Лепски откинулся назад на стуле. Чтобы успокоиться, промурлыкал про себя несколько тактов из национального гимна.
– Вы видели, как из машины на автостоянке вылез человек?
Она широко раскрыла глаза:
– Ну да, я разве что-то другое сказала? Это самое. Вообще-то я иногда брякну сама не знаю что. – Она приподнялась со стула, проделала какие-то манипуляции с юбкой, вызвав живейший интерес всех, кто был в комнате, и снова села. – С вами-то, наверное, такого не бывает? Ну, чтобы ты что-то сказал, а потом это у тебя начисто из головы вылетело. Нет у вас такой проблемы?
Лепски ослабил узел галстука.
– Такой нет.
– А вот меня она достает все время. Прямо мучаюсь из-за этого.
– Так вы сказали, что видели, как из машины на автостоянке вылез человек. Именно с этим вы сюда пришли?
– Ну да, девочки меня прямо вытолкали, надо, говорят, полиции про это рассказать. – Она нервно хихикнула. – Нет, правда, извините. Я так и знала, что только время у вас отниму, но девочки…
– Никакого времени вы у меня не отняли, – прервал ее Лепски. – Я тут для того и сижу, чтобы собирать сведения. – Он быстро что-то записал на листе бумаги, потом подтолкнул его девушке. – Здесь написано, что из машины на автостоянке, где убили полицейского Макнейла, вылез цветной человек, вы это видели своими глазами. Правильно?
Близоруко сощурившись, она вгляделась в написанные им строчки, потом кивнула:
– Вроде бы правильно, но, может, еще надо добавить, что это была моя машина, и у нее разряжен аккумулятор, и она стоит себе без дела уже целый месяц?
Лицо Лепски покрылось испариной. Еще чуть-чуть, и он упустил бы что-то по-настоящему важное, а все потому, что совсем отупел от потока бессмысленной информации.
– Повторите, пожалуйста.
Менди повторила последнюю фразу.
– Поэтому-то девочки меня к вам и вытолкали, а я говорю: да вы что, меня там за чокнутую примут.
– Никто не принимает вас за чокнутую, – заверил ее Лепски. – Теперь подробно расскажите, что именно вы видели.
Глаза ее снова округлились:
– Но я вам уже все сказала.
– Пожалуйста, повторите все снова.
– Господи! Неужто это так важно?
– Вполне возможно, – сказал Лепски, прикладывая к влажному лицу платок. – Вполне возможно.
Через два часа шеф полиции Террелл вошел в кабинет мэра Хэдли.
Хэдли, бледный и изможденный, только что повесил телефонную трубку. Три часа он без передышки выслушивал истерические вопли своих богатых друзей, каждый из них требовал одного: пусть полиция меня защитит! Каждый думал только о себе, и этот нахрапистый эгоизм привел мэра в ярость. Поэтому сейчас, увидев Террелла, он вздохнул с облегчением.
– Проклятье! Ты знаешь, что люди пачками уезжают из города… как беженцы!
– Что ж мы теперь, убиваться из-за них будем? – спросил Террелл, усаживаясь в кресло.
– Да это же неслыханно! Как ты можешь… конечно, мы должны из-за них убиваться!
– У нас есть первая зацепка.
Хэдли пристально посмотрел на него, потом, оживившись, подался вперед:
– Зацепка? Какая?
– Есть описание убийцы. Я ведь говорил тебе, будем копать, что-то обязательно подвернется, но даже я не ждал результатов так быстро.
– Ну, не тяни! Говори!
– В клубе «Пелота» работают шесть девушек, они платные партнерши, – начал Террелл, поудобнее усаживаясь в кресле. – Живут они прямо в клубе, на последнем этаже. Окна их комнат выходят на стоянку, где застрелили Макнейла. Одна из этих девушек… Менди Люкас… имеет собственный «форд», но не ездила на нем уже месяц, и все это время он стоит на стоянке позади клуба. От звука выстрелов она проснулась. Выглянула в окно и увидела толпу вокруг тела Макнейла; дальше из ее машины якобы вылез парень и слился с толпой. Машина уже у нас, во дворе управления. Под задним сиденьем мы нашли пистолет, из которого был убит Макнейл. Видимо, убийца забрался в машину, чтобы укрыться от Андерса, а когда Андерс пробежал мимо, а вокруг убитого начала собираться толпа, он просто сунул пистолет под заднее сиденье, вышел из машины и смешался с толпой. У этого парня крепкие нервы, но одного он не учел: кто-то вроде Менди Люкас может случайно оказаться у окна.
– Ну, ну, дальше! – Хэдли нетерпеливо откинулся назад. – Эта женщина смогла его описать?
– Да. Она довольно бестолковая, но божится, что узнает его из тысячи. В такие заявления я не очень верю. Сколько раз свидетели клялись, что узнают преступника, но при опознании давали маху. Правда, она уверяет, что парень этот – индеец, а ведь так показалось и Андерсу. Она говорит, что ему лет двадцать пять, густые черные волосы, он индеец и хорошо сложен. Да, именно индеец, а не негр, это она подчеркнула… на нем была желто-белая цветастая рубаха и темно-синие джинсы.
Хэдли шлепнул ладонью по столу.
– Ну, это уже кое-что! Наконец-то! А на винтовке его отпечатки есть?
– Нет. Он знает, что делает. Отпечатков не оставляет.
– Ты передал его приметы прессе?
– Нет. – Террелл взглянул на Хэдли. – Сделать это, конечно, придется, но прежде я хотел поговорить с тобой. Ты знаешь не хуже меня, что в Парадиз-Сити работают индейцы-семинолы, их никак не меньше ста человек. В основном это все молодежь; в основном все они носят цветастые рубахи и джинсы… это, если хочешь, их униформа. Для большинства наших горожан все индейцы – на одно лицо. Это описание для нас большое подспорье, но тут недолго и до беды.
– Да. – Хэдли нахмурил лоб, задумался. – Я понимаю, куда ты клонишь, но другого выхода у нас нет, Фрэнк. Наши с тобой ведомства вовсю критикуют – где результаты? Сейчас же собираю пресс- конференцию. Такую новость скрывать нельзя.
Террелл кивнул:
– Мои люди уже на улице, подтягиваются к индейскому кварталу. Этот парень из местных. Тут у меня сомнений нет. – Он встал. – Уж лучше бы девушка сказала, что убийца – белый.
– По крайней мере, что-то стало известно, – заключил Хэдли и протянул руку к телефону.
Закрывая за собой дверь, Террелл услышал, как Хэдли велел зайти своему сотруднику по связи с прессой.
Мег лежала на постели и смотрела, как по потолку бродит трупная муха. Перевела взгляд на часы – около полудня. На самом деле сейчас, наверное, чуть больше. Ее часы отставали минут на десять в час, и если она забывала их подвести, стрелки показывали вообще невесть что, но ей было плевать.
Она совсем истомилась от скуки, от ожидания.
Чак ушел, когда она еще спала, и до сих пор не объявлялся. Сварить, что ли, чашечку кофе… Но надо вылезать из кровати. А на это нет сил… хотя кофе бы не помешал. Нет, лучше она полежит да поглазеет на муху.
Но вскоре муха улетела… счастливая. Вот бы и ей так же, взять и улететь. Красота! Когда захотела, тогда и снялась с места, никаких тебе печалей, а проголодалась – садись на любой кусок мяса, подкрепилась и лети себе дальше… везет мухам!
Она закрыла глаза и погрузилась в полудрему. Что-что, а это ей проще простого. Спать да балдеть – больше она вообще ни на что не способна.
Проснувшись, она увидела, что муха снова сидит на потолке. Мег была сама себе противна – какая-то вся липкая, потная. Сколько можно так томиться? Она взглянула на часы. Если им верить, уже 14.35. Неужели так поздно? А муха знай себе шествует по потолку. Вот это жизнь! «Мне бы так… походить по потолку вверх ногами!» Вдруг она опомнилась, испугалась. Где Чак? Она села, скинула с себя простыню.
