процедил я сквозь зубы.
Его глаза все так же прятались за черными очками.
– Можно сказать, что да, мистер Бенсон, – хрипло ответил он.
– Дай мне обойму.
Он вынул из кармана обойму с патронами и положил ее на мою протянутую ладонь.
Я оглянулся на бухту. Лыжники уже исчезли из виду, но издалека доносилось гудение двигателя.
– Иди вниз и поработай языком, – презрительно бросил я. – Ты же у нас мастер говорить. Объясни им, почему ты не убил его. И найди аргументы поубедительнее, если Люси хоть что-то для тебя значит.
Он повернулся и двинулся к лестнице.
А потом с террасы донеслись громкие крики. Я слышал разъяренный голос Саванто. Говорил он по- испански, и я не понимал ни слова, но мог догадаться, о чем шла речь.
Иногда мне удавалось расслышать реплики Тимотео. В отличие от других он не повышал голоса. Затем все замолчали, захлопали автомобильные дверцы, взревел мотор.
Какое-то время спустя на крышу вылез Раймондо. Я сидел на бетонном парапете.
– Мистер Саванто хочет поговорить с тобой.
Вслед за ним я спустился на веранду.
Саванто сидел на стуле. Карло стоял позади него. На лице гиганта играла идиотская улыбка. Я остановился перед Саванто, вытащил из кармана обойму, положил ее на стол.
– Ваш сын разрядил ружье, пока я был на дереве. Я убил бы Диаса, если бы ваш сын сознательно не сорвал операцию.
Саванто не мигая смотрел на меня.
– Вам следовало проверить ружье.
– Вы так думаете? Я его проверил. Подготовил к стрельбе. Откуда я мог знать, что ваш сын разрядит ружье? Вы могли представить себе, что он разрядит ружье? Если вы хотите кого-нибудь взгреть за неудачу, взгрейте вашего сына, а не меня!
Саванто кивнул:
– Я поговорил с ним. То, что он сказал, звучало убедительно. Лопес согласился, что сегодня Тимотео не мог убить Диаса. Подождем завтрашнего дня.
– Попасть в него и так нелегко, а тут еще ваш сын сует палки в колеса!
– В дальнейшем у вас не будет с ним никаких проблем, – ответил Саванто. – Но вы, мистер Бенсон, позаботьтесь о том, чтобы у меня не было проблем с вами.
Он повернулся к Карло и вытянул пухлую руку. По-прежнему улыбаясь, Карло достал из кармана плоский конверт из тонкой бумаги.
Саванто взял его и положил на стол рядом с обоймой.
– Вот это, мистер Бенсон, сделает ваш завтрашний выстрел более метким. В следующий раз в конверте может оказаться совсем другое. Пожалуйста, помните об этом.
Он поднялся и в сопровождении Карло прошествовал к «Кадиллаку».
Я долго не решался протянуть руку к конверту. «Кадиллак» уже уехал. Ко мне подошел Раймондо.
– Пусть лежит, солдат. Там ее волосы. Он отрезал их, но с ней все в порядке, солдат. Он только хочет показать, что дело серьезное.
Я уставился на него.
– Ее волосы?
Раймондо отвернулся.
– Они отрастут.
Дрожащими руками я открыл конверт. При виде золотистых локонов Люси, аккуратно перевязанных черной лентой, у меня дрогнуло сердце.
– Когда это случилось? – Я не узнал своего голоса.
– Этим утром.
У меня подогнулись колени. Я плюхнулся на стул. Дотронулся до шелковистых волос.
– Этим утром? Когда ты ездил за виски?
– Нет… позже. Я же говорил тебе, что она была в полном здравии. Позже.
– Тимотео знает об этом?
– Пока нет. Узнает, когда вернется.
Я закрыл конверт.
– Мне очень жаль, солдат, что так вышло, – пробормотал Раймондо.
Я посмотрел на него. Его смуглое лицо блестело от пота. Он избегал встречаться со мной взглядом.
– И ты это одобряешь? – Я положил руку на конверт. – И это? – Я распахнул рубашку, чтобы он увидел клеймо «Красного дракона». – И ты думаешь, что человек, способный на такое, может быть благодетелем крестьян?
Раймондо пожал плечами.
– Слова у него не расходятся с делом. А это главное. Ради добра иногда приходится творить зло. – Тыльной стороной ладони он смахнул со лба пот. – Он сделал много хорошего. Десять лет назад его люди ходили по воду за две мили. Он обещал помочь. Ему не поверили. Но он узнал, что один наш крупный политик спит с собственной дочерью. Не спрашивай, как он это разнюхал. Это его дар – находить человеческие слабости. Он переговорил с этим политиком. Если хочешь, назови это шантажом, но к деревне протянули водопровод. Не так давно наши люди на мулах возили в город выращенный урожай. Саванто решил, что нам нужны грузовики. Он что-то выяснил о другом политике. Они объяснились, и мы получили десять грузовиков. Так он работает. Если он хочет что-то сделать для крестьян, то не останавливается ни перед чем, лишь бы достигнуть поставленной цели.
– И эти крестьяне знают, что он за человек?
– Некоторые догадываются. Кто-то знает. Но в большинстве они слишком благодарны, чтобы задавать вопросы.
– А ты? – Я смотрел ему в глаза.
Раймондо шагнул к ступенькам.
– Пойду поплаваю. Составишь мне компанию?
Я покачал головой.
– Все образуется, солдат. До сих пор он всегда держал слово.
– Вот именно, до сих пор.
Он спустился на песок и пошел к морю.
Я вновь раскрыл конверт и достал шелковистые пряди. Погладил их.
И тут меня словно пронзило молнией. Я понял, как положить конец этому кошмару. И выругал себя за то, что не додумался до этого раньше.
Я посмотрел на белокурые пряди, затем на клеймо «Красного дракона».
Саванто говорил мне:
Скорее всего мне придется убить Диаса.
Восемьдесят третья жизнь.
Но теперь я уже знал наверняка, что убью и Огасто Саванто.
Восемьдесят четвертая жизнь.
И сделаю это с превеликим удовольствием.
Я все еще сидел на веранде, когда вернулся Раймондо. За те полчаса, что я провел в одиночестве, я успел о многом подумать.
Поднимаясь по ступенькам, Раймондо пристально взглянул на меня. Затем посмотрел на лежащие на столе волосы.
– Зря не пошел со мной. Отличная вода.
Я покачал головой, стараясь сохранить бесстрастное выражение лица. Мне не хотелось, чтобы он догадался, что у меня на уме.
– Сейчас слишком жарко. Может, позже.
