которая, как я понял, стояла в холле. Ударили несколько раз. Преступник действовал с намерением убить. Вам не стоило бы на нее смотреть.
Гарри побледнел.
– Понимаю, – у него подступила к горлу тошнота. – Извините, я пойду. Если понадоблюсь, то я у себя в кабинете, – и он вышел из комнаты, двигаясь медленно и неуверенно.
После его ухода в гостиную заглянул Фред Хесс, глава отдела по расследованию убийств, низенький толстяк с холодными, проницательными глазами.
– Ничего не нашли, шеф, – сказал он недовольно.
– Отпечатков нет, следов тоже. Док Гурли говорит, что убийца наверняка забрызгался кровью. Я обыскал комнату Хельгар – ничего. Проверили комнаты всей прислуги – пустой номер. Все равно, бьюсь об заклад, тут поработал свой. На это указывает открытое окно. Его определенно открыли изнутри.
– Или же сделали это нарочно, чтобы мы искали убийцу среди домашних, – задумчиво возразил Террел.
Хесс почесал голову.
– Угу. Тогда как же убийца пробрался в дом? Кто бы он ни был, он знал, как открывается сейф. Я вот думал насчет Льюиса.
– Он был во Фриско, у него железное алиби.
– Конечно, но ведь он наследник… теперь у него миллионы. Может, он кого-нибудь нанял. Он мог дать убийце ключ от дверей и объяснить, как открыть сейф.
Поразмыслив, Террел кивнул.
– А ведь это идея, Фред. Да… если Хельгар не виновата, подозрение прежде всего ложится на Льюиса. Пожалуй, есть смысл приглядеться к нему получше.
Морщась, миссис Ловенстейн отпила горячего лимонного сока с водой. Еще две недели, и она распрощается с клиникой, сбросив по меньшей мере тридцать фунтов лишнего веса. Желая послушать девятичасовые новости, она включила радио. Известие, что Лиза убита, надежный рэйсоновский сейф вскрыт, а знаменитое ожерелье Эсмальди украдено, потрясло ее так, что она упала на подушку и некоторое время лежала, ничего не соображая и с трудом дыша. Она всегда недолюбливала Лизу, да и Гарри тоже, но под впечатлением ужасного события подумала, не позвонить ли ему, чтобы выразить сочувствие. Поколебавшись немного, она решила не звонить. Но как можно открыть рэйсоновский сейф? Внезапно ее обдало жаром. Если открыли сейф Лизы, с таким же успехом могли открыть и ее собственный! Миссис Ловенстейн схватилась за телефон и позвонила домой. После некоторого ожидания дворецкий снял трубку.
– Бейнс? Вы слышали про миссис Льюис? Мои драгоценности целы?
Бейнс, который только что плотно позавтракал, счел этот вопрос нелепым и возмутительным.
– Разумеется, мадам. Ваши драгоценности в сейфе.
– Я знаю. Ожерелье миссис Льюис тоже лежало в сейфе, но вот пропало же! Бейнс, сходите и посмотрите! Вы заглядывали в сейф после моего отъезда?
– Нет, мадам.
– Тогда проверьте сейчас же. Я подожду.
– Хорошо, мадам.
Интонация Бейнса давала понять, что он считает мадам старой истеричной дурой. Через четыре минуты, когда миссис Ловенстейн уже теряла терпение, в трубке опять раздался голос Бейнса – растерянный и потрясенный.
– Весьма огорчен, мадам, но драгоценности пропали.
– Все? – взвизгнула она.
– К сожалению, да, мадам.
– Зовите полицию! Я немедленно возвращаюсь!
Тем временем миссис Джексон, бывшая манекенщица, сохранившая фигуру несмотря на свои 52 года, тоже услышала девятичасовые новости. Она сидела на палубе яхты, стоявшей на якоре в бухте Майами.
– Элик! Ты слышал? – воскликнула она, выключив транзистор.
Ее коренастый, шестидесятилетний муж, который пил виски за завтраком, с трудом оторвался от финансовой полосы «Майами таймс» и хмуро посмотрел на жену.
– Что слышал?
– Неужели ты никогда ничего не слушаешь? Убили Лизу Льюис и украли ожерелье!
Джексон отложил газету и свистнул.
– Убили? Вот так-так! Повезло Гарри. Теперь все деньги перейдут к нему.
– Элик! – Мона Джексон была возмущена. – Ты можешь думать о чем-нибудь другом, кроме денег? Стыдился бы!
Джексон пожал плечами.
– Не кипятись, тебе это вредно.
– Воры открыли ее сейф. Такой же, как у меня. Если так, то и мои драгоценности могли украсть.
– О Господи! Твои побрякушки в полной безопасности. – Он протянул руку за стаканом. – Нет, надо же, такие деньги на Гарри свалились! Дела! Ему достанутся миллионы. Бьюсь об заклад, теперь он гульнет.
– Как можно быть таким бесчувственным? Лиза убита!
– А, брось, Мона. Ты же ее терпеть не могла. Только вчера ты называла ее двуличной сукой.
– Элик! Ты перестанешь говорить гадости? Я хочу, чтобы ты сию минуту позвонил Хэкету и попросил его проверить мой сейф. Пусть посмотрит, на месте ли драгоценности.
Джексон посмотрел на нее с изумлением.
– А куда же им деться?
– Ты позвонишь Хэкету, или мне придется самой это сделать?
Поняв по выражению ее лица, что его не оставят в покое, Джексон застонал и тяжело поднялся.
– Женщины! – с горечью воскликнул он. – Хэкет подумает, что я спятил.
– Наплевать мне, что он подумает! Скажи, пусть едет к нам, откроет сейф и позвонит сюда.
Джексон пересек набережную и вошел в ближайшую телефонную кабину. Вскоре его соединили с Дэвидом Хэкетом. Почти каждую неделю они играли в гольф и были добрыми друзьями.
– Дэвид… это Элик, – начал Джексон. – Извини, что беспокою тебя, но Мона услышала про ограбление у Льюисов. Она хочет, чтобы ты съездил к нам и посмотрел, целы ли ее дурацкие драгоценности. Ты не против?
Наступила долгая пауза, потом Хэкет сказал:
– Нет, конечно, нет. Сейчас съезжу. Я надеюсь, что они на месте.
Джексон насторожился.
– Как это понимать?
– Завтра ты все равно узнаешь из газет, так что я скажу тебе сразу. Открыли еще один сейф. Бог знает, как это им удалось. Миссис Ловенстейн потеряла все.
– Господи, если я скажу Моне, она взбесится! Слушай, Дэвид, съезди прямо сейчас. Позвони мне, как только сможешь. Я буду ждать. – Он прочел номер своего автомата. – Если Мона потеряла свое добро… не знаю, как я буду с ней жить!
– Я позвоню при первой возможности.
Джексон заказал двойной виски с содовой, сел и стал ждать.
Через полтора часа позвонил Хэкет.
– Мне очень жаль, Элик, – сказал он сдавленным голосом, – но вас обокрали… в сейфе пусто.
Джонни вышел на террасу в брюках и свитере с длинными рукавами, скрывавшими царапины на руках. Взъерошенный и небритый, он выглядел ужасно и чувствовал себя не лучше. При виде его Марта съежилась.
– Не подходи ко мне, убийца! – завизжала она.
– Ох, заткнись! – огрызнулся Джонни. Его взгляд выражал тревогу, на щеке дергался нерв. – Я никого не убивал! Вбей это в свою тупую башку! Ты слышишь? Я тут ни при чем!
