловкая пауза, потом Джина сказала:
– Да, это верно, я вспомнила...
Харди повернулся к Тереллу.
– Ну вот, вы слышали? Я был здесь. Но что же произошло со Сью?
Терелл посмотрел на Бейглера. Такого рода алиби его не устраивало, так как оно не поддавалось проверке.
– Посетители у вас были?
– Нет.
– Тогда у меня только ваше заявление и показания этой девушки.
– Надеюсь, этого достаточно?
Терелл обратился к Джин.
– Если этот человек причастен к убийству, а вы даете ложные показания, вас будут судить как соучастницу. Это может вам дорого стоить... Вы не хотите изменить свои показания?
Джина сделала глоток из бокала и спокойно ответила:
– Я не привыкла лгать.
