Пузатый тюремщик снял с вбитого в стену гвоздя связку ключей.
— Его пришлось изолировать от других, — продолжал он. — Он всех восстановил против нас. Нескольким стражникам едва удалось его связать, когда он был схвачен в трактире. Это грязный колонист, настоящий дикарь.
Хикс напрасно надеялся напугать Шанну: она сохраняла спокойствие. Теперь ничто уже не могло ее остановить.
— Покажите, куда мне идти, — решительно сказала она. — Я не дам ни единого су, прежде чем мы не договоримся с господином Бошаном. Нас будет сопровождать мой слуга.
Хикс пожал плечами. Не находя больше предлога для проволочек, он взялся за фонарь и пошел впереди, раскачиваясь на своих длинных ногах. Вскоре они прошли через железные двери, ведущие в главный корпус тюрьмы, и оказались в темном коридоре, где плитки пола гулко отзывались на шаги, а сами люди в свете фонаря отбрасывали вокруг странные тени. Здесь царила полнейшая тишина: большинство узников спали. Время от времени слышалось чье-то ворчание или сдавленный стон. Где-то капала вода, и от этого звука Шанна почувствовала дрожь. Она плотнее укуталась в манто.
— Давно находится здесь этот человек? — спросила она. Она не могла себе представить и дня жизни в такой дыре.
— Месяца три, миледи.
— Три месяца! — воскликнула она. — В вашем списке сказано, что он приговорен к смерти совсем недавно. Как это объяснить?
— Магистрат не знал, что с ним делать. Лорд Гарри боялся маркиза де Бошана. Старик Гарри колебался, но, поскольку судья именно он, никто другой принять решения не мог. Неделю назад был отдан приказ повесить Бошана. — Плечи Хикса приподнялись и снова опустились, как будто невидимый груз давил на них. — Я думаю, все потому, что этот тип явился из колоний, — продолжал он. — Насколько известно, здесь у него нет родственников. Старик Гарри приказал вешать таких парней без шума, так, чтобы об этом не услышали подобные Бошану. Насколько я понял, мне кажется, что этот господин Бошан вас устроит. Вы говорили, что вам нужен человек, которого вот-вот повесят. Я не мог сказать вам о нем до того, как получил приказ старика Гарри о повешении.
— И правильно сделали, господин Хикс, — отозвалась Шанна чуть любезнее, чем раньше.
Тюремщик повернул ключ в замке и толкнул дверь, та со скрипом открылась. Понимая, что наступила судьбоносная минута, Шанна обменялась взглядом с Питни.
Господин Хикс поднял фонарь, чтобы лучше осветить камеру.
Шанна увидела человека, лежавшего, свернувшись, на убогом узком ложе. На его плечи было накинуто ветхое одеяло, плохо защищавшее от холода. Когда на узника упал свет фонаря, он пошевелился и зажмурился, словно почувствовал боль в глазах. Сквозь рубище Шанна увидела громадный синяк. На запястьях темнели глубокие следы от цепей. Взлохмаченные волосы и черная борода почти скрывали лицо. У Шанны было такое впечатление, словно перед ней какое-то адское создание, явившееся из земных недр.
Узник отодвинулся к стене и прикрыл глаза рукой.
— Боже мой, господин Хикс, — пробурчал он, — неужели вы не можете дать мне поспать?
— Поднимайся, ты, падаль!
Хикс наклонился, чтобы ударить его палкой, но Бошан повиновался, и тот отступил на несколько шагов. У Шанны перехватило горло. Этот человек оказался на голову выше Хикса. Расстегнутая рубаха открывала слегка поросшую волосами грудь.
— К тебе пришла дама, — проговорил Хикс. — Смотри у меня, если причинишь ей зло…
Прищурившись, узник вгляделся в темноту, казавшуюся особенно плотной против света фонаря.
— Дама? Что это вы задумали, Хикс? Новую, более изощренную пытку?
Его глубокий мягкий голос был приятен. Он звучал плавно и размеренно, что было непривычно для английского уха. Человек из колоний, как сказал Хикс. Этим, конечно, и объясняются особенности его речи. И еще на что обратила внимание Шанна, была ирония, обращавшая в шутку все сказанное этим человеком.
Оставаясь в тени, Шанна могла более тщательно рассмотреть этого Рюарка Бошана. Одежда его превратилась в лохмотья, едва скрывающие стройный торс. Волосы торчали беспорядочно, а глаза, пытавшиеся выхватить из темноты очертания стоявшей перед ним фигуры, светились какой-то необычной жизненной силой. Он поклонился в сторону Шанны.
— Тысяча извинений, миледи. Мои апартаменты не слишком презентабельны. Если бы меня предупредили об этом визите, я бы немного прибрался.
— Заткни свою грязную глотку! — прервал его Хикс. — Дама пришла по делу. И будь повежливее, иначе…
Узник повернулся к Хиксу, смутившемуся под устремленным на него взглядом.
К Шанне вернулись уверенность и мужество. Гордо подняв голову, она вышла из тени на свет фонаря.
— Не стоит так грубо обращаться с этим человеком, господин Хикс, — возразила она.
Звук ее голоса привлек внимание узника. Она медленно, но уверенно обошла вокруг него. Большое черное манто не позволяло ему сделать заключение ни о ее возрасте, ни о фигуре.
— Мне доводилось слышать, что богатые вдовы при дворе находят странное удовольствие в подобных визитах, — заметил он, скрестив руки на груди. — Как мне поверить в то, что под этим забавным нарядом женщина?
Шанна приблизилась к узнику, чтобы он смог уловить аромат ее духов.
— Берегитесь, миледи, — предостерег ее Хикс. — Это же настоящее чудовище. Он убил беременную женщину.
Питни встал за спиной хозяйки, готовый ее защитить. В тесных стенах камеры он выглядел впечатляюще. Шанна увидела, как в глазах узника сверкнула искра удивления.
— Я смотрю, миледи, вы пришли с надежной охраной, и, видно, мне надо быть поосторожнее в движениях, чтобы не оставить без работы палача.
Голос его звучал по-прежнему уверенно.
Не обращая внимания на его шутку, Шанна достала из складок манто серебряную фляжку.
— Немного бренди, сударь? — мягко проговорила она.
Рюарк Бошан медленно протянул руку и на какой-то момент накрыл своими ее тонкие пальцы, державшие фляжку.
— Я очень тронут.
В иных обстоятельствах Шанна осадила бы его, но сейчас не проронила ни слова. Она смотрела, как он открывал пробку и подносил фляжку к губам. Потом он замер и вновь попытался разглядеть ее черты через вуаль.
— Не выпьете ли и вы со мной, миледи?
— О нет, господин Бошан. Это только для вас.
Рюарк сделал большой глоток и пробормотал:
— Тысяча благодарностей, миледи. Я почти забыл, что на свете существуют подобные вещи.
— Вы привыкли к роскоши, господин Бошан?
Колонист пожал плечами и, указав на то, что его окружало, ответил:
— Да уж больше, чем ко всему этому.
«Уклончивый ответ», — иронически подумала Шанна. Она достала из-под манто небольшой пакет.
— Хоть ваши дни и сочтены, господин Бошан, можно сделать многое, чтобы их скрасить. Может быть, вы голодны?
Он не пошевелился. Ей пришлось самой распаковать еду: круглый белый хлеб и кусок хорошего сыра. По-прежнему не шелохнувшись, он с любопытством смотрел на нее.
— Миледи, ваш подарок был бы очень кстати, но я задаюсь вопросом, что вы можете пожелать взамен, ведь мне предложить вам нечего.
Ему показалось, что красивые губы под вуалью чуть растянулись в улыбке.
— Мне нужна лишь минута вашего внимания, сударь, — растягивая слова, ответила Шанна. — Я должна
