мешать.
Он подошел и открыл заднюю дверь фургона. Внутри стояла длинная скамья.
– Здесь достаточно места для всех нас, за исключением, конечно, Мича, который поедет на своей машине. В фургоне имеется еще один секрет, который поможет сменить номера. Старые поворачиваются, а с внутренней стороны написаны совершенно другие. – Мейски продемонстрировал смену номеров, а потом с видом профессионального продавца прибавил: – Я нашел укромное местечко недалеко от казино, где можно будет спрятать фургон. Там нас будет дожидаться моя машина. – Он замолчал и посмотрел на присутствующих. – Вопросы есть?
Чандлер с одобрением рассматривал фургон. Чем больше он слушал этого маленького человека, тем больше уменьшались его опасения и подозрения и он все больше начинал верить в успех.
– Но если вдруг возникнут неприятности в казино? – спросил он. Этот вопрос беспокоил его больше всего.
– Какого рода неприятности? – Мейски недоуменно поднял брови. Его спокойствие благотворно действовало на Чандлера. – Ведь я не могу предвидеть всего.
– Никто не может предвидеть всего, – согласился Чандлер. – Но нам может просто не удаться войти в хранилище.
Мейски пожал плечами.
– В таком случае у нас не будет денег... это уж как пить дать. Но я уверен, что вы проникнете в хранилище.
– А что произойдет в том случае, если мы возьмем деньги, но кто-то все же поднимет тревогу?
– Ну это вряд ли. Не забывайте, что Мич выведет из строя сигнализацию.
Чандлер недовольно поморщился.
– Но вдруг кто-то из охранников окажется слишком любопытным?
– Тогда для чего у нас Джек?
Наступила гнетущая пауза, потом Чандлер уточнил:
– Вы намекаете, что произойдет убийство?
– Слушай, красавчик, – тихим голосом угрожающе проговорил Джек. – Не забивай свои мозги ненужными предположениями. Будет, не будет. Тебе-то что до этого? Делай свое дело, а я займусь своим.
– Эта операция принесет каждому по триста долларов наличными, – сказал Мейски. – Не разбив яйца, невозможно приготовить омлет.
Чандлер посмотрел на Ваша и Мича.
– Как вы смотрите на то, чтобы быть обвиненными в убийстве?
– Не нужно заострять на этом внимание, – резко сказал Мейски. – Я уверен, что план будет осуществлен как полагается. Не следует придумывать ужасы, которые еще не произошли.
– И все же я не хочу быть обвинен в соучастии в убийстве, – твердо сказал Чандлер, вытирая пот со лба.
– Тогда какого черта ты здесь топчешься, чистюля? – рявкнул Перри. – Не корчи из себя недотрогу. Занимайся своим делом, а все страхи держи при себе.
Вновь наступило молчание, но Чандлер подумал о деньгах и пожал плечами.
– О'кей, я согласен... и буду держать рот закрытым.
Теперь Мич заволновался.
– Но вдруг все полетит к черту? Что будем делать?
– Этого не произойдет, так как вы хорошо знаете, что делать каждому, – сказал Мейски. – Что бы ни случилось, после операции мы соберемся здесь... Если деньги будут при нас, мы разделим их и расходимся... Если же их не будет, тоже расходимся.
Сомнения не оставили Чандлера, но пути назад уже не было... Ведь он хорошо знал Перри и понимал, что сделает тот, откажись он от участия в операции. Да и деньги...
– О'кей... униформа отличная... фургон выше всяких похвал... Пора приступать к подробному изучению расписания.
Мейски улыбнулся:
– Вот это другой разговор.
Они вернулись в бунгало.
Глава 3
В это теплое субботнее утро телефон в квартире Ланы Эванс подолгу звонил, но без всякого успеха. Эти пронзительные трели раздражали персидского кота, терпеливо ждущего возле холодильника. Время от времени он выражал свое нетерпение мяуканьем.
Терри Николс, жених Ланы Эванс, позвонил первый раз где-то около десяти утра. Он с неудовольствием вслушивался в долгие гудки, так и оставшиеся без ответа. Он знал, что Лана никогда не поднималась с постели раньше десяти, но ведь не могла же она не проснуться от телефонного звонка. Он хотел договориться с ней о свидании на вечер. Двое студентов, его друзей, ожидавших у телефонной будки, показывали ему на часы через пыльное стекло. Вот-вот должна была начаться первая лекция. Со свойственной юности театральностью они открыли затейливый обратный счет, и когда наконец досчитали до нуля, последовала немая сцена отчаяния. Терри с раздражением бросил трубку и побежал вместе с приятелями по коридору в аудиторию.
В одиннадцать утра из казино позвонила Рита Уоткинс. Вслушиваясь в длинные гудки, она все больше хмурилась и, слегка обеспокоенная, повесила трубку.
В половине второго Терри, поспешно пережевывая сэндвич, вновь попытался дозвониться до Ланы, но безуспешно. Подумав, он пришел к выводу, что она ушла на пляж. Чуть позже двух Рита Уоткинс вновь позвонила Лане. Мария Уэллс оказалась не подготовленной к работе в хранилище. И в этом не было ничего удивительного. Работа была достаточно трудной и требовала сноровки и опыта. Мария же была слишком медлительной, и Рита хотела заменить ее на эту трудную субботнюю ночь. Любой ценой нужно было отыскать Лану.
«Что могло с ней произойти?» – думала Рита, положив трубку. У нее было в запасе еще пара часов, и она решила навестить Лану.
Хозяйка меблированных комнат, миссис Мадвик, была толстой женщиной с сожженными перекисью волосами. На ней был засаленный халат, едва не лопающийся на груди. Она с неудовольствием уставилась на Риту. Ее крепкие груди, плоский живот, длинные мускулистые ноги – все это в глазах миссис Мадвик символизировало грех.
– Она снимает комнату на третьем этаже, – сказала она. – Видела ли я ее? Нет... У меня много дел. Я не вижу людей до тех пор, пока они не приходят ко мне с какой-нибудь просьбой. А в чем дело?
– Да так. Я пыталась дозвониться до нее, но безуспешно.
Миссис Мадвик потерла себе грудь. Она страдала одышкой.
– Насколько я понимаю, она не обязана отвечать на телефонные звонки, не так ли?
Не отвечая, Рита поднялась по лестнице и нажала кнопку звонка квартиры Ланы. У двери стояла бутылка молока и лежал свежий номер «Парадиз-Сити Геральд». Подождав некоторое время, она позвонила еще раз и, так и не дождавшись ответа, огорченная спустилась вниз.
Миссис Мадвик дожидалась ее, загородив своим массивным телом дверной проем.
– Знаете... молодая девушка, – начала она, борясь с одышкой. – Девушки любят мальчиков... В это я не вмешиваюсь... Я не особенно беспокоюсь, когда мои жильцы не приходят ночевать.
Рита с недоумением посмотрела на нее, затем, ни слова не говоря, вышла под палящие лучи солнца и направилась к машине.
Детектив второго класса Том Лепски слыл одним из самых жестких офицеров в полиции Парадиз-Сити. Это был высокий, жилистый человек с обветренным лицом, птичьим носом и холодными голубыми глазами. Он был не только безжалостен, но к тому же еще и честолюбив.
В семь часов он вошел в комиссариат. На нем был отлично сшитый смокинг, кроваво-красный галстук- бабочка и начищенные до блеска черные ботинки.
Чарли Таннер уставился на него, разинув рот.
– Какого черта ты так нарядился, Том? – воскликнул он. – Ты что, возомнил себя звездой экрана?
