камней, галька, гниющие остатки пищи и деревянная стружка. Здесь было так же пусто, как и во всей шахте. Никаких следов настоящих горнодобывающих работ. Неровные стены дышали нетронутой древностью.
— Это природное, — тихо сказал Тсата, обведя рукой тоннель. — Как и шахта. Здесь нет рукотворного каркаса или опор. Если ткущие что-то и построили, они построили это над тем, что здесь уже давно было.
— Значит, они ничего тут не раскапывали? — спросила Кайку. Ее одежда уже высохла в жарком воздухе и неприятно натирала кожу.
— Нет, — подтвердил Тсата. — Это было здесь задолго до прихода ткачей.
Кайку это немного успокоило. Сначала мысль о том, что ткущим удалось построить нечто подобное за несколько лет, потрясла ее до глубины души. Теперь же Кайку уверилась, что и ткачи не всемогущи. Значит, есть надежда.
Они спускались все ниже. Им попадались комнаты, оборудованные под кухни, склады, набитые мешками и бочками с едой. Но чем дальше они шли, тем больше убеждались: здесь никого нет.
— Думаешь, они ушли? — прошептала Кайку. — Все-все?
— А как насчет маленьких людей? — спросил Тсата. — Они бы ушли?
«Маленькие люди…» Кайку понадобилось время, чтобы понять, о чем говорит Тсата. Он имел в виду крохотных рабов ткачей, гольнери.
Гольнери… Еще одна загадка, как и Связники, отцы Пределов и разумные искаженные в плену в монастыре на Фо. Все это как-то взаимосвязано. Ткачи столько лет были пугающей и неотъемлемой частью жизни Сарамира, а люди так ничего о них и не узнали. Сколько еще загадок таят в себе монастыри, какие планы выплавляются в черном безумии их обитателей?
Что происходит под самым носом сарамирцев? Кайку покачала головой, отвечая на вопрос Тсаты и отгоняя свой.
— Гольнери остались бы здесь, — ответила она. И вдруг новая мысль поразила ее. — Думаю, здесь так пусто, потому что ткачи не планировали отправлять в поход вторую часть войск. Поэтому тут так много продуктов. Большая часть сил направилась на запад, меньшая осталась здесь, чтобы охранять территорию. Но каким-то образом ткачам стало известно о Провале, уже после того, как ушли основные силы. Возвращать баржи они по каким-то причинам не захотели и вместо этого в Провал послали тех, кто еще оставался здесь. Никто ведь не знает об этом месте. Вторая армия возвратится недели через две, может быть, раньше. Чтобы добраться до Провала, разгромить его и вернуться сюда, больше не потребуется. Риск не так уж и велик, по крайней мере ткачи сочли его приемлемым. А потом барьер поставят снова, и долина опять станет недосягаемой.
— Кайку, может быть, они не захватят Провал, — пробормотал Тсата. — Не отчаивайся.
— Я просто пытаюсь поставить себя на их место, — ответила Кайку, но несколько натянуто — слова Тсату задели за живое, Она изо всех сил старалась не думать о том, что, может быть, уже сейчас творилось в ее втором доме.
— Их силы разделены, так что надежда есть. Если им пришлось оставить эту шахту практически без защиты, чтобы добраться до Люции, значит, они поглощены другим. Чем-то, что для них важнее.
Кайку мрачно кивнула. Слабое утешение… Она могла предположить, куда направлялись баржи: в Аксеками, на помощь Мосу. Ткачи собрали искаженных, чтобы защитить трон Моса и удержаться у власти даже перед лицом грядущего голода. Собрали войско, от вида которого у врагов будут испуганно колотиться сердца и подгибаться колени. Хищники будут рвать повстанцев на куски. Демонстрация такой силы быстро поставит мятежную знать и крестьян на место.
Ткачи сделали еще один ход в игре за власть над Сарамиром, и Кайку не знала, кто сможет им противостоять. Мос дал им землю и высокий статус, поставив вровень со знатнейшими семьями. Все как будто нарочно складывалось так, чтобы усложнить задачу Либера Драмах. Если ткачи сплотятся вокруг трона, их не сломит уже ничто.
Кайку злилась. Ну почему Кайлин так одержима желанием сохранить в тайне Красный орден? Почему бы не бросить ткущим вызов? Из-за этого ткачи беспрепятственно сплели свою паутину, все их секреты остались секретами, и никто теперь не знает, как с ними бороться.
Кайлин… Она влюблена в свою организацию, как Заэлис — в свою. Она так боится подвергнуть себя опасности, бороться за свое дело… Она не выставит орден против ткущих. Она эгоистична, как эгоистичен Заэлис, как все прочие. Копит силы, тянет время и ждет, ждет, ждет… пока не станет слишком поздно. Почему она так упорно держалась в тени? Почему такая умная и проницательная, такая властная женщина позволила врагам зайти так далеко?
Кайку осеклась. Что на нее нашло?
Но ответ пришел сразу же, как только она задала себе вопрос. Она подозревала Кайлин. Подозревала с самого начала, с первой встречи, когда не поверила, что сестра бескорыстно предлагает ей вступить в орден. Прошло много времени, и она почти об этом забыла, почти привыкла к поведению Кайлин и ее рассуждениям. Но ничего на самом деле не изменилось.
Столкновение с Азарой всколыхнуло давние воспоминания. Кайку стала жертвой страшного, глубокого предательства. Кайлин знала, кто такой Саран на самом деле, и все же не сказала ей, хотя и догадывалась, что за чувства Кайку испытывает к Сарану. Азара два года в роли служанки следила за ней, ждала, когда у Кайку откроется
И что бы там ни думал Тсата, Азара старалась не ради общего блага. Она — воплощение эгоизма. Что бы она ни делала, она делала это ради себя и только для себя. Они с Кайлин что-то скрывают, обе, вместе, и вместе к чему-то идут. К чему-то, о чем Каику даже не догадывается.
Махинации, интриги, колесики, которые вращают другие колесики… Кайку не Мисани. Ее тошнит от лжи и обмана.
Им пришлось снова пройти через шахту, потому что ответвление тоннеля изогнулось и вновь привело их на открытое пространство. Они прошли над бездной по узкому железному мосту с тонкими, уходящими в камень подпорками, миновав невероятной красоты водопад. Казалось, протяни руку и коснешься воды. Но этого Кайку делать не стала: она безотчетно боялась, что даже прикосновение поднимет тревогу.
Они вернулись в безопасный тоннель, и вокруг них снова сомкнулся камень. Здесь им стали попадаться долгожданные следы жизни. Над этим тоннелем поработали. Возможно, он показался кому-то слишком ненадежным, и неведомые строители поставили металлический каркас. На стенах горели обычные факелы, а не те странные штуки из шахты, изрыгающие горючий газ.
Гольнери. До них донесся запах жарящегося на огне мяса и приглушенные голоса. Кайку и Тсата инстинктивно подались назад, в тень, и прислушались к непонятному бормотанию. Кайку не знала, откуда взялись гольнери и как попали в рабство к ткачам. Может быть, это произошло еще тогда, когда первые ткущие решили укрыться от мира в неизведанных горах Сарамира? Вполне возможно. Между родным для Кайку лесом Юна и Новыми землями на востоке горы раскинулись на три сотни миль, а длина этой гряды от Райри на юге до северного побережья составляла восемьсот миль. Она разделяла Сарамир на Запад и Восток, и сообщение между ними шло через два перевала. Не одна цивилизация могла зародиться и расцвести среди неисследованных хребтов Чамильских гор, и никто в Сарамире так и не заметил бы ничего. Сарамирцы высадились на этом континенте больше тысячи лет назад, но он был таким огромным, что они никак не могли заселить его весь. И необитаемыми землями до сих пор правили духи, которые гневались, если человек вторгался в их царство.
Возможно, происхождение гольнери навсегда останется тайной. Но кем бы ни был этот карликовый народец изначально, он давно уже стал просто придатком ткачей. Гольнери кормили своих хозяев и заботились о них, когда безумие полностью затмевало их разум. Кайку пыталась их пожалеть, но в ее душе осталось слишком мало жалости, и она решила сохранить ее для своих близких.
Они с Тсатой медленно продвигались вперед, пока тоннель не расширился и не превратился в небольшую пещерку, жаркую, дымную, напоенную ароматом поджаривающегося мяса. Тоннели не были прямыми и гладкими, наоборот, их стены напоминали складки каменной плоти, с большим количеством выступов и ниш. Факелы висели на стенах неравномерно, и оставалось достаточно тени, чтобы прятаться. Они пригнулись у входа в пещеру и заглянули внутрь.
