Зачем? Что она им сделала?
– Первый вопрос более важен – зачем? Я сохранил картотеку прежнего анатома, это был педантичный человек. Он записывал все случаи тяжких преступлений не только у нас в городе, но и те, что становились известными. Полагал, труд его принесет пользу, но я сходного случая в картотеке не отыскал.
– Получается, начать поиски убийц не с чего, – сделала вывод она.
– Так точно, ваше сиятельство. Нет улик – нет начала поисков.
Оба они ошибались, так как Зыбин хоть и не имел отправной точки, а сыщиков созвал, иногда и от них польза бывает. Для порядка он прошелся вдоль выстроенных в одну линию препротивных рож – это чтоб в трепет их вогнать, иначе с ними нельзя. Из всей этой шпионской братии он выделял одного-двух, остальных не жаловал, потому и начал неласково:
– Ну, что, дармоеды, побездельничали вдоволь? Известно ли вам… На меня всем смотреть! Не моргать бельмами-с! Известно ли вам, что нами найдены две убиенные девицы?
– Так точно-с… Известно-с… – нестройно и робко ответили сыщики, глупо тараща глаза.
– А вот мне неизвестно, что это за девицы, откудова они и где проживали. Вам надлежит побывать в людных местах – на рынках, в трактирах, на площадях, в церквах во время службы. Носы свои поганые совать туда, где разговоры ведутся! Возможно, о пропавших девицах зайдет речь. Коли услышите чего, проследите за теми людьми и… Пожалуй, вначале к Кирсанову на доклад, у меня от вашей глупой болтовни злость развивается. А теперича пшли все вон, окромя Кирсанова.
Молодой человек привлекательной наружности притворил плотно дверь и с готовностью подошел к Зыбину…
Сергей приехал вечером к магазину на извозчике задолго до того, как вошел, все выжидал, когда мадам Беата уйдет, и если б она не ушла, не зашел бы. Но та выпорхнула и тут же упорхнула в закрытой коляске, подкатившей к двери, вероятно, с кавалером. Тогда-то Сергей пересек площадь и переступил порог.
Время шло к закрытию, Настенька укладывала в ящики и коробки изделия женского туалета, на звон колокольчика оглянулась, содрогнулась, будто в нее кипятком плеснули, и прижалась спиной к полкам – вот дуреха! Сергей с трудом удерживался, чтоб не затрястись от смеха, и вальяжно приближался к прилавку. Вдруг Настенька подалась вперед, затем отпрянула назад, в ее руках появился… костыль, который она прижала к груди. Понятно: средство обороны принесла с собой, поставила за прилавком на тот случай, если какой шалопай вздумает шутить и полезет целоваться.
– Картуз забыл, – объяснил Сергей свое появление.
Настенька откуда-то выудила картуз, положила на прилавок и отступила к полкам. А Сергей головной убор не взял. Широко поставив руки на прилавок, он указал глазами на костыль в ее руках:
– Для меня приготовила?
– Угу. – И она потупилась.
– Неужто ударишь?
– Ударю, сударь, – твердо сказала Настенька.
Отчего-то не хотелось проверять, сдержит ли она слово, поэтому приставания Сергей оставил до лучших времен, но его провокаторская натура все равно возобладала. Он уложил скрещенные руки на прилавок, лег на них грудью и с улыбкой предложил:
– Ну, давай, бей.
– Просто так?
– Да, просто так. Авансом.
– Нет, я не могу…
Неожиданно Сергей сделал рывок вперед, схватил костыль и оторвал его вместе с Настенькой от стены, притянув к прилавку. Девушка крепко держалась за свое бесполезное орудие обороны, с натугой выговаривая ему:
– Прошу вас, сударь… пустите… Это дедушкин костыль, я не отдам его! Сударь, будьте благоразумны…
– Глупая, нешто я разбойник? Ну, прости ты меня за тот раз, пошутил я…
– Сейчас тоже шутите? – Но костыль вырывала.
– Нынче мне не до шуток, я пришел сказать тебе…
Что может быть важнее старого костыля? Наверное, нечто более страшное, чем приставания Сергея. Взгляд Настеньки упал ему за спину, она испуганно вскрикнула и, отпустив злосчастный костыль, снова прижалась к полкам. Повинуясь инстинкту, Сергей, конечно, обернулся посмотреть, что ее напугало, но магазин был пуст. Он уже хотел посмеяться над хитростью барышни, однако внимание его привлекло движение за окном.
От витрины кто-то пятился назад, как бывает на охоте при виде зверя вблизи – осторожно и незаметно, не привлекая к себе внимания. И не удалось рассмотреть, каков он на вид, ибо прошло всего пару секунд, как человек – а это был господин по одежде, – слился с темнотой.
– Погоди…
Сергей бросил костыль на прилавок, выбежал на улицу, осмотрел небольшую площадь… но господина не было! Куда он подевался? Неужто убежал? В стороне стояла карета, запряженная парой лошадей, кучер дремал. Если б господин, напугавший Настеньку, сел в карету, кучер не спал бы. Недоумевая, Сергей вернулся и, указав рукой на окно витрины, полюбопытствовал:
– Кто это был?
– Не знаю, – ответила Настенька.
Девушка так и стояла, как оставил ее он, только держала у подбородка переплетенные пальцы, вся сжавшись. Страх не исчез с ее лица, значит, тут что-то не то, поэтому следующий вопрос Сергея был закономерен:
– А чего напугалась? – Видя, что она опустила голову еще ниже и не решалась откровенничать, он, опершись локтем о прилавок, потребовал: – Рассказывай.
– Но я правда не знаю, пустое все это…
– Рассказывай, иначе не выпущу тебя отсюда.
– Этот господин… – не поднимая головы, начала Настенька. – Я видела его несколько раз. Он появляется перед закрытием, ненадолго, никогда не заходит… стоит и присматривается, наверное, полагает, что его не видно из магазина. А когда я замечаю его, уходит неторопливо… будто тает. Вас бы это не напугало?
– Меня – нет, но я же не барышня.
– Еще мне часто попадается карета, может, в ней этот же господин сидит, а может, мне так только чудится…
– Карета? – задумчиво проговорил Сергей и ринулся назад на улицу, догадавшись, что господин именно в карете, больше-то деться ему было некуда.
Он имел твердое намерение подойти, извиниться и спросить, что нужно тому от барышни, почему он таится и убегает, а также пригрозить: в следующий раз с ним будет разбираться полиция. Разумеется, отчитываться перед Сергеем тот не станет, возможно, прикажет кучеру кнутом его огреть, тем не менее поймет, что за Настеньку есть кому вступиться, и впредь поостережется подглядывать за ней. Но место, где стояла карета, оказалось пустым.
– Каков он из себя? – полюбопытствовал Сергей, вернувшись в магазин.
Оценив, что он находится от нее на безопасном расстоянии, Настенька с неохотой поведала, продолжая укладывать товар:
– Высокий. Худой. С большими глазами. А лицо длинное с тяжелым подбородком, щеки ввалились… Не знаю, что за волосы у него, не видала, он всегда в шляпе, однако бакенбарды заметила. Тонкие, аккуратно стриженные. Мои страхи глупые, но мне отчего-то нехорошо делается, я боюсь этого господина… Впрочем, вас я тоже боюсь. Думаете, как белошвейка, так доступна, с нею можно без церемоний?
– Меня не бойся. Убрала товар? Закрывай магазин, я провожу тебя.
– Вы?! Благодарю покорно, я сама…
– Сказал же: меня не бойся. – Сергей умел убеждать, без этого дара в купечество не прорвешься, нашел он подходящий довод и для девушки: – Не ровен час, встретит тебя тот господин одну и увезет, неспроста же он за тобою подглядывает. Со мной спокойней будет. Собирайся.
