Он снял с запястья «блонда» его часы, заменив их бушминскими «Командирскими». Затем активировал брикетик с зажигательной смесью. «Таблетка» горела ярким, ослепительно синим пламенем. «Блонд» в этом пламени как-то неестественно скорчился, словно усох, и стал походить на ветхую обгоревшую мумию.
Замковая гора исторгла из самых своих недр протяжный стон; земля под ногами заходила ходуном, и трое спасавшихся бегством 'людей попадали в этот момент, как кегли в кегельбане…
Через воронку, образовавшуюся в придонной части нового русла Преголи, в «магистраль» и коллектор хлынула вода вместе с тоннами скопившегося на дне реки ила. Лопнули еще две «перегородки», и чудовищные массы воды, грязи, ила из-за образовавшихся разности глубин и перепада давления хлынули в «секретные» подземелья. От эстакадного моста в западном направлении пошла волна, и еще одна, более мощная, она ощутимо качнула ошвартованные у причалов порта корабли. На какие-то мгновения воронка даже обнажила дно Преголи, но полноводная река постепенно восполнила образовавшийся на этом ее участке дефицит воды.
Еще какое-то время на поверхности реки в сутолоке бродили волны, и эта картинка вызывала недоумение у редких в поздний час свидетелей столь необычного явления — откуда, спрашивается, взялись эти волны в безветренную погоду?
Асфальтовое покрытие на одном из отрезков Московского проспекта зазмеилось трещинами, но полотно и без того было в неважном состоянии, и на эти новые «царапины» вряд ли кто обратит внимание. На набережной в некоторых местах вспучило плитки, но, в сущности, мало-мальски серьезных разрушений на поверхности не было.
Огромный бетонный параллелепипед с толщиной стен — бетон особой повышенной прочности прослоен арматурой — до полутора метров от взрыва практически не пострадал, как и его содержимое, упакованное в сотни герметичных ящиков, хранящихся здесь благодаря четко функционирующим «климатическим» установкам уже десятилетия. Прослоенные глиной недра Замковой горы самортизировали, погасили ударную волну, а хлынувшие в подземные галереи и уровни селевые потоки закупорили тоннами жидкой грязи все пустоты и проходы.
Доступа к подземному сверхтайнику теперь не было ни дл-я кого. Но сам объект никуда не исчез, как и прежде, находился на глубине примерно двадцать метров, укрытый толщей земли.
Тихий и Хакер склонились над отверстием ливневой канализации. Ухватившись за ременную сбрую, выдернули из коллектора на поверхность Рейнджа, затем помогли выбраться Кондору. Последним, как и полагается, поднялся командир спецгруппы. Из отверстия доносился гул подземных потоков. Вода в коллекторе уже достигла уровня в полтора метра, сравнявшись с уровнем поверхности реки, и выше подниматься не будет.
Бушмин навзничь упал на траву. Воздух из его груди вырывался с хриплым посвистом. Для того чтобы выбраться из подземелий, понадобилось действовать на пределе и даже за пределом человеческих сил. Но отлеживаться здесь долго нет времени. Он поднялся и, шатаясь, как пьянчужка, забрался в чрево поджидавшего их здесь микроавтобуса.
На «базу» вернулись уставшие, измотанные до предела, грязные как черти, прокопченные пороховой гарью. Командир сделал ,;объяву: всем привести себя в «человеческий» вид, в темпе собрать вещички, борт уже ждет спецгруппу в Нивенах, вылет назначен на четыре утра.
Бушмин мигом переоделся в «гражданку», отобрал у слегка опешившего Технаря ключи от «Чероки», накоротке обнял изумленную в высшей степени странным его поведением Розанову и уже на ходу крикнул выскочившему из своего «кабинета» Командиру:
— Я отлучусь по делу! А потом поеду прямиком на аэродром!
— Ты куда подался, Кондор?! — уже вдогонку крикнул Шувалов. — Вылет в четыре утра! Учти, я не имею права задерживать вылет хоть на одну минуту!!
Но Бушмина уже и след простыл. Шувалов мрачно покачал головой, затем, адресуясь остальным, распорядился:
— Хакер и Технарь, вы остаетесь. Когда законсервируете «базу», свяжитесь с руководством, получите новые инструкции на есвой счет. Остальным — полчаса на сборы!
Глава 5
Замкнутая каста морпехов имеет свои законы и традиции. «Служишь в морской пехоте — гордись!» «Своих раненых и убитых на поле боя — не оставлять!» «Зуб за зуб, око за око!»
Бушмин знал, что его сослуживцы сделают все, чтобы выполнить его просьбу.
Бушмин оставил «Чероки» во дворе четырехэтажного дома, расположенного на перекрестке улиц Кирова и Алябьева. Вошел в темный неосвещенный подъезд, поднялся на четвертый этаж, затем еще выше, по лесенке через люк — щеколда не была закрыта на замок — в подчердачное помещение.
Он прошел к слуховому окошку, проделанному в скате крыши. Стекло в раме отсутствовало, об этом тоже кто-то позаботился. Как и о том, чтобы доставить на чердак длинный, почти двухметровый тяжелый сверток, бережно закутанный в пятнистую накидку.
Присев на корточки, Бушмин развернул сверток. В нем обнаружилась снайперская винтовка «В-94», а также ночной прицел и магазин, снаряженный пятью бронебойными патронами калибра 127 мм. Убойной силы винтарь! Хоть бронированный «членовоз» прошибить, хоть армированное пуленепробиваемое стекло! И дальность прицельной стрельбы у него приличная, около двух тысяч метров!
Но Бушмину практиковаться в стрельбе на столь большие расстояния нынче нет нужды. Дистанция до предполагаемой целине более ста метров.
Бушмин выставил дуло винтовки в подчердачное окно. Напротив него находилось массивное трехэтажное здание торгпредства, построенное в псевдоготическом стиле. Свет горел только в двух окнах на первом этаже, но эти окна Бушмина не интересовали.
Бушмин передернул затвор, вгоняя крупнокалиберный патрон в казенник. Если бы его спросили сейчас, что он здесь делает, ночью, на чердаке, со снайперским винтарем на изготовку, он вряд ли нашелся бы что ответить.
Верхние этажи здания были погружены в темноту. Офицер морского спецназа смотрел в ту сторону пристально и недобро. В его ушах все еще звучал чей-то монотонный голос, так странно совпавший с побуждениями самого Бушмина:
«ВЫ ХОТИТЕ, ЧТОБЫ УБИЙЦЫ БЫЛИ НАКАЗАНЫ?!»
Доррст стоял у занавешенного окна, на границе света, отбрасываемого антикварной бронзовой лампой на массивном письменном столе. Когда в апартаменты вошел помощник, он даже не обернулся, хотя мускулы его лица закаменели от напряжения, — он уже знал, что новости будут дурные.
Ланге, как и его покровитель, был потрясен случившимся.
— Объект, кажется, уцелел, но все доступы к нему заблокированы. Теперь на расчистку подземных коммуникаций уйдут месяцы, возможно, годы…
— Кому-то из наших удалось спастись?,
— На поверхность пока поднялось только четверо наших сотрудников… Вот что нашел один из них в районе коллектора под Литовским валом…
Велп обернулся. Подчиняясь какому-то неосознанному рефлексу, взял у Ланге часыс металлическим браслетом — они были еще теплыми, — подошел к столу, вооружившись лупой, стал рассматривать находку.
— Он снял их с обгоревшего трупа, — пояснил Ланге. — Пожалуй, это единственная хорошая новость на данный момент.
Велпу при помощи лупы удалось прочесть надпись, выгравированную на задней крышке часов. Он медленно положил часы на столешницу, протер пальцы носовым платком, затем посмотрел на своего многолетнего помощника.
— Гюнтер, оставьте меня одного.
Когда Ланге закрыл за собой дверь, хозяин апартаментов выдвинул один из ящиков стола. Открыл шкатулку, обитую внутри темно-красным. Извлек оттуда «вальтер-ППК», доставшийся ему от отца.
За ошибки нужно платить. Даже если ты наделен тайным могуществом и уже два десятилетия носишь прозвище Доррст.
Конрад Велп, сжимая в руке заряженный «вальтер», подошел к окну. Его место в «иерархии» займет кто-то другой, общее дело после ухода из жизни одного из «посвященных» — в страну льда и пламени, в
